С этими словами я стал карабкаться наверх, прыгая в тени между валунами. Тело словно отдыхало, хватаясь за крутые уступы и упираясь в шаткие камни — здесь, на крутой горной тропке, Малуш был словно в своей стихии.
Последний раз бросив взгляд на Агату внизу, я взобрался на вершину скалы и двинулся дальше по заросшему кривыми деревцами склону горы.
Глава 35
Ночью лес мог испугать кого угодно, но только не меня. Тем более, с таким верным охранником, как Кутень.
Сейчас цербер имел все силы и навыки, чтобы справиться с любым местным хищником… кхм… немагическим. Если же нам встретится какой-нибудь соляной дракон, тогда ещё большой вопрос, справлюсь ли с ним я сам.
Торчащие из земли корни, острые сучья и ветки на уровне глаз в темноте были отлично видны через зрение Кутеня, но всё время держать с ним связь было накладно. Цербер — тёмное существо, и моя бросская кровь каждую секунду помнила об этом, подогревая во мне ярость.
Мне же наоборот надо было успокоиться, поэтому я просто решил переждать ночь в этом лесу. Ну что, Всеволод Тёмный, ты хотел время и место для медитации? Вроде бы самое оно.
Тем более, погони за мной не было. Отправившийся проследить Кутень доложил, что Агата заболтала кнезову свору, и они, поняв, какая великая перед ними персона, сейчас аккуратно и бережно ведут её под ручки в Солебрег.
Я только ревниво хмыкнул, провожая взглядом цербера точёную спину Дочери Луны. Ну, что ж, ещё встретимся, Агата Ясная — мой источник не раз потребует развития.
Довольно скоро я нашёл небольшую пещеру, в которую даже и не поместился толком. Даже не пещера, а так, углубление в скале.
Так и уселся в позе лотоса, едва втиснув туда задницу, и положил на колени топорище. Ну, главное, спина прикрыта, а о нападении спереди всегда предупредит цербер.
Он же, поднявшись повыше, помог мне узнать местность вокруг. Тропка, на которую я вышел, вела вдоль побережья, по самой вершине отвесных скал до того самого маяка. А вот в лес, которым обросли склоны местных гор, повороты были редкими, да и то все эти тропинки были заросшими — если б не зрение Кутеня, я бы их никогда и не увидел.
Этот лес можно было пройти напрямую всего за пару часов, и попасть на ту самую объезженную дорогу, которая вела от Солебрега к деревне Попутной. Именно по этой дороге нас вёз тогда на повозке местный мужичок, и на ней нас чуть не ограбили.
Цербер заботливо показал мне небольшой отряд дружины, несущийся на лошадях по тракту. Злые, разбуженные посреди ночи, они явно прочёсывали все окрестности и останавливали всех невезунчиков, решивших проехать тут посреди ночи. Вот и сейчас они орали на какого-то беднягу, раскорячившего свою небольшую повозку на полдороги — так перепугалась его непослушная лошадь.
Кутень теперь мог улетать от меня довольно далеко, поэтому он спустился ближе, чтоб подслушать, о чём кричат дружинники. Сначала они просто обзывали бедного мужичка и грозились казнить прямо тут, а потом воины по приказу десятника спрыгнули и, поднатужившись, просто сбросили повозку на обочину, перевернув её. Хотя дорога была широкая, и они спокойно могли бы объехать препятствие и так.
Тут уже возчик стал возмущаться и что-то кричать про южную свободу и богов. Но воины лишь отмахнулись, потеряв интерес к пустой и поломанной повозке.
— Эй, уважаемый, не видел ли ты ничего подозрительного?
— Какой ещё уважаемый⁈ Душегубы! Вы мне ж повозку раскурочили… Всё кнезу скажу!!!
— Заткнись, моча упырева. Кнезов же приказ и исполняем.
— Колёса поломали! Борта все пробили! Головорезы! Коновалы!
— А может, ты там лучевийских принцесс прятал⁈
— Каких ещё принцесс?
Воины раззадорились:
— Или вообще, отряд броссов у тебя там сидел! Тёмных таких, злых, Хмароку поклоняющихся!
Мужичок, явно слышавший о броссах и их размерах, растерянно уставился на свою крохотную повозку. Ну, одного, максимум двоих туда ещё можно было запихнуть, если воспользоваться «заклинанием сжатия». Но чтоб отряд…
— А может, это ты маяк сжёг? А тележка пустая, потому что всю «жгучую соль» уже использовал?
— Я… да я… — возчик побледнел, — Маяк⁈
— Ты ещё спасибо скажи, что на следы магической соли доски не проверили, — проворчал десятник, отпихнув мужичка, — По коням!
И, повскакивав на лошадей, они понеслись дальше.
Услышав про «отряд броссов», я усмехнулся. Как слухи-то размножаются, перескакивая от уха к уху. Так к утру будут искать уже целое бросское войско.
Кутень, продолжая парить в ночи над дорогой, провожал глазами воинов кнеза, и вдруг недовольно зарычал, заметив что-то.
Навстречу отряду храбрых борцов с повозками неспеша двигались три всадника. Двое явно тоже были из дружины местного кнеза, а вот третий…
— Да твою ж мать, — вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы.
Вот почему дружина кричала о Хмароке. Наместник Вайкул уже несколько дней был, как убит, но эхо об этом только докатилось, куда следует.
Я сразу узнал золотые, чуть ли не сияющие огнём праведного возмездия, доспехи паладина, которые делали рыцаря огромным. В глухом шлеме с белым гребнем, с покачивающимся в руке огромным молотом, при этом сидя на закованном в кольчугу коне он казался великаном в сравнении с остальными дружинниками.
Рефлексы сработали быстрее мысли. Я ещё не успел разглядеть рыцаря, а уже приказал Кутеню возвращаться, едва почувствовал грозное давление светлой ауры. Такое до боли знакомое… Вросшая мне в кожу, впитанная в кровь осторожность бывшего Тёмного Жреца требовала сразу отступить, затаиться и лишь потом подумать над дальнейшей стратегией.
Судя по виду и ауре, это и вправду был настоящий паладин Яриуса. Или как его там… Храмовник Яриуса?
В любом случае, он ни в чём не уступал по силе рыцарям Ордена Света из моего мира. Такой мог мало того, что почуять парящее над дорогой исчадие Тьмы, так ещё и убить его любым удобным заклинанием.
* * *
Кутень вернулся ко мне в укрытие, и я несколько минут смотрел на кромешного щенка, пытаясь успокоить своё дыхание. И чего я так взволновался? Ладно, будем думать, что это бросская кровь разъярилась от долгой мысленной связи с цербером.
Мне, как Десятому, редко доводилось встречаться с настоящими рыцарями Ордена. В то время, как я стал Тёмным Жрецом, они уже практически исчезли как явление — до того сильна была та ересь милосердия, которая съедала Орден Света изнутри.
Но встречи с ними мне запомнились. Эти монстры были просто созданы для борьбы с нами, служителями Бездны. Их заклинания оглушали и ослепляли нас, клинки легко разрубали наши тёмные чары, а их благословения даровали им полную невосприимчивость…
В сердцах рыцарей, пылающих праведным гневом, была только вера в Чистый Свет. Возможно, именно поэтому рыцари так долго сопротивлялись ереси.
Но время шло, и одни смирялись, просто складывая оружие. Другие присягали на верность императору, теряя благословение Ордена.
А третьи давали клятву верности Бездне… Удивительно, но едва их сердца поражала Тьма, как светлые навыки паладинов очень легко зеркалились в тёмные. Различия были лишь в нюансах, и эти воины довольно скоро вставали в ряды наших тёмных войск, превращаясь на поле сражения в настоящих демонов.
Да, ересь долго точила ряды рыцарей Света. Но вся ирония была в том, что чем меньше их оставалось, тем сильнее становились последние. Этим они были чем-то похожи на нас, Тёмных Жрецов.
И, побеждая одного, мы сами делали в разы сильнее оставшихся. Это было бессмысленно.
Престарелые рыцари, разлучённые с Орденом, но не отрёкшиеся от Света, были просто одинокими воинами, которые бродили по миру в поисках нас, служителей зла. Да, они были очень опасны, но мы с ними и не сражались без необходимости. Конечно, когда с Тёмным Жрецом его верное войско, грех не стереть в порошок паладина.
Но чаще, не желая рисковать и терять людей, мы просто давали этим светлым мстителям липовые наводки. Мол, там-то и там промышляют коварные силы зла… где-нибудь в далёкой-далёкой Чёртокуличковой провинции. Ну а где им ещё промышлять, не в самом же центре благословленной Империи?
