Ревизор: возвращение в СССР 22 (СИ) - Винтеркей Серж

Светка и тут руку не подняла, лишь покраснела пятнами.

— Света, ты не участвуешь в голосовании? — уточнила у неё Жанна.

— Нет, — раздражённо ответила та.

— Ну, хорошо. Комсоргом группы единогласно избран Брагин Константин. Поздравляем, — улыбнулась она ему. — Собрание окончено.

— Поздравляем, — торжествующе пожал руку Брагину Гусев, попрощался с нами и с озабоченным видом вышел. Судя по всему, уже куда-то опаздывал.

Светка вскочила и вылетела из аудитории, а мы стали поздравлять Костяна.

Москва. Советский комитет по миру.

— Ну как? — с надеждой спросил Марк вернувшегося от парторга Валиева. — Принял?

— Не принял, — с досадой ответил ему Ильдар. — То говорили, что он на совещании, вот-вот вернётся. Потом сказали, наконец, что не ждите, он, теперь, только в понедельник будет.

— Пятница, — развёл руками Марк. — Что вы хотите?

— Хочу понять, что мне делать в этой ситуации…

— Откажите этому Самедову, а там посмотрим. Может, и прокатит. За что вас ругать, если сотрудники и так едва справляются с работой?

— Думаешь? — с сомнением спросил его Ильдар.

Москва. Лубянка. Кабинет зампреда КГБ СССР.

Получив первый отчёт по результатам прослушки квартиры Ивлева, Вавилов с интересом взялся за его изучение, однако его ждало разочарование. За всю прошедшую неделю был только один любопытный звонок, где Ивлеву сообщили, что в городе, откуда он родом, про него ходят слухи, что он занимается в Москве бандитизмом. На что Ивлев ответил собеседнику, своему бывшему однокласснику, что это тёща распускает о нём такие слухи.

Вавилов дважды перечитал расшифровку этого разговора. Бандитизм — это очень серьёзное обвинение и требует тщательной отработки. Это необходимо, даже, не с той точки зрения, что надо убедиться в том, что это оговор, это и так понятно, на девяносто девять и девять десятых процентов Вавилов был в этом уверен. Но необходимо пресекать подобные слухи в отношении государственного служащего. Тем более, сотрудничающего с ними госслужащего!

Оговор, конечно, в отношении любого человека не допустим, но в отношении тех, кто сотрудничает с нами, тем более! — решил Вавилов и нажал кнопку селектора:

— Николай Максимович, полковника Воронина ко мне.