Проход был широким и низким, но их с бояричем роста хватало, чтобы не нагибаться. Он продвинулся недалеко, а когда услышал позади себя возню, то вовсе остановился.
— Там! — Дуня махнула рукой назад, давясь сотней слов, которые в подробностях бы обрисовали ситуацию и её мнение о ней, особенно о разрушенных планах обогатиться. — Тикаем!
Гаврила правильно её понял, и они припустили… как смогли. Обоим было страшно шагать в кромешной темноте, но останавливаться нельзя. Пару раз со всей дури втемяшились в стену, не поняв, что впереди поворот. Им казалось, что они убежали далеко, но голоса послышались будто бы рядом, а вскоре они увидели свет факела на расстоянии шагов пятидесяти. Это было обидно. Ведь спешили же, хоть и осторожничали!..
Дуня предложила топать, чтобы разогнать возможную живность на пути и ускориться. О наличии возможных ловушек она героически молчала и предпочла бояться в одиночку, ради пользы дела.
— Эй, вы! Выход заперт! возвращайтесь! — крикнул хозяин дома. — Наказывать не буду, только свяжу.
— Ага, как же, — ворчливо отозвалась Дуня, перекладывая шкатулку в другую руку. — Боярич, а как у тебя с метанием предметов? Может, мы запустим эту шкатулку в полёт?
Гаврила хмыкнул и потряс оглоблей, выбитой из старой скамьи, но вовремя сообразив, что Евдокия не видит его, пояснил:
— Я лучше дрыном его приложу.
— Да? А чего мы тогда бежим? — удивилась она.
Гаврила остановился и придержал наткнувшуюся на него девочку.
— Не знаю. Вроде положено пленникам убегать, — расчёсывая грязный лоб, сообщил он.
— Ой, ну и дураки же мы, — прокомментировала она.
Гаврила старательно вглядывался вдаль, чтобы понять, кто их догоняет. Факел был один, но сколько было преследователей?
— Слушай, план таков, — отвлекла его Дуня. — Ты иди на него и размахивай палицей…
— Дрыном. Палица это…
— Неважно, — перебила она его пояснения. — А я шкатулку в него кину.
— Зачем?
— Ну, это такой отвлекающий маневр.
Дуня неожиданно чуть согнулась, изображая спортсменку на старте, и легкими прыжками стала прыгать из стороны в сторону.
— Вот так иди, — пропыхтела она.
Так, по её мнению, скакали боксеры, чтобы в них не попал чужой кулак. Но в платье попрыгушки не особо удались, и она резко вынесла руку вперёд, копируя молниеносный удар.
Прежде чем Гаврила спросил, что она делает, пояснила:
— Ты напрямки на него не нападай. Путай его! Туда-сюда, туда-сюда, — она снова заскакали из стороны в сторону. — Это надо, чтобы он не понял, откуда ждать удара. А чтобы совсем запутать его, я в него шкатулкой запущу! Он уклонится, а ты его в живот тюкни.
— А если ты в меня шкатулкой? — недоверчиво спросил боярич.
Гаврила скептически посмотрел на задумавшуюся Евдокию, но вряд ли она могла разглядеть его сомнения. Зато сама она явно засомневалась в своей меткости.
— Стой тут, — велел он. — Я сам.
— Ты только первым ударом его в живот тюкай. Здесь замаха не получится, потолок низкий.
Гаврила остановился и по-другому взялся за оружие, мысленно поблагодарив Дуню за подсказку. Сам-то не подумал, а потом поздно было бы.
— Ты только не волнуйся, — срывающимся шепотом подбодрила она его, идя за ним, — я на подхвате!
Гаврила услышал, как Дуня воинственно потрясла шкатулкой. Он хотел напомнить, что не стоит рисковать, но боярышня не умолкала:
— Я с тобой! Мы вместе! Мы его под орех! Мы…
— А ну, цыц! — рявкнул он и факел впереди дрогнул.
— Эй, вы чего там? — раздался голос хозяина двора.
— Господи, как страшно-то, — призналась Дуня. — Ещё немного — и я брошусь кусать его.
— Не надо. Я потом дам тебе его пнуть, — серьёзно произнёс Гаврила, надеясь отвлечь боярышню.
— Спасибо, ты очень любезен, — без запинки ответила она, кажется, даже не вникая в его слова. Гавриле стало весело, и теперь он уже не сомневался в себе.
— А ну, подите сюда! — приказал хозяин дома, вытягивая руку с факелом вперёд.
Дуня видела, что пособник татей нервно оглядывается назад, почуяв опасность для себя. И тут раздался знакомый окрик:
— Ты нашёл их?
— Да! — облегченно отозвался держатель местной малины. — Они здесь!
— Щас помогу! — пообещал Тимошка.
Гаврила больше ждать не стал и бросив палку вперёд, заставляя отпрянуть своего врага, налетел за ней следом, сбивая его с ног. Факел упал на землю, потом Дуня услышала возню. Очнувшись, она подбежала, чтобы поднять факел и осветив место схватки, облегченно выдохнула. Гаврила оседлал хозяина дома и вовсю работал кулаками.
— Жаль, что цепь забыли, — невпопад произнесла она.
Боярич коротко бросил:
— Подсвети!
Дуня наклонилась, держала факел над лицом догонявшего их мужчины. Тот бестолково моргал, подергивался, пытался отбиваться, и зло пыхтел:
— Ничо, Тимоха тя достанет! Подловил ты мя, но ничо…
Дуне показалось, что сейчас этот хозяин притона скинет Гаврилу и драка затянется. Она прицелилась и стукнула его шкатулкой по лбу. Вышло откровенно слабо, и она повторила.
— Гаврила, а мы справимся с Тимохой?
Боярич бросил оценивающий взгляд вдаль, откуда приближался свет и вынуждено признался:
— Вряд ли. У него оружие есть, и он будет наготове. Этому я сразу руку перебил, во второй раз так не повезёт.
Дуня хотела предложить кидаться камнями в Тимошку, а потом накинуться вдвоем, но в отблеске факела увидела нишу у самого пола прохода. Часть земли внизу осыпалась и, кажется, там открылся какой-то другой тайный ход. Она опустила факел.
— Звериная нора? — с удивлением спросил Гаврила и сам же понял, что глупость сморозил. Откуда тут звериная нора?
Дуня опустилась наземь и засунув в «нору» факел, постаралась заглянуть туда. Огонек встрепенулся и засветил ярче.
— Гаврюша, а ведь там целый проход, — не веря своим глазам произнесла она.
— Лезь туда, — резко велел боярич, приготовившись сражаться на смерть.
— Одна не полезу. Лучше тут погибнуть, чем туда, — испугалась Дуня.
— Живо! Я следом!
— Точно? Гаврила, я ведь не шучу. Если ты меня бросишь, то я обратно попрошусь.
Боярич наклонился, чтобы окинуть взглядом открывшийся ход.
— Я застряну.
— Земля осыпается, я тебя вытяну.
— Хорошо, ты первая.
Дуня еле пролезла с мешающимся подолом, а Гаврила протиснулся без её помощи. Тимоха не успел буквально чуть-чуть.
— Возвращайтесь! Проблукаете зазря, — принялся он уговаривать беглецов. — То древние ходы и ненадежные.
Но Гаврила только факелом ему в лицо ткнул, чтобы убрал свою морду и не пугал боярышню.
А потом началось блуждание.
Шли, ориентируясь на колышущийся факельный огонь, но он никак не хотел их выводить на поверхность. Где-то стояла решетка и было не пройти, где-то образовался завал, а где-то были поставлены самые настоящие двери. Они стучали, кричали, но никто не отзывался. Единственной пользой нахождения дверей стали лежащие подле них заготовки факелов, которыми ребята воспользовались.
— Мы, наверное, уже до Москвы дошли, — произнесла Дуня, сдаваясь и укладываясь на сухое местечко.
У них прогорел последний факел, но они придумали наматывать на него куски ткани и несмотря на то, что полотно сильно чадило, тьму капельку рассеивало. Потом нашли дощечку и жгли лучины. Из-за нехватки света было непонятно, где они бродят. Может, в десятый раз проходят по одному и тому же месту, а может, уходят всё дальше и дальше.
— Отдохнём, — устраиваясь рядом, согласился Гаврила.
— Положу шкатулку в ту сторону, в которую мы пойдем, когда проснёмся. Огонь нам уже не разжечь будет, так что…
Оба проснулись от жажды и холода. Нащупали шкатулку и побрели дальше. В полной темноте идти стало намного тяжелее, но Дуня считала шаги и ощущение, что они идут вечность прошли.
— Стены кирпичные, — вдруг сообщил Гаврила.
Дуня сразу же принялась их ощупывать и подтвердила. Они пошли дальше и вскоре стали попадаться продухи, а через них немного света.
