Максим Глухманюк - Бездна Спаситель

Несколько человек, которых зацепило выстрелом, бросились убегать. Один держался за шею и постоянно спотыкался, почти уползал. Одному пуля раздробила кисть. И еще одному, видимо, осколками от кольчуги выбило левый глаз.

Началась самая настоящая неразбериха. Несколько арбалетчиков, совсем еще юнцов, бросили на Алексея взгляд полный замешательства. Потом посмотрели на истекающего кровью сослуживца. Потом снова на Алексея.

Большинство из них не решилось стрелять. Они попятились. Все дальше и дальше, продолжая, на всякий случай, держать арбалеты наготове.

Но нашлись и более смелые защитники города. А может быть, они были слишком глупы и не понимали, на что идут. Так или иначе, через несколько мгновений Алексея сбило с ног мощным ударом. Парень упал в лужу, но автомат не выронил.

Сперва ему показалось, что это был топор или тяжелое копье. Но вскоре он понял, что это был арбалетный болт. Точно такой же, каким несколько секунд назад выстрелили в его брата.

От тяжелого удара ребра и позвонки болезненно хрустнули. Растекающийся под бронежилетом жар говорил о том, что кожа на левой половине груди содрана или покрыта кровоизлияниями.

Левая рука Алексея ощутимо онемела, словно он ее отлежал

– Вызов принять… – фыркнул здоровяк, вскакивая на ноги и вскидывая автомат в ту сторону, с которой прилетел болт

Как назло, именно с той стороны, откуда в парня был совершен выстрел, ярко светило солнце. Алексей прищурился и наклонил голову, стараясь заслонить слепящее солнце собственными бровями.

Но он не смог разглядеть, откуда именно в него стреляли.

Раздался пружинистый звук арбалетный тетивы, еще один болт просвистел совсем близко от головы Алексея и с сочным шлепком воткнулся в мокрую землю.

Затем раздался еще один похожий звук. Дальше и правее. На этот раз болт разодрал правую штанину и сильно оцарапал Алексею ногу. Чуть ниже колена.

– Надо валить! – рявкнул здоровяк.

Кида, пригибаясь, уже бежала к ближайшему деревцу, чтобы хоть как-то укрыться от арбалетчиков.

Антон поменял магазин и, шлепая по грязным лужам, бежал за Кидой. Пошатываясь.

Алексей последовал за ними, стараясь двигаться рывками, чтобы в него было тяжелее попасть. Как оказалось, не зря – три или четыре болта, противно просвистев, пролетели совсем рядом и тяжело вонзились в стену деревянного дома.

Парень дал короткую очередь примерно в том направлении, где находились предполагаемые стрелки. Поднялись крики. Кажется, не вся очередь ушла «в молоко».

Совсем близко от Киды пролетело тяжелое копье.

Одна из стрел попала в деревце, пронзив его насквозь.

Раздался новый звук – тяжелый шлепок. В троицу полетели камни.

– Ну и что теперь делать?! – прокричал Антон, выискивая в прицел врагов. Но враги не спешили нарываться пули. Атаковали из-за укрытий.

Арбалетчик, которому Алексей прострелил грудь, скончался. Он лежал посреди улицы, раскинув руки и ноги в разные стороны. Вокруг него было огромное пятно крови. Оно продолжало расплываться. Казалось, оно стремилось поглотить всю улицу, весь город, все вокруг. Так велико оно становилось.

– Открывай карту… – начал, было, старший, но не договорил.

Из-за угла дома высунулся арбалетчик. Алексей молниеносно вскинул ствол и сделал одиночный выстрел. Пуля попала стражнику прямо в живот. Тот издал сдавленный кашель, потом застонал и упал навзничь. Кое-как заполз обратно за дом.

– Минус один, – прокомментировал Алексей. В голосе его слышалось удовлетворение.

Еще несколько камней упали в грязь совсем близко от деревца, за которым пряталась троица.

– Кажется, они решили закидать нас камнями прямо через дома! – ужаснулся Антон.

Он поднял руку, стараясь хоть немного защитить голову. Выискивал глазами приближающиеся с неба булыжники. Но там ничего не было. Пока что.

– Нам отсюда не выбраться, если ты не откроешь карту и не поведешь нас, – сказал старший, сделав еще один одиночный выстрел, на всякий случай.

Пуля дважды срикошетила от мокрой земли и каменной кладки колодца. Тяжело зажужжав, выбила одному из домов окно. Из дома донеслись женские крики. Потом из окна пошел густой дым. Видимо, трассирующая пуля попала во что-то горючее.

Антон продолжал прочесывать взглядом небо. Казалось, он не услышал своего брата.

– Антон! – рявкнул старший. – Мы тут сдохнем, как ишаки, если ты не откроешь карту и не начнешь выводить нас!

Кида крутила головой по сторонам, не зная, с какой стороны ожидать следующего удара. Она подняла сумку над собой, стараясь защитить голову от падающих с неба камней.

– Да… Сейчас… – замялся Антон, нащупывая рукой свое устройство.

Очень уж ему не хотелось сводить глаз с неба. Казалось, стоит лишь отвести взгляд, как оттуда, непременно, прилетит тяжелый камень. Прямо в голову. Разбив череп и разбрызгав мозги во все стороны.

Но время шло. Городские войска, если их можно было так назвать, стекались со всего города. И троицу вскоре просто задавят числом. Затопчут.

А ведь еще предстояло вытащить дядю из тюрьмы.

Антон достал устройство, пригнулся и спрятался за спину брата.

– Ну, давай же, скорее… Скорее!.. – нервничал младший. И от этого руки его лишь все больше тряслись и не слушались.

Руины таверны дымились неестественно черным дымом, но огня видно не было. Несколько человек, включая бармена, не успели выбраться из здания до обрушения. Они остались под обломками. Все они были живы, когда таверна только рухнула. Сильно ранены, но живы. Но когда демон выпрямился во весь свой рост и разметал обломки в стороны, почти все погибли.

Либо от огромных обломков, либо от смертельного дыхания исчадия. Дыхания, которое высасывало из окружающего пространства саму жизнь.

Лишь бармен остался жив.

Он лежал в том месте, где прежде находилась одна из несущих балок строения. Левую ногу человека придавило обломками несущей балки. Правая рука была в кашу раздавлена обрушившейся каменной кладкой дымоходной трубы. Все тело бармена было изранено острыми деревянными щепками и тяжелыми камнями.

Но он был жив.

И он был в сознании.

Когда человек понял, что исчадие ушло, он стал звать на помощь. Он стонал. Он был не в силах самостоятельно освободиться. Он чувствовал, что жизнь покидает его, что у него очень мало времени.

Он истекал кровью и задыхался от черного дыма, который шел непонятно откуда.

На помощь к нему никто не пришел. Бармен не слышал ни единого звука с той стороны обломков. Ни голосов. Ни шума. Лишь гулкое тяжелое биение сердца наполняло тишину завалов.

Трудно сказать, сколько времени прошло.

Внезапно.

Земля содрогнулась от тяжелого удара где-то в глубине. Завалы дрогнули и просели. Левую ногу и правую руку бармена пронзила нечеловеческая боль. Совершенно невероятная, ослепляющая боль, от которой человек едва не лишился рассудка.

Но сознание он не потерял. Лишь закричал во все горло ужасным криком. Он кричал так сильно и так долго, что изо рта у него брызнула кровь.

Затем раздался еще один тяжелый удар. На этот раз он звучал гораздо ближе.

– Кажется, это из погреба… – подумал бармен, борясь с собственной агонией. – Кажется, еще один…

Собрав последние силы, бармен нечеловеческим усилием смог освободить остатки своей руки из-под каменных обломков. Кровь уже успела свернуться, и рука была похожа на бесформенный кровавый кусок, испачканный в каменной крошке, в пыли и в опилках.

Ногу освободить так и не удалось. Она была напрочь придавлена тяжелой деревянной балкой. Дубовой балкой.

Бармен жалел, что у него нет пилы, чтобы отпилить себе ногу. И спастись. Он не знал, но смутно чувствовал, что к нему приближается неизбежная мучительная участь.

Участь, которая гораздо хуже смерти.

Снова толчок. Хруст и шум проваливающихся куда-то вниз обломков.

Тяжелый замогильный рев.

Пронзающий внутренности холод.

Еще один демон вырвался из провала. Провала, который вел в саму Бездну. В мертвые копи. В тоннели, в глубине которых находится дверь в неведомое.

Бармен был обречен, он знал это. Он не мог отпилить себе ногу. Не мог убежать. Не мог даже убить себя, чтобы спасти свою душу от неминуемой страшной участи.

После очередного удара, часть обломков разлетелась, и перед замыленным взором умирающего в агонии бармена предстало нечто совершенно темное, ледяное и жестокое.

Последнее, что ощутил бармен перед тем, как исчадие выпило его до дна, было ощущение обжигающего холода и отчаяния. Ощущение, что тебя втягивает в неведомую воронку, в запредельную пустоту.

Пока стража была занята тем, что умирала от еще одного ворвавшегося в город демона, у троицы появилась возможность выскользнуть из окружения.

По всей видимости, горожане не ожидали, что в их город может ворваться еще одно исчадие. Началась полная мобилизация. Все, кто мог держать оружие, стекались к руинам таверны. Туда катили пушки. Гнали конницу. Даже требушеты и баллисты.