— Давай зададим другой вопрос? — протянул он руку. — А чего хочешь ты?
Пустые глаза на мгновение наполнились жизнью, красные зрачки взглянули на руку брата.
— Я хочу... — Клиф, Мелони, Мур, Рифа, Алька, Нова, Рита, Аннет. Их лица тонули, исчезали в пучине злобы, угасали. На их месте серебряная видела охотников, смерти, которым не было числа. Бродя в потемках, все сражаются против всех. Ради чего умер старый дедушка-медведь? Корица? Ее друзья в форте, Расти... Ради чего? И эта тягучая мысль пронеслась ровной линией через все её путешествие в никуда. Они погибали, спасая Айвори. Айвори слабая, глупая девушка, которую постоянно нужно защищать. Довольно. Хватит. — Я хочу… — Красные зрачки побелели, наполнились светом серебра. — Хочу уничтожить этот проклятый мирок под названием Черная Земля, хочу, чтобы не было больше боли, чтобы больше никто не жертвовал собой, чтобы была гармония.
— И этого не достичь, пока люди продолжают играть в высших существ, — уверенно заявил Альфа. — Пока они есть, не будет мира. Люди... Вот кто настоящая ошибка природы.
— Да. — Волосы Ави чуть удлинились и также наполнились слабым мерцанием. — Те, в ком нет эссенции, — наши враги, всегда были, всегда будут. Ведьмы должны помогать, но не видеть в нас свои щиты. Волки должны сплотиться, стать единым племенем.
— Ты сможешь это сделать, ты Омега, конец этой истории, — чуть качнул он рукой. — Вставай, сестра, сделай то, что должно. Веди нас к лучшему будущему, где больше не потребуется Альбион, вечная тюрьма неприкаянных душ, где...
— …не будет людей, — наконец приняла она помощь. И на ноги поднялась не Айвори, но новое волчье божество во плоти. Она светилась, полнилась силой. Внутренний рычажок переключился, отметая прошлое.
Глупая ступенька, маска, в которой было хорошо, но пора принять реальность без прикрас. Реальность, которую теперь можно изменить.
Светлый лик смотрел на появившихся повсюду Альф, они смотрели в ответ, ждали. И наитие подсказало Омеге, что говорить.
— Едины, — чуть сделала она шаг вперед. — Преклонитесь, кто считает, что это правильно.
Брат, полный счастья и гордости, первый опустился на колено.
— Веди их, сестра, веди всех нас.
Один за другим волчьи боги начали склоняться, один за другим. Пока средь десятков склонившихся не остался только один, кто не пожелал согнуть спину. Демонстративно закурив трубку, Калахад выдохнул дым.
— Вот к чему мы пришли, да? — улыбнулся он заостренными зубами.
— Берсерк, — нахмурился Альфа. — Сейчас не время демонтировать свое эго, — встал брат рядом с сестрой. — Ты часть нас, всегда ею был и будешь.
— М-м-м, — затяжка. Выдох. — У меня что-то колено прихватило, и...
— Довольно! — зарычал первый, и от его голоса чаша с водой вспыхнула светом.
— Ты, — голос Айвори изменился, стал отголоском нескончаемого эха, — Альфа Клифа.
— Да, юная королева волков, — не испугался Берсерк. — И, как он, я ни за что и ни у кого не буду ползать в ногах. Убей меня, если хочешь, — выдохнул он через нос. — Эксперименты, пробирки, злачное прошлое… ХЕ! — чуть посмотрел Калахад по сторонам. — Да насрать. Мы лишь тени, а путь смертных — это их путь.
— Я изменю его. — Больше не осталось никаких чувств, только цель. Калахад, как и приемный отец, никогда не примет этого. Но, может, если получится оградить Клифа, получится убедить, то этого Альфу уже не исправить. Рука Ави поднялась. — Предстоит много работы, и больше я никому не позволю изменять мой выбор.
— Ну, — трубка упала. — Удачи тебе. Забавно, что у тебя всегда будет шанс все сделать правильно, и мы оба знаем, как этот шанс выглядит. — Руки в стороны. — А я немного помогу ему. — Красная дымка отделилась от тела Калахада, вышла за пределы Альбиона.
— Ты не посмеешь! — рассвирепел первый.
— А ты заставь меня... папка, — подмигнул Берсерк.
Айвори высвободила силу сродни чистейшему серебру! Луч врезался в Калахада, его тело распалось, истлело в ничто, но он улыбался, он отдавал своему фавориту свою последнюю искру. И, когда тление дошло до его лица…
— Удачи, Клиф. Делаем богов на ходу! Ха-ха-ха! — были его последние слова — Вот умора! ХА-ХА-ХА-ХА!
Вспышка ослепила.
* * *
Еще немного, мы почти на месте! Дыхание сбилось окончательно, но я уже видел дым, поднимающийся из-за стен одинокого форта. Дождь рушился тропическим ливнем, неспокойное море билось тяжелыми волнами о скалистый берег. Мои спутники готовы были рухнуть на землю, но стойко переносили желание умереть на месте. И, когда наши лапы ступили на мост, ведущий прямо к отрытым воротам…
…Яркая белая вспышка озарила небо, это был луч чистой энергии, пробивающий затянутые облака.
— Что за... — Я не успел договорить. Мы все схватились за головы. Мигрень, пронзающая боль.
Диор выл во всю глотку и сразу начал бормотать:
— Едины, — его правый глаз побелел. — Как это...
— Диор? — ничего подобного не замечал я в себе или в Сидри.
— Не могу объяснить! — его боль постепенно утихала, и — радостный оскал: — Как будто я чувствую биение сердец.
— Чьих? — не понимал я.
— Всех... Всех волков сразу, — посмотрел он на лапу. — У нас есть вождь, и он диктует цель.
— А? — Но мое негодование и не думало прекращаться.
Берсерк, вспыхнув, татуировками начал покидать мое тело, Сидри окончательно повалилась с ног, она плакала.
— Не чувствую, — пыталась она поймать ускользающую эссенцию. — Не чувствую крови.
Я её понимал. Я слабел буквально на глазах, сила крови истончалась. Одна песчинка, и я... Я тоже...
Кто-то хлопнул меня по плечу. Дружеский хлопок, угасающий голос:
— Удачи. — Знакомая хрипотца. — Делаем богов на ходу. Ха-ха-ха!
Калахад. Осознание пришло быстро: он умер, исчез, унес свою силу с собой. Но в самый последний момент маленькая частичка Берсерков прикоснулась к моему сердцу, слилась с ним. Татуировки начали возвращаться на место, одновременно перекидываясь на Сидри, заглушая её горе. Ох, нет… Ох, мать твою!
— Клиф, — смотрела она на меня. Вода стекала по шерсти. — Т-ты...
— Потом разберемся! — отбросил я произошедшее. — Вы можете идти дальше?
— Да, — быстро сориентировался Диор. Он — все еще он, и желания помогать
