— Нет никакого цирка. Просто хочу узнать вашу фамилию. Мне сказали, что приедет прапорщик Ветров, а вы на него не похожи.
Тот вышел из-за машины, подошел ко мне.
— Ветров заболел. Моя фамилия Харченко. Начальник склада горюче-смазочных материалов, — он медленно полез в карман и вытащил удостоверение личности военнослужащего. — Ну, теперь доволен?
— Так точно, — отозвался я.
— Раз с этим разобрались, больше не бесит меня.
На самом деле я устроил все это, лишь для того, чтобы окончательно убедиться в том, что этот военный, не тот, за кого себя выдает. Никакого Ветрова при шараге конечно же не было.
Во-первых, его руки не были похожи на руки человека, что тесно работает с ГСМ. Там всегда на коже присутствуют въевшиеся следы грязи, масла. Вместо того чтобы вонять горючкой, от него слабо пахло тонким парфюмом — это я уловил уже в самой машине — и еще, пожалуй, пеной для бритья. Одет он явно в новенькую военную форму, какую прапора по определению не носят. И удостоверение свежее, без изломов и сгибов. Судя по его виду, служить он должен лет так десять, не меньше. А тут совершенно свежее удостоверение. Нет, последнее вообще ни о чем не говорило, но легло в копилку ко всему остальному.
Я забрался в машину. Хлопнули двери.
— Ну что, воин? — Харченко залез на водительское сиденье. — Поехали?
Видимо он решил, что показанное мне удостоверение ответило на все вопросы. Ну, пусть так думает.
— Так точно! — с готовностью ответил я.
Мне даже стало интересно, что ж будет дальше?!
«Буханка» неторопливо выехала с территории, примыкающей к госпиталю, свернула на улицу Октябрьскую, затем на Индустриальную. Направилась в сторону поселка Яблоновского.
Минут двадцать мы ехали молча. Прапор ничего не спрашивал, да и я в свою очередь, молчал как рыба. Отметил, как он вел машину — иногда нога слетала с педали газа, присутствовали рывки, прогазовки. Все это говорило о том, что прапорщик сидел за рулем «Буханки» нечасто, а значит, машина либо не его, либо вообще сел за руль недавно.
Когда мы миновали шоссе и добрались до съезда на примыкающую к трассе побитую дорогу, «УАЗ» вдруг начал вести себя странно — пару раз неожиданно заглох, дернулся. Харченко занервничал, засуетился. Я же сидел как хомяк, забившийся в нору, и с интересом наблюдал за происходящим.
Наконец, прапорщик выругался, остановил машину у обочины. Заглушил двигатель.
— Что, мотор перегрелся? — дрожащим голосом поинтересовался я, для убедительности привстав и завертев головой по сторонам.
Тот не ответил. Зачем-то зашуршал одеждой. Что-то цокнуло, лязгнуло.
Он резко развернулся и я увидел направленный на меня скошенный ствол пистолета Макарова.
— Ну что, приехали! — процедил Харченко, глядя на меня с какой-то издевкой. — Привет тебе от подполковника Рыгалова!
