всем наплевать, потому что появились проблемы поважней.
— И это все? — по виду следователя было видно, что он мне не верит, но меня это обстоятельство очень мало в этот момент волновало.
— Да, это все. Нас выкинуло на берегу, мы услышали шум битвы, и я поспешил сюда, оставив Ольгу под защитой магической пантеры, — ответил я твердо.
— Ну что же, если, Петр Алексеевич, вы что-то вспомните...
— Обязательно найду способ с вами связаться, если вспомню что-то, что заслужит вашего внимания, — клятвенно пообещал я, после чего мне жестом было велено убраться.
На берегу деда уже не было видно, и я остался ждать Сусанина и Петра с Соней, которые, похоже, где-то загуляли. Пока я ждал, в голове промелькнул короткий разговор с клириком.
— Этих тварей кто-то направляет. Их кто-то посылает в наш мир, — я говорил равнодушно, глядя, как на берег накатывает очередная волна.
— Ты видел того, кто это делает? — клирику было глубоко наплевать на мои переживания. Ему было все равно, что я сейчас пребываю в раздрае, потому что мне только что сообщили о гибели Насти. Вот бы и мне научиться так же холодно и спокойно на все реагировать, и так же фантастически защищаться, как это делают клирики.
— Нет, я видел только силуэт. Нас от той толпы монстров, которые прорвались сюда, отделяла полупрозрачная стена, словно я через окно смотрел, да и к тому же не застекленное, а бычьим пузырем затянутое. И да, по сторонам словно ткань натянута, ее легко можно вот этим клинком порезать, — я указал на свой кинжал. — Что это за оружие? Что в нем такого особенного? — в ответ клирик лишь скупо улыбнулся, даже не улыбнулся, а обозначил улыбку, и отошел от меня, направляясь к бледному Долгову, который в это время сидел прямо на песке, закрыв лицо руками.
— Ну что, готов? — я вздрогнул, посмотрев на подошедшего ко мне Сусанина. С другой стороны подходили Петр и что-то интенсивно пережевывающая Соня.
— Наверное, — ответил я вяло, пожав плечами. Сусанина же, казалось, удовлетворил мой ответ, потому что он без дальнейших разговоров активировал портал, ведущий прямиком в дом моего двоюродного деда.
— Да ты вообще в своем уме? Кто тебя надоумил связаться с этим недоноском? — мощному рыку Прасковьи Федоровны мог позавидовать полковой сержант. — Господи, какой позор! Какой позор! А ты куда смотрел, когда Катька шалавиться начала с Долгоруким? — она почти перешла на визг, и я даже слегка позавидовал полному пофигизму мужику, который ей ответил с заметной ленцой.
— Прасковья Федоровна, вам не кажется, что это уже легкий перебор? Моя жена, как оказалось на протяжении последних четырех лет систематически наставляла мне рога, а я в итоге оказался виноватым в том, что это вообще произошло. Я просто в шоке.
— О, ну конечно ты в шоке, дорогой. И я даже поверю в то, что ты не знал про адюльтер. Ведь тебе на Катькины телеса всегда было плевать, тебя же миниатюрные азиатки привлекают, — в разговор, который, похоже, продолжался уже довольно давно, встряла молодая Прасковья. Да, она совершенно не напоминала мне своего двойника из моего мира, боящуюся каждой тени.
— Откуда ты взяла такие гадкие подробности? — вот теперь спокойствие невидимого мною мужика дало трещину, и в его голосе ясно прозвучала паника.
— Можно подумать, Антоша, что кто-то не знает, что ты являешься очень желанным клиентом заведения мадам Вонг, — к скандалу присоединилась Анна, которая на время забыла о своей вражде с Прасковьей. — А поведай нам, там действительно такой чудотворный массаж, что ты буквально, как на службу в данное заведение бегаешь? Или же азиатские кудесницы тебе кое-что особое массируют?
— Девочки, хватит, — Иван дико не любил скандалов и старался примирить свое, оказавшееся таким непростым, семейство. — Даже, если Антон и сходил в заведение мадам Вонг пару раз, что в этом плохого? Мужчина может себе позволить маленькие невинные шалости...
— Ах, значит, мужчина может болтаться по борделям и пренебрегать женой, а жена не вправе найти свою отдушину? — все дочери Ивана, кроме Катерины, тут же ощетинились против отца, заговорив одновременно. — Тебе не кажется, папенька, что это как-то нехорошо звучит, неправильно? И вот это, действительно, позор, если все общество узнает об этом. Одно дело миловаться с высокородным, совершенно другое — с девками даже не второго сорта в сомнительных заведениях и не единожды, как ты говоришь, а каждую субботу. Нормальные мужики в баню ходят, а не в салоны Вонг!
— Скорее всего, там тоже есть баня, — подлил масла в огонь Иван, видимо, даже не понимая, о чем он говорит и во что это все выльется. Разумеется, после его слов раздался такой визг, что хоть уши затыкай. Да, совсем стыд и совесть потеряла от безнаказанности женская часть семейства.
— Что здесь происходит? — спросил я шепотом у Юлии, которая стояла напротив двери, ведущей в гостиную, и старательно подслушивала. Собственно, я попал сюда случайно. Пошел на кухню искать Соню, которая сразу же после перемещения в дом Ивана, сквозанула в неизвестном направлении, и набрел вот на это семейное совещание за закрытыми дверьми. Судя по тому, что никто и не думал приглушать голос, о моем возвращении никто не знал.
— А, это ты? Мне жаль твою невесту, — Юля сказала это достаточно равнодушно, чтобы показать, что ей совсем не жаль, что Клыкова погибла.
— Что здесь творится? — повторил я вопрос, без тени улыбки глядя на очаровательное личико девушки.
— Семейка собралась, чтобы решить, что делать с Катькой за ее шашни с этим Долгоруким. Нужно как-то минимизировать ущерб, который может последовать, когда взбешенный глава клана решит всех наказать.
— Это я понял по тем обрывкам криков, которые услышал, — перебил я Юлию. — Что конкретно они обсуждают? — она, похоже, решила надо мной поиздеваться, разводя воду, уходя таким образом от прямых ответов.
— Ну, Проська предложила Катьке ноги выдернуть и отправить Петру Алексеевичу с наилучшими пожеланиями, тем самым доказывая свою верность клану и его главе. Правда, ее никто не поддержал. Моя мать оказалась более кровожадной, она хотела одну блондинистую башку отрезать и также послать Петру в красивой корзинке с нежным бантиком на ручке, — Юлия потянулась, таким нехитрым
