Ага! Значит, там отнорок! И лиса как раз здесь — чистит нору то ли от паразитов, то ли от очередного обвала.
Около часа я следил, как зверёк снуёт от одного входа к другому. Лиса была деловита, словно дворник, которому нравится его работа. Она рыла, откидывая землю задними лапами. Иногда скрывалась в одном лазе, а появлялась из другого. И каждую минуту вскидывала голову, с подозрением принюхиваясь к окружающим запахам.
Наконец, лисица угомонилась. Она забралась в нору и, видимо, легла на отдых. Я выждал с полчаса, но зверь не появлялся.
Тогда я отполз от края оврага, поднялся на ноги и отправился в обратный путь — к поляне Трифона.
— Есть!
Дмитрий Николаевич был возбуждён. Не успел я появиться на поляне, как он подбежал ко мне и чуть не силой поволок в сторону дальней опушки.
— Полюбуйтесь сами! Здесь и копать не надо, чтобы понять.
— Э-э-э... — я удивлённо поднял брови.
— Вы не видите? — чуть ли не кричал Дмитрий Николаевич. — Да это же курган! Самый настоящий курган!
Я во все глаза смотрел на невысокий, заросший травой холмик.
Курган?
Что-то он не сильно похож на ту высокую сопку, которую я видел на берегу Волхова.
— Ну, конечно, это не курган в прямом смысле слова, — словно угадав мои мысли, объяснил Дмитрий Николаевич. — Скорее всего, его насыпали на протяжении долгого времени, а он оседал, размывался дождями. Но это, несомненно, погребение. Да убедитесь сами!
Археолог торжествующе ткнул рукой в покосившийся крест, сколоченный из двух деревяшек.
— Знаете, кто его поставил? Знаете?
— Я поставил, — угрюмо сказал Трифон. — Когда я сюда пришёл, здесь были развалины деревянного сарайчика. А в них...
Он помолчал.
— Там был скелет, очень старый. Часть костей растащили звери, но череп и крупные кости остались. Я и похоронил его. Мне это показалось хорошим знаком, и я сам остался жить здесь.
— Почему скелет — это «хороший знак»? — не понял я.
Трифон печально улыбнулся.
— Не скелет, а то, что я его нашёл. Я тогда подумал, что и меня потом кто-нибудь найдёт и похоронит. А значит, надо остаться здесь.
Ничего себе, выводы!
Но, прислушавшись к себе, я понял, что в чём-то согласен с Трифоном.
— В общем — будем копать! — радостно сказал археолог.
Он даже руки потирал в предвкушении находок. Только что за лопату не хватался.
— Судя по всему, в этом холме не одна могила, и не две. Копать надо очень осторожно, чтобы осадки ничего не повредили. Поэтому оставим раскоп до будущего года. Андрей! Вы сможете весной показать мне эту поляну?
— Конечно, — улыбаясь, ответил я.
— Я очень люблю лес, — виновато сказал археолог, — но плохо в нём ориентируюсь.
— Бывает, — снова улыбнулся я. — Не вы один.
— Я готов, — подходя к нам, сказал Трифон. — Всё собрал. Да мне и собирать-то особо нечего.
Это была правда. Подойдя к землянке, я увидел на траве топор с пилой, большую корзину с посудой и инструментами помельче, и тщательно свёрнутое одеяло. Я догадался, что в одеяло завёрнута та самая почерневшая икона, которая висела у Трифона над столом.
— Пойдёмте, — сказал я Дмитрию Николаевичу и подхватил корзину с инструментами.
— А как же... — начал археолог.
— Он догонит, — объяснил я. — Идёмте!
— Да, конечно!
Дмитрий Николаевич поднял с травы топор и пилу, ещё раз оглянулся на вожделенный курган и поспешил за мной по тропинке.
На опушке я оглянулся — Трифон молча стоял перед входом в землянку. Вот он наклонился, подхватил с земли колышек и спустился вниз.
Подпирает двери, чтобы ветром не распахнуло, понял я.
— Он действительно, несколько лет прожил здесь один? — тихо спросил меня Дмитрий Николаевич.
— Да, — ответил я.
Археолог поёжился.
— Правильно говорил мой учитель — чем больше узнаёшь людей, тем интереснее и загадочнее они становятся.
Через секунду Трифон снова показался. Он бережно поднял с земли завёрнутую в одеяло икону и, не оглядываясь, пошёл к нам.
Глава 25
— Андрей Иванович!
Стук в оконное стекло отвлёк меня от учебника дендрологии. Я выглянул в окно и увидел директора черёмуховской школы Алексея Дмитриевича Воронцова.
Алексей Дмитриевич снял с головы свою любимую светлую шляпу и приветственно взмахнул ею. В другой руке Воронцов, несмотря на сухой октябрь, держал большой чёрный зонт.
— Проходите! Открыто! — крикнул я и рукой показал на дверь.
А сам отложил учебник и поставил чайник на газовую плиту.
С этой плитой вышла целая эпопея.
Началось всё с того, что ко мне в гости зашёл Фёдор Игнатьевич. Председатель посмотрел, как я подогреваю чайник на примусе и недовольно покрутил носом.
— Бензином у тебя воняет хуже, чем в совхозном гараже. И как только ты тут спишь, Андрей Иванович?
От примуса, и вправду, изрядно пахло бензином. Но зато его и не надо растапливать по полчаса, как кухонную плиту. Несколько раз качнул насосом, чиркнул спичкой — и готово!
— Да я уже как-то привык, — улыбнулся я. — Зима скоро, буду печку топить. Вот и примус не понадобится. Или куплю электрический чайник.
Но Фёдор Игнатьевич был непреклонен.
— Пора тебе жить в ногу со временем, — заявил председатель. — Баллоны я привезу, а ты купи себе газовую плитку. Деньги-то есть?
Деньги у меня были. После трёх лет студенчества я так научился экономить, что небольшой зарплаты егеря с лихвой хватало на все нужды, ещё и оставалось. Родители от моей денежной помощи отказывались категорически.
— Сами работаем, — заявила мама. — А ты свою жизнь налаживай. Обустраивай дом, чтобы не стыдно было невесту привести.
Я только махнул рукой на слова председателя и поставил на стол чашки и вазочку с печеньем. Примус меня вполне устраивал — много ли надо одному человеку? Раз в день приготовить еду, да иногда подогреть чайник.
Но Фёдор Игнатьевич не угомонился. На следующий день он подъехал к моей калитке на «Газике».
— Давай-ка, помоги разгрузить! — скомандовал председатель.
В машине у него оказались два больших газовых баллона и сваренный специально под них металлический ящик с дверцами.
— Баллоны снаружи дома поставим, для безопасности, — сказал председатель. — А на дверцы замок повесим, чтобы ребятня не лазила.
И тут же вытащил из-под сиденья ручную дрель.
— Идём — поглядим, куда лучше шкаф прикрутить!
Я вздохнул и смирился. Деревня — это не город. Здесь от помощи не отказываются, а благодарят и в ответ помогают сами.
До ночи мы провозились, устанавливая баллоны возле той стены дома, за которой была кухня.
А на следующий день я поехал в Волхов покупать плиту.
В магазине плит ожидаемо не оказалось. Дефицитный товар, что поделаешь.
Но мама обзвонила всех знакомых и на пятнадцатом звонке торжествующе подозвала меня к телефону.
— Андрюша! Поезжай прямо сейчас к тёте Соне! Они как раз позавчера купили новую плиту, а старую собирались кому-нибудь отдать!
Я поехал на улицу Гагарина, где стал счастливым обладателем двухконфорочного агрегата марки «Газоаппарат». Несмотря на потрёпанный вид, у него даже духовка работала!
— Будешь пироги с зайчатиной печь, — сказала довольная тётя Соня, пряча в карман халата две пятирублёвые бумажки. — А люстра не нужна тебе?
Трёхрожковую люстру с одним треснувшим плафоном мне отдали даром и даже завернули в плотную бумагу, чтобы не разбилась в дороге. Плиту я самостоятельно стащил вниз с третьего этажа и погрузил в машину. Целый час после этого мне казалось, что руки у меня вытянулись до земли, словно у шимпанзе.
Вот так и до моего дома в Черёмуховке постепенно добралась цивилизация.
Надо сказать, что с плитой в доме стало гораздо уютнее. По утрам в помещении уже становилось прохладно, а газ не только быстро согревал чайник, но и воздух в помещении нагревал. Да и возиться спросонок с примусом мне уже как-то надоело.
