Астеры вечно портят все своими правилами. К тому же, у меня должок перед Дамианом. Что там просит клан Зевса?
— Три лучших практика для турнира, исключая наследников и подарок наследнику Ареса.
— Скукота. Займешься?
— Да, отец.
Афины. Дворец Мудрости.
Орест Глаука ходил из стороны в сторону, сложив руки за спиной. Перед ним сидел его лучший друг и советник Клиний. Он наблюдал, как глава дома Афины был очень недоволен.
— И что это значит? Наше мнение не учитывается? Почему Астеры вновь идут на поводу у Спартанцев? Мы ведь уже все спланировали. Зажать Коринф в тиски и подавить.
— Возможно Агатон желает провести это мероприятие меньшими потерями. К тому же, Сагона женится.
— Женитьба — это лишь предлог. Я поставлю вопрос перед кланом Зевса, и если ответ мне не понравится, то им не видать поддержки Афин. — Мужчина поправил свой синий хитон и перевел взгляд на юную девушку.
Ее лицо было столь очаровательным, что она спокойно могла бы посоревноваться в красоте с наследницей клана Афродиты. И для некоторых она безусловно оказалась бы победительницей. Тонкие и изящные черты лица подчеркивались золотистого цвета волосами. А голубые, словно самое чистое небо, глаза отражали глубокую мудрость.
— Нужно избрать трех лучших практиков. И пошли за Антеем. Я хочу, чтобы глава клана Фемиды отправился со мной, думаю он хотел бы сопровождать свою дочь перед свадьбой. И да, подготовься. Хоть наследники и не заявлены, думаю до этого в любом случае дойдет. Я надеюсь на тебя, София.
Девушка медленно кивнула и молча удалилась.
Эфес. Дворец Охоты.
Киннет барабанил пальцами по столу, откинувшись на своем кресле и глядя куда-то в потолок. Мантикор был разочарован.
— И чего им на месте не сидится. То власть, то земля. Всего пять поколений назад наши предки договорились жить в мире и вот опять.
— Ты же знаешь, отец, клан Посейдона всегда был охочим до власти, ну а клан Зевса на любой вздох в их сторону спускает на них своих Спартанских псов.
Юноша не сводил взгляда с отца. Он был одним из самых талантливых практиков Греции, лишь на одну стадию уступая наследникам Посейдона и Ареса, о наследнике Зевса говорить не приходилось, тот был вне досягаемости. Его назвали в честь богини, которая в далеком прошлом позволила им прикоснуться к Дару. Артемис Мантикор.
Как и его отец Киннет, он разделял философию пацифизма. И нет, они не отрицали насилие, вполне могли ответить на него должным образом. Но они отрицали войны в любом их проявлении.
— Нам нужно сделать все, что в наших силах, чтобы не допустить столкновения. Я хочу, чтобы мир оставался таким, какой он есть.
— Но все же, клан Зевса не пошел в прямое столкновение, а значит, надеется на малую кровь.
— Ох, сын мой. Ты так мало знаешь о людской хитрости и жестокости. Приготовь свой лук, оповести друзей. Мы должны отправиться в Спарту.
— А что насчет Соларис и Ангелос?
— Да, ты прав, стоит с ними связаться. Они всегда поддерживали нас в части мира без войны. Думаю, их тоже не устроит, если Коринф перейдет клану Ареса, а клан Посейдона вырежут до размера небольшого храма с десятком жрецов.
— Кстати по поводу клана Гермеса. Кир писал о небольшой тайной просьбе. Мы единственные, кто может выследить пропавшего человека быстро и эффективно.
— Ох, да. Как же все не вовремя навалилось.
Киннет снова забарабанил пальцами по столу, пока не почувствовал решительный взгляд своего сына.
— Ну хорошо, Артемис. Сколько тебе нужно?
— Я найду ее за четыре дня.
— Ого, неужели мой сын уже пытается переплюнуть отца? Вот так без информации и за четыре солнца.
Юноша усмехнулся.
— Не совсем. Мне тут птичка напела, что Ириду видели в Дельфах. Начну оттуда. Не думаю, что она стала бы далеко уходить.
— Хорошо. Можешь отправляться. Ангелос хороший человек и не раз выручал нашу семью, так что это шанс ответить им любезностью на любезность. Как только изловишь беглянку, направляйся с ней в Спарту. Боюсь, тебе придется поучаствовать в боях.
Аргос. Храм Брака.
Тир Аргей улыбался. Его план уже начал действовать, оставалось только ждать, пока все шестеренки будут задействованы. Создать конфликт это лишь половина всей работы, нужно еще задействовать в нем все кланы. Тяжелее всех будет втянуть клан Артемиды. Эти дикари только и знают, что бормотать о единении с природой и балансе во всем мире.
Он пообещал себе, что за следующие несколько месяцев клан Геры возвысится над всеми кланами Греции и наконец, никто не сможет перечить его воле.
* * *
В Микены я вернулся в аккурат по окончанию второго месяца, когда уже весь клан Фемиды проводил сборы.
По пути мне встретился Феб. Он стоял вдалеке, вместе со своими закадычными дружками. Но, увидев меня, он поспешно отвернулся. Так ведет себя один хищник, когда на его территорию приходит более сильный зверь. Вот только Феб даже не был хищником.
Спустя некоторое время, я уже миновал гарнизон у стены и вошел на территорию клана Фемиды. Стражники в этот раз смотрели на меня как-то иначе, нежели раньше. Но мне было по большому счету плевать, что там они обо мне думают. Подходя к резиденции, я услышал девичий голос.
— Крей! Ты наконец вернулся!
Развернувшись, я инстинктивно поймал налетевшую на меня Аиду. Она крепко впилась в меня объятиями и уткнулась лицом в грудь. К своему удивлению, я понял, что на самом деле тоже скучал по этой девочке. Так она зацепила мое сознание, что я на полном серьезе ощущал, будто она моя младшая сестра. И ради своей сестренки я готов был сражаться, даже если, с другой стороны, будет десять Резов.
— Конечно вернулся. Я ведь обещал.
Она посмотрела на мое лицо, но внезапно нахмурилась в недоумении.
— Ты как-то… стал больше.
И действительно, сейчас, сравнивая с тем, каким я ушел два месяца назад, мое тело правда стало крупнее. Я схватил ее за талию и, подняв в воздух, крутанулся вокруг. Она весело закричала, будто забыв обо всех тяжелых испытаниях, что ждут впереди.
— Кстати-кстати, я очень много тренировалась, теперь я на пике третьей стадии пути Смертного!
Я потрепал ее по голове.
— Ты молодчинка, я тобой очень горжусь. А что насчет Энея?
— Он так и не смог смириться с поражением, тренировался как проклятый. Даже отец отметил его быстрый рост. Сейчас он на пике шестой стадии пути Смертного. А ты? Я все также не могу разглядеть твоей энергии.
На моем лице растянулась ухмылка.
