Затягивающую с решением явно назревшей проблемы.
— Как сейчас? Ты ведь не просто так пришла? — предположила Киоко, понимая, что бежать уже некуда.
Родители в офисе Хоримии появлялись очень редко, и каждый раз не просто так. В таких семьях, как Такэути, даже заводя безобидный разговор о погоде, в девяти случаях из десяти он сводился к обсуждению важных тем. Просто так, без повода, они не собирались уже очень давно. У каждого из них имелись собственные дела, был плотный график, свой круг интересов, друзей. Впрочем, ведение совместных дел всё же их больше объединяло, чем разъединяло.
— Конечно, не просто так, — подтвердила Амамия, ни капли не смутившись.
Зачем скрывать очевидное, и уж тем более его стыдиться?
— Если это опять по поводу моего парня, то ответ прежний. Я с ним не расстанусь, — упрямо заявила девушка, отстаивая право на собственное мнение. — Не понимаю, чего вы так переживаете? Не вам же с ним жить, — привела довольно слабое оправдание.
— Ошибаешься, — мать тут же указала на эту ошибку. — Именно нам, Такэути с ним жить, бок о бок. Ты же сама собираешься сделать его одним из нас. Верно? Так что, будь добра, учитывай и наше мнение. Договаривайся, убеждай, враждуй, если хочешь, но не отворачивайся, делая вид, будто ничего не замечаешь.
Голос Амамии стал твёрже, отдавая металлом.
— Если ты твёрдо решила отказаться от фамилии Такэути, то это твоё право. Однако тогда иди к своей цели до конца, отказавшись и от всего, что с этим связано, — предъявила ультиматум. — Либо Мацумото станет Такэути, либо Такэути станешь Мацумото, третьего не дано.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Киоко, невольно напрягшись.
Пока ещё директор заподозрила, что ответ ей сильно не понравится. Интуиция не подвела. Амамия решительно объявила, глядя мятежной дочери прямо в глаза.
— Что тут непонятного? Семья не принимает твой выбор, а значит, ты уйдёшь в род Мацумото только с тем, что принадлежит лично тебе. Машина, небольшой счёт в банке и акций. На жизнь вам хватит.
В голове Киоко словно молнией мелькнуло озарение. Она поняла, чего от неё хотят. Весь род, а такое решение Амамия не могла принять в одиночку, без большого семейного собрания, о котором её даже не предупредили, потребовал сделать выбор. Предстояло решить, что важнее, Мацумото, или та жизнь, к которой она привыкла.
В компании Хоримия Киоко принадлежало всего одиннадцать процентов акций. Значит, она автоматически вылетает из кресла директора. Какой-либо значимый пост управленца в ней уже не занять, это понятно. Небольшие пакеты акций в других семейных предприятиях приносили доход, но не давали права на серьёзное участие в принятии решений. Киоко легко могла купить себе квартиру, съехав из родительского дома хоть завтра, но сравнивать то, что приобретёт с тем, что потеряла, — это как сравнивать небо и землю. Девушка всегда полагалась на ресурсы своего клана, нужно сказать, весьма обширные, его власть и влияние, с лихвой перекрывающие её возраст, опыт и пол. Она даже не представляла, что будет делать, лишившись всего этого? Как к ней начнут относиться все те люди, которые сегодня улыбались и охотно приглашали к себе? Не отвернутся ли?
— Это жестоко, — справившись с потрясением, сухим тоном, высказалась Киоко после небольшой паузы.
— Таково твоё испытание. Ты должна доказать верность клану Такэути делом, а не только словом. Испытание не может быть лёгким по определению, — неожиданно мягким, сочувствующим тоном пояснила Амамия, глядя на неё с грустью. — Иначе, что же мы за клан такой? Такэути должны заботиться не только о своём благополучии, но и о родословной. Мацумото кажутся нам неподходящей кандидатурой для того, чтобы породниться с ними. Дальше решать тебе. Ты либо с нами, либо сама по себе. Ладно не буду тебя отвлекать всякими глупостями, пустое это, мы в тебе уверены, в отличие от кое-кого, так что пойду я, — добродушно сказала, вставая с кресла. — Но для справки скажу, что нового директора в Хоримию назначат в понедельник, на собрании акционеров.
Кивнув, госпожа Амамия ушла, оставив дочь в глубоких раздумьях. Посмотрев на телефон, пополнившийся новой коллекцией фотографий, Киоко ещё сильнее помрачнела. Похоже, драка отменяется. Чувствуя себя несчастной, помассировала виски. К сожалению, сейчас не тот случай, чтобы спихивать проблемы на Оноду или с кем-то советоваться. Это непростое решение она должна принять сама. Игры закончились.
Глава 18
После разговора с Аямэ возвращаться в испачканном костюме в офис я не захотел. Зачем плодить ненужные слухи? Достаточно и того, что о моём конфузе знали трое в зале и черепаха, запертая в аквариуме, из которой пока ещё не сделали суп. Надеюсь, долго этого ждать не придётся, а то, как бы она не разболтала о нём всем подряд. Черепахи они такие, медлительные, но жутко разговорчивые. Грустная шутка, но что имеем, тем и обходимся.
Засунув руки в карманы, с обманчиво безмятежным и расслабленным видом дошёл до станции метро. По пути, в специальном автомате с помощью карты taspo купил сигарет. Без этой именной карты, выдаваемой только совершеннолетним, купить их в Токио практически невозможно. Только если с рук, и то, места для этого нужно знать. Что-то мне остро захотелось курить. Эх, а ведь хотел бросить. Найдя разрешённое для курения место, немного подымил, пофилософствовал, глядя на быстро рассеивающуюся, сизую струйку дыма. Она неспешно текла подобно перевёрнутой, призрачной реке, уносящей людские невзгоды и жизни.
Поднявшись на станцию метро, эта ветка шла по поверхности, с интересом понаблюдал за женщиной с младенцем, что кругами ходила вокруг нововведения, не решаясь в него зайти. В рамках очередной безумной акции в проигранной борьбе за рождаемость, на станциях начали устанавливать специальные кабинки для кормления малышей. Из соображений экономичности и практичности, за что кто-то явно получил премию инноватора, их делали из плотного картона, а вместо двери вешали простую раздвижную штору.
Всё бы хорошо, да только женщины боялись туда заходить, чтобы не быть изнасилованными. Это согласно опросам. Причём насильников в Японии не сказать чтобы так уж много, как нас всех пугали, даже меньше, чем в других странах, но вот связанных с ними страхов здесь хоть отбавляй. Порой откровенно забавных, диких или жутко бредовых. Что называется, на любой вкус и возраст. И после этого общество ещё удивляется, почему наше правительство вынуждено повышать предельный возраст для работы таксистами, с семидесяти пяти лет, до восьмидесяти трёх.
Переодевшись дома и приняв душ, я вернулся на работу. Отделавшись общими, размытыми фразами о том, что всё прошло хорошо, попросил сотрудников работать, а не заниматься глупостями. Ими занялся я. В продолжении игры, всё больше напоминающую го, поставил на гобан ещё один камень, создавая сопернику очередную угрозу, совмещённую с отвлекающим ходом, ещё больше ограничивая ему пространство для манёвра. Похоже, мою стратегию он так и не смог просчитать.
Для этого я приказал Цукуде отправить господину Мацудара Дайичи букет цветов с небольшим памятным подарком, приложив к ним пояснительную записку. В ней говорилось об утешительном призе и моей благодарности за хорошую игру. Также попросил вложить в конверт поздравительную детскую открытку с маленькими карапузами в памперсах, чтобы задумка сработала наверняка. Судя по затраченному времени, Мацудара пришлось изрядно поломать голову над загадкой, перехитрив самого себя. Позже со мной связался его помощник, чтобы уточнить, что это всё значит? С многозначительной и понимающей, а ещё немного снисходительной улыбкой я заверил, что произошла дурацкая ошибка. Подарок предназначался другому человеку. Поскольку мы вовремя заметили путаницу, то уже отправили по нужному адресу его замену. По этой причине возвращать нам ничего не нужно. Я щедро разрешил Ниишиме оставить цветы и глиняную вазу, сделанную под антиквариат, себе. Или выкинуть их, если захочет. Как говорят китайцы, подёргал тигра за усы.
