— Ты можешь вылечить моего сына? Он очень сильно болен.
— Веди, надо смотреть.
— Ты уже готов?! Пойдём.
Старейшина едва ли не вскочил, напрочь забыв о своём статусе, и немедленно повёл меня вглубь селения. Пройдя метров двести, мы остановились возле большой хижины-годжо. Войдя внутрь, я увидел лежащего у стены юношу.
— Вот мой сын. Вылечи его, и я отблагодарю тебя, — вождь посмотрел на меня с надеждой.
Больной тяжело дышал, вся его кожа была покрыта сыпью и какими-то чуть выпуклыми пятнами. Положив руку ему на лоб, я ощутил очень сильный жар, исходящий от тела. Странно, что это за болезнь? Нужны анализы, но какие тут на хрен анализы? Хотя, что-то мне это болезнь напоминала... Внимательно глядя на юношу, я перебирал в памяти все известные мне болезни, но так ничего похожего и не вспомнил.
— Я вылечу его. Но для начала мне нужно выяснить: чем он болен? Лишь после этого я смогу подобрать лекарство. А пока мне нужны определённые растения и листья кое-каких кустарников в качестве жаропонижающего, — и я стал перечислять их старейшине.
— Мы найдём их и принесём тебе, — склонил голову старейшина.
— Хорошо. Нужно ещё провести обряд общения с духами. Возможно, они подскажут мне, что это за болезнь.
— Он заболел внезапно, несколько дней кашлял, ходил с большим жаром, а потом слёг… и вот.
— Понятно. Вели вечером разжечь костёр, я буду общаться с духами. И не забудь собрать листья для эликсира и других лекарств.
— Я всё сделаю, только вылечи моего сына! — взмолился вождь.
— На всё воля богов, старейшина. А мне нужно подготовиться.
Придя в лагерь, я, готовясь к диким ночным скачкам и встрече со Змееголовым, первым делом завалился спать. Вдруг меня самого озарит? Такое тоже иногда бывало! Никто меня не трогал и не будил. Все уже знали: куда я собирался, и что буду делать ночью. Так что я спокойно продрых весь остаток дня, проснувшись лишь к вечеру.
Разукрасив своё тело всяческими узорами и древними рунами, накинул поверх рубашку и надел штаны. Прихватил с собой набедренную повязку и бусы из клыков зверей и высушенных голов змей, что насобирал по пути. И ушёл, тихонько громыхая атрибутами моего шаманства, что уже давно ждали своего применения.
Вечерние сумерки явно проигрывали наступающей на них ночной тьме. Недавно разожжённый костер лихо отплясывал на поленьях, ярко освещая собравшихся людей. Ни слова не говоря, я сбросил с себя одежды и обвязался набедренной повязкой. Накинув бусы, взял в руки деревянный жезл в виде фигурки Змееголового (специально заказывал в Аддис-Абебе) и начал свой танец.
— Хумбо, юмбо, рахал, кагал, мимбо, гимбо, раздаркон. Даздраперма, даздрастен, даздрасмыгла, кравасил. Кукуцапель, ревон, револь, вилен, и смиголь. Сталберт, сталет, и виливс, лени, стали, зашибись.
Раздухарившись, я бегал вокруг взметнувшегося до чёрных небес костра. Сыпля искрами, жаркое пламя лизало низкое небо, пожирая темноту. Постепенно из селения подтянулся ещё народ. Смотря на мои художества, многие приплясывали. Кто-то затянул нудную песню. Но когда принесли тамтам, плясать и скакать стало веселее. Как говорится: кто не скачет, тот против духов Африки. А тот, кто против духов, того в костёр.
Огонь меж тем пылал всё сильнее, щедро делясь своим жаром, и пришлось отойти от него подальше. Однако Змееголовый (гадюка такая) так и не явился. Зато в моей голове мелькнула светлая мысль: да это же корь! Сын вождя болен корью!
Перебирая в уме все возможные симптомы, я всё больше и больше убеждался, что моя догадка верна. А убедившись, закончил свой дикий танец и повалился на землю, дыша, как буйвол после пробежки по саванне. Отдышавшись, картинно воздел руки к небу и произнёс с гротеском:
— Духи пришли ко мне и подсказали, какой болезнью болен твой сын, вождь! Ты принёс то, что я просил?
Старейшина всё это время находился рядом, не спуская с меня настороженных глаз. Он тут же подскочил ко мне, усиленно закивал и проорал куда-то в темноту:
–Тащите все сюда!
Пока они там копошились, я подошёл к своей одежде. В подсумке из-под магазинов у меня лежала пара флаконов с эликсирами. Осталось только составить правильную пропорцию ингредиентов и дать больному ударную дозу лекарства. А потом они уже сами будут варить из лекарственных трав нужный отвар и поить им сына вождя. Болезнь хоть и тяжёлая, и даже иногда смертельная, но с лекарствами она отступит.
Я приступил к приготовлению снадобья из принесённых старейшиной лекарственных трав и прочих ингредиентов. Этот процесс занял несколько часов, после чего приготовленный отвар отнес больному и напоил его.
Ночь я провёл в хижине вождя, время от времени давая больному юноше отвар, и к утру ему полегчало. Старейшины в годжо не было, поэтому, устало поднявшись, я сказал матери больного:
— Жить будет. Пока отпаивайте его остатками того отвара, что я сделал ночью. Если не будет хватать, разбавьте кипятком. Вечером сварю новый, а сейчас я пошёл спать.
Женщина прижала руки к сердцу и смогла лишь кивнуть. В лагере меня никто не трогал, и я спокойно выспался, чтобы ближе к вечеру вновь отправиться к костру, варить очередное зелье. Отдав его старейшине, я ушёл спать.
На следующее утро меня назначили полусотником третьей сотни повстанцев. Нацепив на себя командирские лычки в виде широких красных полосок, я осмотрел себя. Ну, что же, вот я и перешёл на вторую ступень, и стал… старшиной.
Чёрный старшина — жалит, как стрела.
Чёрный старшина — всем нальёт сполна.
Чёрный старшина — он придёт всегда.
Чёрная старшина — выпьет кровь до дна.
Командиром сотни назначили бывшего десятника, родственника кланового вождя. И этот десятник был из числа тех, кого я спас от яда. Так что должен он мне, как земля колхозу. Помимо этого он ещё и откровенно побаивался меня, причём сильно.
Так что через неделю вся сотня подчинялась мне целиком. Номинальным сотником, конечно, являлся назначенный десятник, а по факту всем заправлял я. И по этому случаю меня вызвали к капитану. Я, наконец, вспомнил, как его зовут: товарищ Сергей!
Часовой возле палатки инструктора впустил меня внутрь.
— Заходи, Дед, — встретил меня советский капитан.
— Спаасьиибо! — на ломаном русском и по-сомалийски растягивая слово ответил я.
— Угу, учишься, значит, по-русски говорить. Это хорошо. Если научишься, то поедешь в Советский Союз на учёбу. Советский Союз — это страна победившего социализма. Ещё немного, и у каждого будет всё: и собственное жильё, и продукты какие захочешь. Даже туалетная бумага будет без очередей.
Всё это мне исправно переводил местный переводчик, которого я почти не слушал, так как он сам не всё понимал, а говорил так и вовсе с ужасным акцентом.
— Спасьибо! — как попугай повторил я, мысленно хихикая над тем, как быстро победивший социализм скатился в речи капитана до уровня туалетной бумаги.
— Спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь, — криво усмехнулся капитан Сергей и тут же осёк переводчика: — Это не переводи!
— Спасьибо! — долдонил я, откровенно издеваясь над явно закипающим капитаном. Потом сделал паузу и добавил: — Как дэла?
— Ничего дела. Ладно, хорош попугайничать, давай к делу. А то развелось тут…
И тут меня словно пробило на чёрный юмор! Сделав максимально дебильное лицо, я сказал:
— Я не попугайничать, я обезьянничать, — чем ввёл советника в откровенный ступор.
— Гм, — кашлянул он в кулак. — Понятно, извини, я не хотел тебя обидеть, — он тут же поменял тему разговора, чтобы не продолжать извиняться. — Ты и месяца не прожил с нами, а тебя уже назначили по просьбе вождей полусотником отряда. Это большая честь и большая ответственность. Но при штурме воинской части противника, как сообщают другие участники нападения, твой десяток особо не рвался в бой. Ты сможешь справиться с командованием всей сотни, если ваш командир будет ранен или погибнет?
— Конечно, смогу! Дед Бинго со всем справится.
