бы что-нибудь придумали. А ты что сделал⁈ Нет, бить, не будем. Есть другой, более качественный и проверенный метод.
— Не надо, я все понял… Теперь мне в штаб ходу нет.
— Э нет, братец… Слов мало, нужно делом подкрепить! — усмехнулись ефрейтора.
В общем, «старики» его потом всю ночь «качали» в каптерке используя самый разнообразный спортивный инвентарь, а отпустили только за час до подъема. Тот был мокрый как воробей, красный. Но жаловаться не побежал. Тем более что теперь было и некому. Ветров его на дух не переносил и пообещал ему, что на дембель он уйдет самым последним!
А я этими действиями заслужил у сержантского состава большое уважение. Которое, впрочем, не дало мне почти никаких привилегий.
Помимо минувшей стройки, наряды по столовой тоже никто не отменял.
Картошку чистить я, конечно же, не любил и всячески от этого дела отлынивал. Кто-то говорил, что это занятие хорошо расслабляет и успокаивает, а кто-то наоборот раздражался от монотонной работы и порезах на руках. В любом случае, я был там, где попроще. А в больших объемах я ее чистил последний раз году так в восемьдесят девятом.
На солдатской кухне много всяких историй случается, но одна мне запомнилась особенно.
Как-то мы впятером были на овощном цеху. Само собой на очистке картошки.
И подвалили к нам «старики» из второй роты.
— О, бойцы! — радостно произнес младший сержант, фамилию которого я не запомнил. — Значит так, есть специальная задача! Вы ж наряд по кухне?
Смотрел он при этом на меня, наверное, потому, что я выглядел увереннее остальных, поэтому они и посчитали меня старшим.
— Это какая же? — поинтересовался я, примерно понимая, что именно им нужно.
— Вот смотри, у тебя есть картошка, так? — начал ефрейтор. — Ножи, сковородки там, всякие.
— Ну?
— Не нукай! А перед тобой стоят четверо старослужащих, которые только недавно сменились с дежурства и очень голодны. Давайте, вы тут быстро организуетесь и пожарите нам сковородку румяной картошечки, а? Вам же не сложно, так? Получите благодарность, а мы вашим старикам передадим.
Конечно, я мог бы послать их куда подальше. Но возник бы нехороший конфликт, возможно, даже с мордобоем, который никому не нужен. Деды борзели, хоть и ненавязчиво. Им можно, так всегда было. Но и чистить кому-то картофан, а потом жарить его… Западло! Нет, тут нужно было действовать тактично и интеллигентно. И план у меня уже созрел.
— Товарищ младший сержант, вы знаете, я бы не рекомендовал вам есть жареный картофель.
— Это еще почему? — нахмурился тот. — Не уважаешь?
— Да нет, дело в другом, — спокойно ответил я. У меня откуда-то появился талант к актерству. — Видите ли, ученые уже не раз проводили исследования и доказали, что в жареном картофеле много вредных для организма канцерогенов, парабенов и прочих десептиконов. Они рак вызывают. А я не могу позволить, чтобы ваше здоровье как-то пострадало из-за меня. Кем же я после этого буду?
Я намеренно выдержал короткую паузу, затем продолжил.
— Гораздо полезнее, есть сырой картофель, — я выудил из большой алюминиевой кастрюли очищенную картофелину и демонстративно вручил ее одному из ефрейторов. — Натурально, безопасно, но не очень вкусно. Полностью, согласен. И поэтому, на этот счет у меня есть гениальное решение, которое вас точно устроит. Вареный картофель! В нем сохранены все полезные свойства, витамины и минералы, но совершенно нет веществ, вредных для здоровья.
Меня слушали, не перебивали. Младший сержант слегка улыбнулся, слушая, как складно я сочиняю. А сослуживцы и того, от удивления замерли с ножами в руках.
— Вареный картофель куда вкуснее сырого, особенно с маслом, зеленью и солью, намного безопаснее жареного. И приготовят вам его наши повара, к ужину, примерно через час… — продолжил я, улыбаясь, словно чеширский кот. При этом жестом указал на стену, где висело расписанное на сегодня меню. Там же примостились и часы.
Повисла тишина.
Когда до них дошел смысл сказанного, они рты пооткрывали. Очень уж технично я послал их куда подальше. Остальные, с все также с ножами в руках, не веря своим ушам, затаив дыхание, ожидали разрядки. Ведь я красиво излагал, даже голос подстроил под ситуацию.
— Слышь, клоун… — возразил один из ефрейторов. — Ты что, самый умный?
— Я не клоун, но на интеллект не жалуюсь! — твердо заявил я.
— Погоди-ка… Петров говорил, что есть у него во взводе один хитровышморганный. Это случайно, не ты? Красиво вещаешь, аж уши в трубочку свернулись. Как фамилия?
— Громов.
— А-а, это тот, что двоих душманов на складе боеприпасов запер⁈ — видно было, что сказал он это с некоторым уважением. — Понятно… Ладно, парни идем. Раз тут картошку не жарят, подождем до ужина. И впрямь немного осталось.
И к удивлению всех, старики отвалили. А Куртов и остальные, кто был со мной в наряде по столовой, восторженно загалдели:
— А-ха, Макс красиво ты их отшил!
— Ну, ты дал! Как ты до такого додумался?
— Ничего сложного, просто немного креатива, — отозвался я.
— Чего? — не понял Куртов.
— Проявил фантазию и смекалку, — быстро поправился я. Такого слова в восьмидесятых еще не существовало, к счастью синонимов хватало.
Вообще, это уже не первый случай, где я ловко выкрутился с помощью языка. В молодости, я любил пошутить, а потом годы армии выбили из меня весь юмор. И вот теперь я начал понимать, что мое настоящее сознание начало перемешиваться с моим же молодым сознанием образца восемьдесят пятого года. А как еще объяснить, что меня на шутки потянуло?
А вскоре Афганистан напомнил о себе и в части начались события, которые решительно разделили мою новую службу на до и после…
В этот день, двадцатого сентября, сразу после завтрака, в подразделение вошел капитан Воронин.
— Смирно! — заорал дежурный.
— Вольно! — скомандовал офицер. — Дневальный, строй роту!
— Рота, на центральном проходе, становись! — заорал Прохоров. — Форма одежды номер четыре.
Не прошло и минуты, как все подразделение уже стояло на «взлетке», спрашивая друг друга о причинах построения. Сейчас по распорядку должен быть отдых.
Антон Сергеевич осмотрел бойцов, прошелся вдоль строя.
— Товарищи солдаты, распоряжением командования части, с сегодняшнего дня в патрулирование начинает заступать наш молодой состав. Первое время мы будем разбавлять
