Судя по всему, принадлежало оно именно азиатке.
— Что б тебя драли демоны в Преисподней, Фирт, что с моими глазами? — продолжал орать темнокожий.
Но девица ни на секунду не отвлеклась на своего товарища, внимательно следя за моими движениями.
— Это не я! — голос любителя походного пыха звучал тяжело, как и у любого курильщика, когда ему предлагают продемонстрировать свою выносливость.
В дело пошла уже его шпага, которой он проворно рассекал огненные шары Корделии.
Правда оружие его все больше раскалялось и чернело.
Азиатка воспользовалась тем, что я отвлекся, и напала.
Для начала она ослепила меня вспышкой золотого свечения, но в тот же момент, когда должна была пронзить мою грудь своей катаной, схлопотала удар «Пожирателем Душ» по спине.
Да машу ж вать!
Что это за фокусы?!
Вместо того, чтобы перерубить девицу с наклонностями самурая в бюджетной версии отечественного автопрома, демонический клинок просто рассек ее кимоно на спине и оставил кровоточащий порез.
На который она даже не обратила внимание.
А вот глифы на демоническом клинке… погасли.
Очень хочется материться.
Во всю мощь легких.
Что ни встреча, все сюрпризы.
Такое ощущение, будто квалификации и рассказы о местной магии вообще не соответствуют действительности.
Менталисты могут высасывать магию, демонические потомки могут ее высасывать, еще и ускоглазые сосуны подвалили…
Почему я вообще никогда не слышал про такую магию?
Что за ночь магического минета?!
А меж тем девчонка становилась все светлее и светлее.
Я практически не видел ее черт, только золотистое пятно.
— Да кто ты, мать твою, такая?! — восклицание, полное удивление сопровождалось металлическим звоном.
Краем глаза я увидел, что оружие любителя пыхнуть развалилось на кусочки, а самого его Корделия спеленала огненной плетью по рукам и ногам.
Кляпа только не хватало, а так был бы косплей Франца Отелла.
От очередного выпада безумного светлячка меня спасло только то, что я, прекратив пытаться вытянуть магию из души, обратился к Источнику в клинке.
Оружие снова вспыхнуло, но на этот раз золотистое свечение было встречено изумрудной вспышкой, которая отбросила девчонку назад.
И при этом — погасило все ее отнюдь не энергосберегающие лампочки.
Только сейчас я понял, что она пострадала гораздо сильнее от своих действий, чем от моих.
Лицо будто осунулось, появились круги под глазами, дышит тяжело, даже кожа стала какая-то дряблая.
В глазах горят золотистые искорки, а сияние ее катаны мерцает, словно в нем вот-вот кончится заряд.
Но не сдается.
Я мельком посмотрел на себя и понял, что в горячке боя не заметил, как эта макака проворная успела оставить на моих доспехах добрые несколько десятков глубоких царапин.
Начинаю подозревать, что Эллибероут мал-мало привирала относительно неразрушимости доспехов из драконьей кожи.
Или у узкоглазенькой оружие схожей весовой категории, м?
Со стороны и проклятьями между нами упали сперва любитель кальянов, пытающийся дымом развеять огненные путы, а затем и беловолосый пижон, связанный тем же образом.
— Вложи меч в ножны, Золотой Дракон, — усталым голосом произнесла Корделия, подходя ко мне и уткнулась лбом в металл на правой руке. — Ты и без того выдохлась. Вон, на ногах еле-еле стоишь.
Вот только обращалась она к азиатке.
Но та молчала, бросая лишь обеспокоенные взгляды на связанную парочку своих спутников.
— Уф-ф-ф, холодненькая, — блаженная моська рыжульки оторвалась от моих доспехов. — Глеб, ты в курсе, что я чуть не сгорела на работе?
— Надо прикончить стерву, — сказал я, кончиком меча указав на Инь Мэй (ее же так зовут?). — Не знаю что у нее за колдунство злоебучее, но она как-то воздействует на мою магию…
— Она на всю магию воздействует, — устало вздохнула Корделия. — Отчасти — даже на мою. Такова суть Золотых Драконов. Но, я девочка сильная, и не через таких красоток проходила…
Просто закрой рот.
— Ты подозрительно много знаешь, — бросила ей Инь Мэй. — Кто ты такая и почему той рыцарь напал на нас?
Хрюкнув, Корделия мешком села на траву и заржала.
— Что происходит вообще? — спросил темнокожий… хм… эльф? — Инь Мэй, ты в порядке?! Фирт, что с моими глазами.
Судя по ушам — да, темнокожий эльф.
Это что, получается, на меня дроу напали?!
— Да не знаю я! — проворчал любитель кальянов. — Дымный портал не вытворяет ничего подобного. Кто-то из них что-то сделал!
— Ничего мы не делали, — утирая слезы с глаз произнесла Корделия. — Просто ты, Паладин, слегка идиот. И навряд ли это лечится.
— Еще один Паладин? — ругнулся я. — Кажется, божок виноделия решил охренеть в край.
— Этот не от Бахуса, — схватившись за мою руку, Корделия поднялась на ноги, посмеиваясь. — Эй, Золотой Дракон, кончай уже душу свою терзать, не будет тут никто воевать.
— Это как сказать, — возразил я.
— Прикажи своему рыцарю опустить оружие! — процедила азиатка.
— Он не мой, — в голосе Корделии послышалось сожаление, а сама она бросила на меня грустный взгляд. — Тебе надо — ты и приказывай. Только потом не плач, когда он твою голову с плеч снесет.
— Прекратите! — потребовал дроу. — Я — посол с Темных Островов, Нуада! Мы не хотим воевать! Мы прибыли сюда по делу…
— Ага, — хмыкнула Корделия. — Смотрю так спешили, что не хватило немного ума не таскать Золотого Дракона через дымные порталы. Паладину-то плевать, за него его бог принимает все невзгоды, а вот ты, черненький, явно пострадаешь еще какое-то время. Дымный портал — это лишь подобие полноценной телепортации, потому магия Золотого Дракона вас и приложила. Будь у вас нормальная магия порталов, вроде моей, не потеряли бы выборочный контроль над органами чувств.
— Тьфу на вас всех, — градус конфликта стал опускаться, и, похоже на то, что продолжения драки не будет. — Я тут на смертоубийство подписывался, а не колкостями обмениваться. Идите все к черту, Геката вас всех дери в каждое отверстие, да миллионом тентаклей.
Сунув демонический клинок в ножны, я бросил взгляд на присутствующих и, забирая по широкой дуге, направился к костру, где в состоянии немого охреневания находилась парочка наших недавних знакомых.
Да и хрен с ним, что кролик подгорел!
Оказавшись у костра, я почувствовал, как внутри все скрутило, а по рукам пробежала крупная дрожь.
— Что за сра…? — ноги отказали и я рухнул на колени.
Встретившись с перепуганным взглядом Дианы, почувствовал как силы покидают меня и медленно завалился на бок.
* * *
Лицо обожгло, отчего все мои чувства завопили об опасности.
Распахнув глаза, дернулся вперед и тут же почувствовал удар по лицу.
— Мой нос! — раздался визг, ударивший по ушам. — Мой чертов прекрасный носик! О, мать вашу босиком по Стеклянному лугу чтоб гуляла, Глеб, какая же ты свинья!
В метре от меня причитала Корделия, закрывшая ладонями лицо и что-то колдующая одновременно.
— Да кто ж меня с таким шнобелем замуж возьмет? — завывала магичка, а я потер ноющий лоб и прикоснулся к горящим, словно облитых кипятком щеках.
— Что произошло?
— А я говорила ей, что приводить в чувство пощечинами — глупо, — сказала Диана, подсаживаясь ко мне и с беспокойством посмотрев в глаза. — Как вы себя чувствуете, господин?
— Как будто мне чапалах Костя Дзю отвесил, — признался инстинктивно призывая магию для облегчения страданий.
Тело вздрогнуло глухой болью, но полегчало.
— Кося Зю? — переспросил сидящий напротив меня Франц. — Это что, какой-то великий воин?
— Назвал бы ты его так, я бы посмотрел как он тебе сайдкиков полную кастрюльку накидал, — простонал я, превращая обращаться к магии. — Запомни, сосунок. Костя Дзю — это непобедимый боец, который из любого может сделать отбивную. И он мой сородич.
Соврал, конечно, но самую малость.
