Ознакомительная версия.
«Как же ей объяснить?» – Похоже, и мысли хозяйки Аффак улавливал, потому что начал обижаться:
«Я не маленький. Я – расту. Мне нужна еда. Дай семечки!»
– Но, может, ты вначале всё-таки верёвку перегрызёшь? А то я и сдвинуться не могу в сторону.
Она чуть привирала, могла сместиться, но хитрость сработала. Ящер метнулся к верёвке и в течение пяти минут трудился над ней своими острыми зубками. Ещё и внатяжку пришлось держать путы, чтобы ему было легче отрезать отдельные волокна.
«Хорошо, что я не пыталась разгрызть, – порадовалась пленница. – Месяц пришлось бы потратить, не меньше! И без зубов остаться…»
Как только левая рука оказалась свободна, Жармин постаралась дотянуться до карабинов с правой стороны и отстегнуть их от опоры чума. Пока она с этим возилась, ящер зарылся под доху, добрался до кармана и в один присест проглотил все семечки. Пленница это заметила лишь после того как освободила ноги. Но по вине громадной порции нахлынувшего в кровь адреналина не слишком придала этому значения:
«Закину в сумку да понесу! Теперь главное – оружие! Затем – яйцо! И только потом – одеваться!» – Тем более что вечерний сумрак уже наступил, скоро внутри чума ничего не будет видно.
Она отбросила шкуры в сторону – кучи одежд! Не то! Наконец находка пояса с яйцом в кармашке принесла невероятное моральное облегчение и утроила уверенность во всех последующих действиях.
Вторая куча раскидана – есть! Достаточно оружия, чтобы до зубов вооружить парочку, а то и четвёрку воинов! И щиты есть, и мечи в наличии. Луки, стрелы, булавы и шестопёры. Женщине с такими железками никак не управиться. Но! В её теле сейчас находилось сознание Ариса Шенгаута. Тоже невесть какой воин, зато убивавший, уверенный в себе и ни капельки не сомневающийся в своих обширных познаниях анатомии человека. А здешние люди оказались совершенно идентичны землянам. Спасая раненых, Арис уже в этом убедился.
Выбранное оружие удобно легло возле входа, после чего Жармин стала спешно, но тщательно одеваться. Прискорбно было надевать на грязное тело сравнительно чистые одежды, но помыться было негде. Да и не рискнула бы она потерять хоть одну минутку. Слишком велика была цена освобождения и дальнейшего удачного побега.
Только оделась, только вооружилась и сжала в руке длинный узкий стилет, как расслышала крадущиеся шаги. Выглянула в щёлочку наружу и в почти наступившей темноте отчётливо рассмотрела силуэт квадратной шапки старика. В руке у него виднелась короткая, но легко узнаваемая дубинка. Причём он боялся не пленницу, а своих же одноплеменников. Потому что оглядывался воровато по сторонам и старался казаться ниже ростом.
Видимо, он решил нарушить приказ шамана и всё-таки позабавиться с понравившейся ему рабыней. А чтобы она не сильно потом жаловалась, решил оглушить. Да и что она сможет увидеть или понять? Кто-то ввалился внутрь, дал по голове – и больше никаких воспоминаний!
«Урод! – задрожала от ненависти Жармин, отступая от входа в сторону и сжимая стилет в руке. – Иди! Иди, тварь, к своей погибели!..»
Через два удара сердца увенчанная квадратной шапкой голова сунулась во внутреннее пространство чума.
Умирающая от омерзения и бешенства, ослеплённая бессильной яростью Жармин с сознанием Дарьи Черновой вдруг ощутила резкое изменение положения своего тела. То стояла на коленках, сжатая четырьмя мужскими руками, то вдруг оказалась на спине. Причём ощущения вдруг навалились до ужаса приятные, желанные и томные. Низ живота и бёдра интенсивно поглаживали женские ручки, ощущался и язычок, а вот чем ощущался?..
Пришлось к себе прислушаться вначале, улавливая отголоски чужих воспоминаний, чтобы потом провалиться в нирвану всесокрушающего шока.
Дарья, ставшая Жармин и оказавшаяся на Великом Севере, не могла себе представить, что её сознание после смерти раздвоилось. И ладно, что одна половинка стала женщиной, это было привычно и понятно. Но вот то, что вторая половинка может стать мужчиной, это гордой и самолюбивой женщине могло показаться кошмаром.
Именно так она всё и восприняла вначале:
«Я провалилась в обморок. Это сработало подсознание, защищающее меня от сумасшествия. Но так как я сейчас больше всего ненавижу своих насильников, мой обморок трансформировался в кошмар, где я вдруг превратилась в мужчину. Ладно… с этим разобралась… Теперь бы понять, что делать дальше?..»
Увы, понять ничего не получалось. Чуть дёрнув тазом, Чернова ощутила резкое усиление приближающегося удовольствия. Преддверие оргазма оно не напоминало, но по некоторым ощущениям к нему приближалось. Дарья качнулась ещё несколько раз, ласкающие тело руки тоже ускорились, внизу живота словно что-то освободилось и стало извергаться, а из собственной глотки помимо всякой воли вырвался мужской стон удовольствия.
«Мужской?! – чуть не подавилась собственной слюной Чернова. – Что за странный кошмар?! Почему у меня вдруг голос изменился?!»
Дурой она никогда не была. Особенности и различия разных полов представляла и могла классифицировать их не только прикосновениями. Так что правильные мысли всё-таки в голове зашевелились:
«Неужели моё сознание в момент наивысшего стресса перекинуло в чужое, мужское тело? А его сознание – в моё тело? Тогда получается некая месть Судьбы? Но почему тогда я не переселилась в того, кто меня насиловал?.. Странная месть…»
Последующая сцена заставила дыхание сбиться. На грудь улеглась лёгкая, но приятная женская тушка. В поле зрения, несмотря на густой полумрак, появилось симпатичное улыбающееся личико, и томный женский голосок проворковал шёпотом:
– Арис, тебе понравилось? – И пришло твёрдое понимание: не ответишь положительно, девушка смертельно обидится. Чисто женская солидарность подобного позволить не могла:
– Да! Мне было невероятно приятно! – пугаясь собственного голоса и тоже стараясь говорить шёпотом, пробормотала Жармин-Дарья. – Ты была великолепна!..
Всё равно что-то пошло не так. Женское тельце напряглось, её глаза в темноте попытались всмотреться в глаза любовника, а пальчики рук стали ощупывать мужское лицо:
– Арис… Ты стал лучше говорить… – констатировала она озадаченно: – И сло́ва «великолепно» ты раньше не знал…
А в сознании Черновой уже полным ходом мелькали картинки и воспоминания Ариса Шенгаута о пяти сутках, крайне интенсивно прожитых в южной общине лесовиков. В голове стало тесно и туманно. Но выдавить из себя следующее, правильное предложение мужчина всё-таки смог:
– С такой учительницей, как ты, любые знания сами в голове возникают… Дамилла! – Хорошо хоть в последний момент чётко вспомнилось имя удивительной любовницы Ариса, хозяйки этого дома, боевого товарища, да и вообще очень… хм, очень красивой и приятной женщины.
«И умелой не только в колдовстве! – опять пришли воспоминания о недавней интимной близости. – Не ожидала, что местные варвары настолько эротичны… Хотя… Та же пастушка Саигава и мои мужья, Зордеван с Сержем, очень умелые любовники. А я, выходит, теперь Арис? Мужчина?.. И получается, что я поменялась с самой собой? Э-э-э… разве такое бывает? Бабушка Марьяна что-то такое лопотала о двух половинках в новых мирах… Наверное, это как раз мой случай…»
Вспомнив, в какой момент сознание истинного Ариса попало в унижаемое тело Жармин, Дарья Чернова не удержалась от досадующего стона.
– Что случилось, милый?! – тут же испуганно залопотала Дамилла. – Тебе больно? Я тебя прижала?.. Или что-то…
– Нет, всё в порядке… Просто представил, как…, мм, вы, женщины иногда страдаете от грубости мужчин, и мне так за вас больно стало.
– Ха! Это ты зря так решил, – захихикала колдунья и охотница. – Пусть только кто-то попробует меня обидеть!
– Понятно. Не о тебе речь… Я о тех, которых похищают на свой остров шестилапые уроды, киюри – болотные шакалы или те же аскуархи с далекого востока. Слышала о таких?
Женщина напряглась ещё больше:
– А ты откуда про них узнал?
Пришлось придумывать, как совместить действительность разных мест с нынешней ситуацией:
– Мне вдруг примерещилось видение. Наверное, как тебе, когда заглядываешь в будущее… И я там увидел лесовиков на далёком Севере, и группку женщин, которые оказались в рабстве. А до того их захватили киюри. И хотели продать аскуархам. Даже не знаю… Может такое быть, или мне привиделось?
Так и не ответив, Дамилла аккуратно сползла с его тела, продвинулась к стене и, там привстав, зажгла фитилёк керосиновой лампы. Затем вернулась к мужчине и стала его выпытывать, тщательно вглядываясь в его лицо:
– Как тебе могло присниться, если мы никак ещё не спали?
– Ну-у-у… я даже не знаю… Мне стало так хорошо, что я пару раз провалился в какой-то транс, напоминающий сон.
Ознакомительная версия.
