договориться, — сказал я.
— На землю мою посягаете? Помнится, с вашим дядей мы уже договаривались, а он наплевал на нас всех.
— Уговоры с моим дядей остались в прошлом. Вы сами расторгли их, убив его. Теперь со мной будет договариваться. Причём на моих условиях.
— С вами, господин Озёров? А кто вы такой, чтобы с вами договариваться? Вы здесь никто, юноша. Решили, что можете уважаемым господам место указывать? Больно много хотите.
— Вы слишком самонадеянны, господин Любецкий. И самонадеянность вас погубит.
— Нет! Это вы… вы лезете мне под руку, — старик Любецкий потряс передо мной указательным пальцем. — Дядюшка ваш слишком сильно возгордился, и племянник, смотрю, той же дорогой идёт. Но нет, господин Озёров, не позволю! Не на того нарвались. Напрасно заявились сюда. Но раз уж пришли, здесь и останетесь. Сын, отойди в сторону! Или дерись, как мужчина, — последние фразы были обращены уже к Сергею.
Тело Василия Любецкого и его одежда преобразились, превратившись в серебристую жидкость цвета ртути. Он поднял вверх руки, и над ними сформировались два крупных предмета, похожие на наконечники копий.
Первое, что я сделал — закрылся дымчатой защитной завесой. Она поглотила и кинутые в меня наконечники копий, и молнии, которыми стрелял крупный малый, стоявший слева от главы рода, и огненные шары второго владеющего.
Выдержав первые атаки, я принялся бить в ответ. Прежде всего швырнул два тёмных сгустка в Василия. Тот обратился в серебристую лужицу, стремительно перетёк шагов на двадцать влево и там обрёл человеческую форму. Мои же снаряды угодили в ступени крыльца.
Василий оказался чертовски быстрым. С ним придётся повозиться. Значит, останется на десерт. Вначале разберусь с теми, кто послабее.
Продолжая сдерживать магические удары, я создал над собой дымчатые шары и взглядом направил их в мага молний. Электрические разряды сверкали в ночи яркими ломаными линиями. Они были настолько сильными, что их остаточное действие ощущалось даже сквозь защиту. Вроде бы и не больно, но и приятного мало. Этот владеющий стал моей приоритетной целью.
Сгустки тьмы летели в него пулемётной очередью, и вскоре бугаю пришлось закрыться силовым полем, прекратив атаки. А в моих ладонях тем временем формировалось большое копьё тьмы, и не просто большое — великое: ещё крупнее и насыщеннее стандартных снарядов. Мне хватало концентрации на все три действия.
Маг огня тоже не успокаивался. Шары пламени становились всё больше, а потом меня стали обивать огненные плети, пытающиеся прожечь дымчатую защиту. Но всё это выглядело несерьёзно. Противнику было далеко до великого мастера, с которым недавно мне довелось сразиться, и если уж того я победил, то с этим тем более проблем не возникнет.
Великое копьё тьмы угодило в мага огня, но тот оказался слишком прочным, чтобы погибнуть от одного удара. Испепелило лишь его пиджак и рубашку на груди.
Тем временем тёмные сгустки, направляемые моей мыслью в электрического мага, делают своё дело. Они пробивают бреши в силовом поле, и бугай никак не может этому воспрепятствовать. Силёнок у него не хватает.
Над садом раздаётся душераздирающий вопль. Электрический маг валится с ног, держась за живот и истошно завывая. Теперь пришла очередь огневика. Три тёмные змеи летят к нему и крутятся вокруг, заставляя прекратить атаки и направить весь духовный огонь в силовые поля.
Ну вот, двое нейтрализованы. Теперь можно взяться и за Василия с его сыночком. Те перетекают с места на место и кидают в меня магические снаряды из загадочной серебристой материи, способной принимать, как жидкую, так и твёрдую форму.
Улавливаю момент, когда Василий останавливается, чтобы провести очередную атаку, и швыряю лезвие тьмы. Глава рода не успевает атаковать и опять перетекает на другое место. Второе лезвие летит в его сына.
Прежде всего пытаюсь подловить Василия, и мне это довольно быстро удаётся. Едва он останавливается, сосредотачиваясь на очередной атаке, как получает удар лезвием.
Так повторяется пять раз. Василий останавливается — бью лезвием, снова останавливается — снова бью. В шестой раз он подобрался ко мне совсем близко. В его руке — длинная острая пика. Она входит в окружающий меня чёрный туман и рассыпается пеплом. А в следующий момент плешивая голова старика отлетает прочь, срубленная лезвием тьмы.
Два больших дымчатых сгустка направляются в раненого владеющего, у которого из живота вываливаются внутренности, и в огневика, который до сих пор сражается с чёрными змеями. Тьма положила как мучениям первого, так и борьбе второго.
В живых остался только Сергей. Но едва тот увидел, что стало с его отцом, тут же прекратил бой, хотя Любецкий младший и прежде как будто не слишком усердствовал. По крайней мере, я его атаки почти не замечал.
— Сдаюсь, — он поднял руки.
Я хотел кинуть в него лезвие, но остановился:
— Что, думали, вчетвером одного задолбить, и не получилось?
— Вижу, что с вами драться бесполезно. Прошу прощения за то, что отец напал на вас.
— Ему моё прощение больше не нужно, — я посмотрел на отделённую от тела голову с выпученными глазами и искривлённым ртом. — Кто станет следующим главой рода? Вы?
— Нет, мой старший брат, Иван.
— Тогда передайте своему брату, что ему не стоит идти по стопам папаши. Мне нетрудно вырезать весь ваш род под корень, но вы вряд ли захотите такого исхода. Жду главу рода во вторник к двенадцати дня у меня дома. Будем разговаривать о том, как нам жить дальше.
— Я передам брату ваши слова.
— Отлично. До встречи,– я развернулся и зашагал прочь. Перед воротами стояли два внедорожника с охраной, но мешать моему отъезду дураков не нашлось.
Что ж, глава рода — вздорный старикашка, так и не понявший, что со мной враждовать не стоит — мёртв. Его место займёт старший отпрыск. С ним я ещё не сталкивался и не знал, чего от него ожидать. Поведёт ли он себя разумно или, влекомый жаждой мести, полезет на рожон, пока было неясно.
Едва я сел за руль своей «Волги», как в кармане зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Света».
— Алло, привет, сестрёнка, — я завёл мотор и поспешил отъехать подальше от владений Любецких. — Как поживаешь?
— У меня всё хорошо. А ты почему не заходишь? Даже не позвонил ни разу.
— Э, вот этого не надо. Я тебе звонил.
— Когда? Неделю назад?
— А что, без меня
