Нужному пониманию момента и более активному отклику поспособствовал Богумил — жрец Сварога, со своими единомышленниками. Его учитель и наставник Ведомир ушел с Лехом. Богумил с начала Исхода оставался на этой точке сбора и распределения основного потока переселенцев и просеивал через себя жрецов среднего и низкого рангов, заводя с ними разговоры о правильной — изначальной трактовке того, что есть боги. И те, кто принимал его точку зрения или понимал, просто догадывался к чему ведет Богумил, пусть и из не самых бескорыстных побуждений решивших воспользоваться случаем, чтобы получить нечто большее чем им светило, принимал к себе. Как говорится: нет отбросов — есть кадры.
Как следствие люди откликнулись со всей душой и пылом. С божественным проявлением не шутили и если было сказано одним из любимцев богов, коей к тому же носит прозвание Финист, что Роду нужно поднести хлеба, то значит так оно и есть. А потому никакого саботажа и зажимания излишков зерна в принципе быть не могло. Собственно все у всех на виду и если кто все же решил бы скрысятничать, то им досталось бы от соседей на орехи, да так что могли и изгнать. Это в лучшем случае. Могли и в дополнительную жертву принести, из принципа, что кашу маслом не испортишь…
В общем хлебов напекли в достаточном количестве.
— Теперь осталось дождаться подходящего момента… — произнес Рус глядя на «метеорологов». — И молиться, чтобы они не ошиблись с погодой…
Глава 17
42
Рус нервничал. Все было готово к главному действу, одна загвоздка — природа все никак не хотела ему подфартить. Вроде и небеса все в темных тучах, а контрольная группа «метеорологов» ничего конкретно сказать по поводу того, когда случится снегопад и насколько он окажется сильным, не могла. Так-то снежок пробрасывало то тут, то там, но князю требовался снегопад средней силы, чтобы покрыл землю тонким слоем, в пару сантиметров, снега. Еще немного и хлеб начнет портиться и тогда все окажется напрасно.
Вот уже брат, ведший пленных пруссов, пришел. Пленников довел почти всех благодаря двум самоварам. Отваров им никаких не делали, просто горячая вода, но и этого хватило. Впрочем, погибшие не были связаны с болезнями.
— Сотня попыталась сбежать одной ночью, так что половину примерно покрошили.
Рус каждый день наведывался к метеочувствительным старикам, но те продолжали разводить руками. Погода стояла нестабильная, но в пиковые значения все не выходила. Да побаливают кости и старые раны, но не так чтобы уж сильно.
А ситуация тем временем принимала совсем скверный оборот. Еще неделя-две и истает тот снег что еще лежит в поле, потому как температура днем поднималась сильно выше нуля, если судить по воде в плошке, кою Рус специально держал для определения атмосферной температуры, дескать стоит ледок на воде значит ниже нудя, растаял — выше. Это при том, что они если по-хорошему вот уже как месяц должны топать на новое ПМЖ.
«Ничего, придется ускорить движение до двадцати километров в день, благо что светлое время суток стало длиннее…» — пытался он себя успокоить.
Радовало лишь то, что снег из-за такой нестабильной температуры покрылся небольшой льдистой корочкой из-за чего таял не так интенсивно. Но ситуация действительно стала критической.
— Дайте знать, если все же станет хуже, хоть немного…
Все это время отряды славяне гоняли разведчиков оногуров, подпуская лишь изредка одну-две группы для контроля, чтобы когда начнется Исход даже их не подпускать и это не вызвало большого удивления и подозрения у комсостава степняков.
И вот старики поведали ему, что у части из них суставы и старые раны стало крутить сильнее, но те кто ориентировался на головные боли резкое изменение погоды не подтверждали, хотя тоже жаловались, что-таки да, головы словно чугунные.
Рус был в тяжелых раздумьях. Цена ошибки катастрофична.
— Придется все-таки рискнуть, — решил он наконец. — Только попробуем себе немного подсобить.
— Как? — удивилась Ильмера.
— Жертвы принесем? — поинтересовался в свою очередь Славян.
— И жертвы тоже…
Рус же вдруг вспомнил как африканские шаманы в случае острой необходимости вызывают дожди. Думаете камлают да в барабаны барабанят? Ну да, камлают и барабанят, но этот для отвода глаз своим дремучим соплеменникам. На самом деле, эти хитрозадые типы, дождавшись нужного направления и силы ветра, уходят в джунгли и поджигают их.
Зачем?
Все просто. Сгоревшая древесина полна влаги и та с дымом поднимается в небеса, где в холодных слоях воздуха пар конденсируется и собственно выпадает дождем, дополнительно связывая собой ту влагу что уже имеется в атмосфере. В итоге на поля выпадает живительный для посевов дождь, жители довольны, авторитет шамана снова в небесах.
Это кстати подтверждается еще одним фактом, когда в описаниях, после страшных пожаров деревянных городов, после кровавых штурмов безжалостными врагами словно сами небеса начинают рыдать о загубленных жизнях. Это к слову о том, что строить все-таки надо из камня, чтобы небеса лишний раз по невинноубиенным жертвам не рыдали…
Но это если влажность высокая…
Вот и Рус решил воспользоваться этим эффектом, тем более что влажность воздуха как на заказ, все это время ветер дул с Черного моря, и лишь день как стал задувать с запада, неся холодный воздух с Карпат, потому приказал младшему брату:
— Славян, бери смолу, масло, бери тысячу воинов и скачи до заката на запад, после чего поджигай там лес. Чем больше запалишь, тем лучше.
Тысяча всадников загрузив заводных коней горючими веществами ускакала устраивать лесной пожар. Хоть и зима, но гореть должно прилино. Древисина вроде как сухая. Тогда как же пар? Так снега в лесу полно, вот он растает и испарится. По крайней мере на это надеялся Рус.
— Объявите всем, что завтра с утра выступаем…
«И помоги мне Род», — невольно взмолился Рус, взглянув в хмурые небеса.
43
Хан оногуров Болгар (имя вымыленное) ждал. Ждал пока соберется все войско из лучших воинов, а главное, когда этим войском можно будет атаковать и завладеть богатым трофеем.
Он был опытным охотником и в отличии от молодых и горячих воинов умел ждать, хотя это умение приходит лишь с возрастом, а хан уже пожил, хотя стариком его назвать еще было нельзя. Сорок пять лет, идеальный возраст для вождя, есть опыт прожитых лет и нет мешающей горячности юности, коя часто приводит к непоправимым ошибкам.
Молодые да горячие, его сыновья и молодые военные родовые вожди, вились
