относительно их методик работы с демонами.
Я обратил внимание на то, что поведение монахов-демонологов совершенно нормально.
Никаких признаков помутнения рассудка, которое практически неминуемо настигает демонологов, практикующих общепринятый на Западе континента подход.
Это очень меня заинтересовало, так как в этом случае я могу надеяться на то, что те демонологи, которых мне, так, или иначе, но придётся воспитывать, будут здоровы и вменяемы.
И меня очень заинтересовал сам способ обездвиживания демонов, который мне довелось наблюдать. Об этом тоже следует узнать побольше.
В общем, точек соприкосновения с таоситами в области противостояния порождениям инферно у меня будет много.
— Безусловно, я даже не просто разрешаю, — я улыбнулся настоятелю, — я категорически настаиваю на их развоплощении…
— Бро, не торопись, — Эшу Опин внезапно среагировал на мои слова.
— А почему не торопиться? — удивлённо подумал я, — всё вроде ясно, и место демона в пекле, разве не так?
— Так то оно, конечно, так, — протянул хитрый ориша, — но есть у меня одна небольшая к тебе просьба.
— Ага, и что ты задумал, бро? — поинтересовался я, будучи уже изрядно заинтригованным.
— Не развоплощайте чёрного демона, — проскрипел Эшу Опин.
— Почему? — поинтересовался я, так как этот его ответ породил дополнительные вопросы.
— Я хочу забрать это тело, — мне все стало ясно, а только что появившуюся уверенность укрепил голос Зайки, внезапно ворвавшейся в нашу неторопливую беседу:
— Да! — отдай ему это тело, — ты давно обещал нас познакомить, так сказать, наяву! Отдай-отдай-отдай!
Теперь всё стало на свои места. Мой ориша, похоже, здорово стосковался по женской ласке.
И, в отличие от меня, интимные отношения с нашей оторвой-демонессой его вовсе не пугают, напротив, Зайка для него весьма привлекательна, и, похоже, опасной для своего здоровья он её вовсе не считает.
Хотя, что это я. У духов Лоа, судя по тому, что они уже целую Вечность в неограниченных количествах употребляют крепчайший ром и курят ядерный табак без каких бы то ни было последствий, здоровье на зависть всем.
Да, все эти вредные привычки на них никакого негативного влияния вовсе не оказывают.
Так что беспокоиться, наверное, не стоит.
— А как ты тело-то себе заберёшь? Неужели демон его, вот так вот, просто возьмёт, и тебе безвозмездно уступит, — я непроизвольно хихикнул, оценив абсурдность складывающейся ситуации, — за красивые глаза, так сказать?
— Я умею быть очень убедительным, бро, — самоуверенно ответил Эшу, — я очень хорошо его попрошу. Поверь, отказать мне он не отважится.
— Ну, если ты гарантируешь, что демон, так или иначе, тушкой, чучелом, или оставив тушку тебе, но, главное, уберётся в своё инферно… — я немного задумался о том, а как вообще потом мы будем с Эшу. Я уже как то привык к тому, что он у меня в мозгу поскрипывает, — то валяй, отжимай эту тушку, а я посмотрю, как это тебе удастся.
— Ну и хорошо, бро, — довольно проскрипел Эшу.
— Какой ты у нас лапочка-душка! — это уже обрадованная Зайка, предвкушающая скорые, не ограниченные ни чем интимные радости, похвалила меня за сговорчивость.
— И, шифу, позвольте мне пойти с вами, — опять обратился я к настоятелю.
— Конечно, пойдём, — он улыбнулся, и морщинки расползлись по его скуластому лицу, — посмотришь, как мы с ними разбираемся.
— Шифу, у меня к вам неординарная просьба, — начал я, — я хочу отобрать у чёрного демона тело и отдать это тело другой сущности.
— Ты о самом мелком человекообразном говоришь? — удивлённо уточнил Чжао Ю, — а справишься?
— Конечно справлюсь! — уверенно заявил я, хотя, если честно, то полной уверенности у меня не было. Тут мне придётся все отдавать на откуп моему ориша.
— Не мохай, бро, — тут же ободрил меня Эшу Опин, — всё будет тип-топ!
— Занятно, — задумчиво проговорил Чжао Ю, — ну, посмотрим. Интересно, что ты нам покажешь.
Камера, где лежали демоны, освещалась дрожащим огнём смолистых факелов, вставленных в мощные держаки.
Надо сказать, что в неверном свете беспокойно пляшущих языков пламени демонические хари казались мне ещё более отвратными, нежели при дневном свете.
Монахи начали деловито готовиться к окончательному изгнанию демонов. Расставили свечи, развешали по стенам листы рисовой бумаги и пергаментные полосы, украшенные разноцветными, каллиграфически прорисованными иероглифами.
— А что тут написано? — поинтересовался я у настоятеля.
— Это печати, которые сильно ослабляют демонические сущности и рвут эфирные нити, которые удерживают их в нашем мире до момента выполнения полученного при вызове приказа.
— Понятно, то есть мы изгоняем их не смотря на то, что они свою миссию не выполнили?
— Да, ты всё правильно понял, — улыбнулся настоятель, — а теперь тихо, мы начинаем.
К этому времени остальные монахи отнесли чернокожего демона в сторонку, и крепили на лбы медведя и синего обезьяна дополнительные полоски с иероглифами.
Но вот они встали рядком и затянули свои мантры. В руках у кругленького Ма внезапно появился маленький гонг и колотушка, которой он по этому гонгу и врезал.
Под сводами древней тюрьмы медью загудело эхо, переплетаясь с горловыми звуками, издаваемыми хором монахов-демонологов:
— Ом-м-м-м-м…
Тела обоих демонов начали, сначала, мелко трястись, а потом их стало совсем не по-детски колбасить, их конечности стали хаотично молотить по полу, а на оскаленных зубах запузырилась чёрная пена.
Настоятель, держащий в каждой руке по яшмовой артефактной печати, тихо приблизился к извивающимся на полу демонам, из пастей которых, помимо пены, с тихим свистом вырывались и устремлялись к потолку струйки красно-зелёного кислотного дыма. В общем, как-то нехорошо им было.
А потом настоятель изловчился и одновременно с размаху хлопнул своими печатями по многострадальным демоническим лбам.
Там, где печати коснулись инферналов, засияли золотом линии отпечатавшиеся на их коже, затем налились багровым светом и оттуда повалил зловонный дым, который заполнил всю камеру, да так плотно, что на расстоянии вытянутой руки невозможно было ничего разглядеть. Лишь где-то у стен сквозь дым неуверенно пробивался свет факелов…
Вдруг раздался леденящий душу вопль, что-то несколько раз громыхнуло, словно раскаты приближающейся издалека грозы, и наступила давящая тишина.
Дым рассеялся. А в камере остался только обездвиженный чернокожий клыкастый демон, лежащий как бревно у стеночки.
Медведь и обезьяна исчезли, отправившись, по всей видимости, в свою родную преисподню.
— Ну, теперь твоя очередь, — обернулся ко мне
