скажу, наши отношения с вашим батюшкой как раз имели такой характер, о котором не стоит знать посторонним. Присаживайтесь. Много времени я у вас не займу. Понимаю, что дел у главы рода сейчас полно.
Мы заняли два глубоких кресла, а сам Геннадий Алексеевич вернулся за стол и коснулся кнопки на аппарате связи.
— Федя, подай нам чаю, будь добр. Твоего, особого, — произнёс хозяин кабинета и тут же с улыбкой посмотрел на нас. — Мой секретарь служил на границе с Поднебесной и сумел многое перенять у наших восточных соседей. И меня тоже пристрастил, злодей эдакий. Пробовали зелёный чай?
— Не доводилось, Геннадий Алексеевич, — скромно ответила Настя.
— Уверен, вы приятно удивитесь, — добродушно ответил представитель банка. Судя по обстановке кабинета, Геннадий Алексеевич обладал серьёзным статусом в Имперском банке. Вот только никаких намёков на его должность ни у дверей приёмной, ни в кабинете, я не увидел. — Итак, до того, как мы перейдём к делам, я хотел бы узнать, как прошло ваше возвращение домой?
— Всё хорошо, Геннадий Алексеевич, — невозмутимо ответил я. — Есть определённые сложности, но, после пяти лет отсутствия главы рода, я и не ожидал, что всё будет в полном порядке.
— Удивительная трезвость ума, Ярослав Константинович, — восхищённо цокнул Сидак. — Мало кто из юношей вашего возраста может так хладнокровно принять тяжёлое положение дел своего рода. К моему глубокому сожалению, молодёжь старых родов сейчас больше стремится наслаждаться благами цивилизации, чем выполнять свой долг аристократов. И я очень рад, что вы решили продолжить благородное дело своих предков и вернуться к защите обычных граждан Империи.
— Как вы правильно сказали, Геннадий Алексеевич, это мой долг, — ответил я. Этот человек знал очень много. О ситуации в МАМИ в газетах не писали. А о предложении графа Кривошеева вообще знали только мы двое. Представитель банка запросто выдал информацию о том, что мне было предложено разменять статус главы рода на сытую жизнь в столице. — Учитывая положение моего рода, поступить иначе я просто не мог.
— И это заслуживает уважения, ваша светлость, — серьезно кивнул Сидак. Всего на мгновение из-за маски добродушного болтуна проступило совсем другое лицо. С жёстким и очень колючим взглядом. Странная перемена. Мне даже показалось, что я ошибся, потому что Геннадий Алексеевич продолжил тем же бодрым тоном. — Должен признаться, что я даже слегка сомневался, когда ваш отец решил заключить особый контракт с Имперским банком на организацию индивидуального хранилища. Но теперь вижу, что он был глубоко прав.
— Насколько я знаю, все активы отца были конфискованы или перешли во владение других благородных семей, Геннадий Алексеевич, — произнёс я. В этот момент дверь в кабинет открылась и вошёл секретарь. Фёдор нёс в руках поднос с изящным фарфоровым чайником и тремя крохотными чашками без ручек. Расставив это всё на столике между нами и разлив напиток, секретарь подал одну из чашек своему хозяину и безмолвно ушёл. — Как так вышло, что в вашем банке осталась ячейка, о которой никто не знал?
— Почему не знал? — поднял брови хозяин кабинета и слегка пригубил обжигающий напиток, блаженно зажмурив глаза. — Замечательно! Как вы должны понимать, ваша светлость, Имперский банк считается главным финансовым учреждением всей Российской Империи. Решения о судьбе счетов и вкладов, по которым поступили судебные запросы, принимается индивидуально. В особо серьезных случаях, требуется подтверждение дополнительных служб или канцелярии Его Императорского Величества. По тем активам вашей семьи, которые подлежали перераспределению, решения принимались правлением банка. По этому конкретному договору тоже. Он был заключён индивидуально со мной, поэтому проходил по особым условиям хранения. Ваш отец позаботился о том, чтобы наиболее ценные вещи дождались его наследников вопреки любым обстоятельствам.
— Вы в курсе, что находится в этой ячейке? — впервые с начала разговора подала голос Настя. Сестра всячески изображала мебель, но я был уверен, что она внимательно следит за нашим собеседником и пытается понять, с кем мы имеем дело.
— Разумеется нет, Анастасия Константиновна, — улыбнулся Сидак и шутливо погрозил Насте пальцем. — Очень верный вопрос вы задали, княжна. И очень своевременный.
— Согласно условиям договора, сотрудники банка не имеют права вскрывать ячейку, без присутствия представителей семьи Разумовских и нового главы рода, — процитировал один из пунктов договора я.
— Совершенно верно, Ярослав Константинович, — серьезно кивнул Сидак. — Именно поэтому я пригласил вас обоих. Чтобы полностью исполнить все пункты договора. Однако, должен вас предупредить, что у меня тоже есть определённые инструкции насчёт содержимого этой ячейки.
— Мы готовы вас выслушать, Геннадий Алексеевич, — незаметным жестом остановив сестру, которая уже готова была что-то сказать, произнёс я.
— Очень разумно, ваша светлость, — тепло улыбнулся представитель банка. — Попробуйте чай. Его нам везут напрямую из Поднебесной.
Чай действительно оказался очень необычным. С лёгким привкусом земли и чего-то ещё. Ко вкусу нужно было привыкнуть, но сочетание оказалось действительно интересным.
— Дело в том, что события вокруг прошлого вашей семьи имеют крайне неприятный оттенок, ваша светлость, — немного помолчав, произнёс Сидак. — Его Императорское Величество принял решение оставить наследников рода Разумовских в живых, хотя имел полное право этого не делать, и даже не стал лишать вас родового надела. Сделано это было с пониманием того, что вы отношения к проступкам прежнего главы рода не имеете. В силу возраста и некоторых других причин. Однако…
— Вам нужно убедиться, что подобное не повторится в будущем, — прерывая драматическую паузу, невозмутимо произнёс я. Личность хозяина кабинета с каждой минутой становилась всё более и более интересной. Пока что я отчётливо понял, что правление Имперского банка и его решения вообще Геннадия Алексеевича не волнуют. — Прекрасно понимаю вашу тревогу и всецело разделяю. Как глава рода князей Разумовских, могу поклясться, что ничего не умышляю против нашего императора, державы и власти.
— Именно такой ответ я и хотел услышать, ваша светлость… — улыбнулся Сидак, но договорить я ему не дал.
— Однако, по праву главы рода и опираясь на ваш договор с моим отцом, требую ознакомиться с содержимым ячейки без присутствия посторонних, — закончил свою речь я и тут уже на лице хозяина кабинета появилось задумчивое выражение. — Иначе, мы просто закончим нашу встречу. При всём уважении, я не могу позволить кому-то лезть в дела моего рода, Геннадий Алексеевич. Если в ячейке будет что-то, противоречащее законам Империи,
