авторитетным вором, половину своей жизни проведшим за решеткой. Когда встал вопрос его короновать, Сава сам отказался. Не те уже стали воры в законе к тому моменту. Не было ему места среди них. Но уважение осталось при нем, как и деньги, вырученные воровством и мошенничеством. Выйдя в очередной раз, Сава решил больше на зону не возвращаться. Легальный бизнес был не для него, но свою нишу захватить ему удалось. Подпольное букмекерство, быстро вознесшее его на вершину теневого бизнеса столицы.
Еще лет пятнадцать назад Сава лично бы вырвал язык тому, кто предположил бы, что он станет зазывать к себе на службу мокрушника. Но времена меняются, приходится подстраиваться под новые реалии. И теперь, когда прошла эпоха лихих уличных перестрелок, ценились профессионалы, способные убрать цель быстро, тихо, и так, что никто никогда не заподозрит в этом убийство. И чутье подсказывало Саве, что Александр Нетронин был именно таким. Об этом говорили его повадки, манера говорить и смотреть, подмечая малейшие детали окружения.
Как его бывший сокамерник умудрился воспитать такого сына? И он ли воспитал? Ведь, судя по всему, его новый знакомец на самом деле лишился хозяина. Для таких как он — это все равно, что выбить почву из-под ног. Насколько Сава знал, Евгений Нетронин поживал в добром здравии, ни в чем не нуждаясь. Кому тогда служил раньше этот парень?
Практически весь следующий день Зиргрин провел на допросах. Дотошный Кононов вцепился в него, как клещ. К счастью, троица адвокатов почти на все вопросы отвечала вместо самого задержанного, позволив архану расслабленно наблюдать за происходящим цирком. Следователь всеми способами пытался вывести парня на разговор о том, что чувствует маньяк, убивая своих жертв. Слушая размышления старшего лейтенанта, Зиргрин все сильнее убеждался в том, что надо как-то себя менять. Как бы он ни оправдывал свои поступки, оставалось фактом, что у него отсутствовал самоконтроль. Темные безумные желания подавляли все остальные мысли. Быть может, тот пожилой авторитет, которого подселили к нему в камеру, был прав? Он нуждается в ошейнике?
С Савой они почти подружились благодаря непринужденному общению. Вернее, общался по большей части только Савелий Игнатович, а Зиргрин просто слушал, изредка отделываясь односложными ответами. Но житейская мудрость старика и его потрясающая проницательность оказали влияние на мышление архана.
Сава больше ни разу не коснулся их самого первого разговора, позволив Зиргрину самостоятельно все обдумать и принять решение. Парень просто диву давался, как авторитетный вор, проведший за решеткой больше половины своей жизни, мог обладать таким высоким интеллектом и словарным запасом. Савелий Игнатович не употреблял нецензурной лексики и блатных жаргонов. Иногда он просто произносил короткую спокойную фразу в нужный момент — и становилось ясно, что слова попали в точку. Но, конечно же, Зиргрин даже не думал идти к нему в подчиненные.
Внезапно дверь в кабинет следователя распахнулась. Первым, как ошпаренный, влетел конвойный, подскочив к Зиргрину и начав судорожно избавлять того от наручников. Следом вошел подполковник с посеревшим цветом кожи и застывшей широкой улыбкой на лице, а позади него важно шествовала целая делегация китайцев, большая часть которой была вынуждена остаться за дверью, так как столько людей просто не могло поместиться в небольшом кабинете.
— Что происходит? — осоловело посмотрел на происходящее следователь, поднимаясь из-за стола.
— Мы немедленно отпускаем Александра Евгеньевича, — проговорил подполковник, наблюдая, как Зиргрин потирает освобожденные запястья. — Александр Евгеньевич, приношу свои извинения за доставленные неудобства. Ваши вещи принесут прямо сюда, здесь же сможете переодеться.
— Хорошо, — кивнул архан, недовольно посматривая на окруженного помощниками и охраной Лю Чжишена, рядом с которым стоял улыбчивый китаец, к которому проявлялось почтение даже большее, чем к директору огромной корпорации.
— Но товарищ подполковник, на каком основании нужно отпускать подозреваемого… — попытался заикнуться следователь.
— Официально Александр Евгеньевич — не подозреваемый. И мы не имеем никаких оснований далее его задерживать. Тем более, что у него алиби.
— Какое еще алиби? — спросил Кононов.
— Железное! Последние два года он жил в Китае, а его роль исполнял двойник. Вот откуда все странности во внешности.
— Но это же бред!
— Кононов, разуй глаза. У тебя в кабинете посол КНР и директор одной из крупнейших китайских корпораций. Они принесли все подтверждающие пребывание Нетронина в Китае документы.
— У нас с семьей Нетрониных давние деловые отношения, — сообщил через переводчика Лю Чжишен. — Из-за корпоративной тайны ранее информация об этом не разглашалась, но теперь у нас нет выбора. Задержание Александра Евгеньевича — это огромная ошибка. Молодого человека в рамках сотрудничества направили в Пекин для изучения языка и укрепления сотрудничества. Уверяю вас, за два года, которые он прожил в моем доме, за ним не замечено никаких безумств, если не считать склонности к экстремальному спорту, из-за которого молодой человек и обзавелся таким количеством ранений. Надеюсь, мне не нужно объяснять вам, что все здесь сказанное не должно стать достоянием общественности? На данный момент идут переговоры о слиянии некоторых активов Нетрониных с нашей корпорацией, где Евгений Нетронин будет иметь приличный пакет акций и войдет в совет директоров, курируя российское направление нашей деятельности. В данном вопросе задействованы не только интересы бизнеса, но и двух стран на уровне правительств, поэтому, я надеюсь, вы осознаете, насколько важно сохранить втайне все здесь прозвучавшее.
Кононов смотрел на самодовольного китайца, понимая, что он врет, но не имея никакой возможности доказать это.
— Если Александр Евгеньевич столько времени пробыл в Китае, изучая язык, то должен сносно говорить на китайском? — попытался зацепиться за последнюю ниточку следователь.
Зиргрин, не обращая больше внимания на лейтенанта, холодно посмотрел на Лю Чжишена.
— Хочешь теперь со мной поговорить? — спросил он на китайском.
— Если ты согласен, я буду ждать в посольской машине.
— Хорошо, я подойду, — ответил Зиргрин, наблюдая, как сотрудник в форме занес в кабинет следователя его ранее изъятые вещи. — Если вы не против, я бы хотел переодеться.
Последняя фраза была произнесена на русском. Подполковник только злобно посмотрел на Кононова, после чего бросился провожать «высоких гостей». Не каждый день в отдел захаживает целый посол иностранного государства.
Вскоре все вышли. Даже адвокаты отправились давать интервью ожидающей внизу прессе, оставив архана наедине со все еще не пришедшим в себя от такого поворота следователем.
— Но я ведь прав. Я уверен, что ты — Палач! — выдохнул он, буквально рухнув на компьютерное кресло, которое жалобно заскрипело от его веса.
— Ты пытаешься решить свою личную проблему не с той стороны. Да и я — не лучшая цель для изучения.
