Действовать он начал после того, как расслышал впереди приглушенные деревьями и расстоянием хлопки выстрелов. Зная, что преступник потратит некоторое время на мародерство и маскировку трупов, для чего будет вынужден отложить в сторону револьвер или вовсе убрать его в карман, Геркан ускорил свой шаг в направление места уже свершившегося преступления. Однако вышла промашка. Видать, Лабуткин заметил его ранее, или вовсе держал на виду еще при передвижении по лесу, но поймать преступника врасплох не вышло. Лишь благодаря наличию под боком достаточно толстой в обхвате сосны и инвалидности противника, прежде работавшего пристрельщиком Наганов на оружейном заводе, Александр умудрился не поймать своим телом первую же выпущенную в его сторону пулю. Стрелявший даже не стал предпринимать попытки прикинуться случайным грибником и тут же открыл огонь, стоило только краскому показаться метрах в пятнадцати от него.
Еще трижды ствол спасительной сосны принял в себя самодельные револьверные пули, прежде чем скрывавшийся за ним комроты расслышал сухие щелчки, каковые были ему хорошо знакомы по посещению тира. Это могло означать лишь одно — его противник не стал перезаряжать отстрелянные ранее патроны и ныне оказался с опустевшим барабаном. Тогда-то Геркан и продемонстрировал начинающему маньяку, что в эту игру можно играть вдвоем. Шесть пуль ушли в сторону противника, прежде чем тот сумел ретироваться, покачиваясь из стороны в сторону и держась единственной рукой за простреленный бок. Седьмой же патрон Александр приберег для себя.
— Господи, спаси и сохрани, — убедившись, что никого, за исключением трех покойников, поблизости нет, он обмотал ствол револьвера ватой, и поднес тот к своей голове так, чтобы выпущенная из него пуля прошла впритирку и лишь самым краешком чиркнула по кости черепа, да содрала кожу, после чего выдохнул и, сжав зубы, нажал на спусковой крючок.
Громыхнул выстрел, по голове пришелся такой удар, словно по ней саданули кувалдой, а обзаведшаяся двумя пробоинами форменная фуражка улетела куда-то назад. Но главное было сделано! Он не угробил самого себя и получил столь необходимое алиби. Теперь возможным стало разыграть диссоциативную амнезию[1] и тем самым начать жизнь, а также построение карьеры, едва ли не с чистого листа. Благо имелось на кого положиться и за счет чего жить. Дело оставалось за малым — уничтожить немногочисленные улики.
Даже не пытаясь подняться на ноги, а все так же ползая на карачках, он сбил каблуком сапога в сторону мох в нескольких местах, уложил в одну из образовавшихся ямок принявшую в себя все пороховые частицы вату и поджег ту, дабы совершенно скрыть следы самострела. После чего перетер оставшийся пепел с землей и вернул на место мох. Лишь сделав это, «махинатор» позволил себе устало привалиться к дереву и начать оказывать себе же первую помощь. Брать с собой в лес те же бинты было никак нельзя, не говоря уже о чем-то более серьезном, потому на повязку оказалась порезана выстиранная намедни нательная рубаха. На удивление, она пригодилась еще одной недостреленной жертве маньяка. Лежавшая несколько в стороне от двух трупов женщина оказалась жива, и вскоре после того как начала стонать, получила себе на голову такую же импровизированную повязку. Именно такими, обессиленными и с окровавленными головами они и были обнаружены другими грибниками всего полчаса спустя, так как место оказалось достаточно людное и проходное.
[1] Диссоциативная амнезия — один из видов диссоциативных расстройств при котором пациент утрачивает память на события в основном личного характера. При этом способность восприятия новой информации сохраняется.
