что?
— Что бы это ни было, этого нет на Мрекском болоте.
* * *
Декада, последовавшая за памятной сценой на краю города, запомнилась Ире суматохой, постоянной сменой событий и полным отсутствием времени на нормальный сон. Приезда короля ждали со дня на день, и в Ризме разве что дороги с шампунем не мыли. Городок сверкал и переливался, повсюду носились люди, убирая с улиц всё неприглядное, вытирая до блеска окна, начищая металл, латая покосившееся, ремонтируя сломанное. В хозяйском доме пахло свежей краской — обновляли узоры в комнатах. Кесса орала на служанок голосом, слышным по всем этажам безо всякого рупора. Изо всех сундуков повытаскивали парадные занавески, скатерти, покрывала, от деталей рябило в глазах. Слуги и кухарки дневали и ночевали на кухне, заготавливая огромные горы еды для высокопоставленных гостей. Даже пекарь за работой не успевал грустить о судьбе дочери.
Дэкин после небольшого спора с Атарином согласился на то, чтобы Ира представляла интересы Лоппи перед королём, и в тот момент, когда они пришли к согласию, спокойная жизнь для Иры кончилась. Инициатива нещадно била инициатора. Ей пришлось в короткие сроки осваивать светский этикет, изучать «городские легенды» о Шукаре Мирафе и его шайке, да ещё небольшой блок местных законов и государственное устройство, чтобы хоть как-то уложить правила этикета в систему.
Запомнить это с наскока, с учётом несовершенного знания языка, было просто невозможно. На третий день она поняла, такими темпами выучить ничего не выйдет, и решила принять радикальные меры. Выдержав долгую паузу, она созналась своим учителям, что в её стране нет запрета для женщин касательно грамоты, и попросила смилостивиться и разрешить пользоваться записями. Дэкин долго поскрипывал зубами, а вот Атарин, по всей видимости, обладавший не столь закостеневшими взглядами на жизнь, без всякого упрёка поинтересовался:
— А почему вы раньше молчали, Ирина?
— На Болоте говорить: «Быть беда. Люди знать уметь писать, читать, считать». Я не говорить. Я уметь много писать, читать на мой язык. Считать уметь много-много. Моя страна женщина мочь работать, как мужчина мочь. Шукар говорить: мой папа — мастер, мой брат — подмастерье. Я есть тоже подмастерье. Как есть мой брат.
Начальник стражи был изумлён новыми знаниями о чужой стране, а Дэкин подумав стукнул по полу тростью:
— Ирина, твоя страна — твои правила. Не нам их судить. Однако тот, кто вам это сказал, был десять раз прав — у нас такого не поймут. Я не против позволить тебе пользоваться записями, коли ты владеешь грамотой, но убедительно прошу скрывать это ото всех. Я не хотел бы, чтобы ты показывала в моём доме недостойный пример женщинам.
— Понимать.
Ира с утроенной силой принялась осваивать новые знания, параллельно расширяя словарный запас, радуясь возможности полагаться не только на память. Дэкин только диву давался, сколько бумаги она способна исписать, но недостатка в ней не было, и потому никто её не корил.
Труднее всего Ире давался этикет. Она была простым человеком, не стремилась когда-либо занимать высокие посты, погоня за карьерой была ей чужда. Отец привил ей уважение к высококлассным специалистам, находящимся на своём месте. Чтобы быть начальником, тоже нужны особые знания и навыки, в частности этикет, который ей интересен не был, если не сказать больше. Не понимала она всех этих заморочек, кто, кому, куда должен руку подавать да в каком порядке. И вот на тебе! Пришлось-таки осваивать! И ладно бы поклоны-реверансы или вилки-ложки-перемены блюд. Нет! Особое внимание её учителя уделяли тому, с кем и как нужно общаться. Монархи редко путешествуют в одиночку, потому предстояло запомнить лестницу знати и понимание места каждого из этих людей, а уже этот раздел не обошёлся без краткого экскурса в государственное устройство Рахидэтели.
В целом местная иерархическая система мало чем отличалась от того, что Ире приходилось читать в учебниках истории и наиболее близко походило на Европу: те же бароны, герцоги, графы… Конечно, здесь они назывались по-другому, но мозг легко находил аналоги. А вот сама организация правления и роль титулованных особ в этом мире совсем не походили на земные. Ира долго искала подходящее слово, но в голову приходило только «менеджер». Именно так можно охарактеризовать профессию, за которую здесь наделяли титулом.
Во главе системы стоял король. Абсолютный монарх, обладающий законодательной и судебной властью, чьи полномочия передавались по наследству к старшему сыну. Сразу под королём стояли «герцоги», или если можно так назвать — «принцы крови», ближайшие родственники короля мужского пола. К ним относились младшие братья, дяди и двоюродные братья, если они у него были. В случае если династия прерывалась, то данные товарищи по сложной и запутанной системе законов могли встать у руля государства. Естественно, в этом случае не обходилось без подковёрных интриг и заговоров. Однако это были самые близкие к трону люди, как правило, игравшие роль советников, и как бы ни грызлись они меж собой, но уступать престол «чужаку» не хотелось никому из них. С ними было примерно всё понятно, а вот дальше начинались тонкости.
В голове Иры Рахидэтель была страной людей со столицей в городе Гая. Эйуна, дайна-ви, сая воспринимались ею как «иностранцы», население соседних стран, на болотистой границе одной из которых находилась Ризма. Каково же было её удивление, когда она узнала, что и люди, и эйуна, и дайна-ви, и сая, и ещё восемь народов, о которых её учителя не сочли нужным распространяться ввиду ограниченного времени, — жители одной страны! У каждого из них был свой правитель, свои обычаи и даже своя столица. Например, столицей эйуна был Анаэрлен. С территорией вообще всё оказалось интересно: города и их окрестности мог населять как один народ, так и несколько. Были нейтральные города, например, тот же «центр волшебников» Карраж, где встречались ради торговли, переговоров и прочих политических нужд. Были населённые пункты, принадлежащие эйуна, были чисто людские, были места, заселённые оборотнями и прочими существами, были смешанные, где жили бок о бок…
Земля переходила от одного народа к другому путём войн, переговоров, ради взаимной выгоды или в целях политической игры, при этом не переставая быть землёй Рахидэтели. Этакая делёжка территории «район на район». В связи с этим у знати не оказывалось того, без чего Ира их вообще не представляла, помня уроки истории: земельных наделов. Для неё было привычно, что уж если граф какой, то у тебя обязательно замок, а вокруг него угнетённые крестьяне пашут, сеют и кормят своего хозяина, радуясь тому, что им выдали клок земли для работы. А господин
