— Я не знаю… — неуверенно пробурчала Арина, потупив голову и ковыряя носком кроссовка пол. — Я больше так не буду…
— Люда… У нас сегодня очень ответственный день был, — объяснил Левковцев. — Люди из горисполкома смотрели, с каким багажом мы едем на соревнования. Даже небольшой срыв, падение, травма… По шапке получили бы все. Сейчас на вас, как на очень перспективных спортсменок, можно у завода чуть побольше запросы сделать. Например, на импортную тренировочную одежду, коньки. Моя мечта — душевые кабинки у вас в раздевалке поставить. Люда… Это эгоизм, больше я никак назвать не могу! Нужно заботиться не только о себе, но и о коллективе! И это только первое. Второе. Я веду учёт ваших нагрузок. Сейчас я видел, что после тройного акселя ты просто бросила программу — у тебя не осталось сил на оставшуюся часть. Ты на прямых ногах по катку ехала, как впервые вставший на коньки любитель, потом коряво исполнила два вращения и всё. Знаешь, что поставили бы тебе судьи? Четвёрки, потому что по технике твоя программа разделилась на две части. Они бы и поставили ровно за половину. Я не зря плавно подвожу вас к сложности. В общем, так…
Левковцев помолчал, как будто прикидывая, что говорить дальше, потом продолжил, строго глядя на Арину.
— Чтобы больше никакого своеволия! Все элементы должны быть согласованы со мной. И ещё… Я хочу знать точно, что ты ещё можешь сделать в фигурном катании. Или на что у тебя есть задумки. Выкладывай.
— Ну… Эмм… — замялась Арина. — Я хотела бы выучить все каскады с тройными, с тройным акселем, четверной сальхов, тулуп, лутц и флип. И ещё риттбергерные каскады вторым прыжком.
— Чтооо? — Левковцев от изумления чуть не упал. — Это что, шутка? Ты хочешь учить всё сразу?
— Не-а, — покачала головой Арина. — Не шутка. Не сразу, конечно, но я думаю, это вполне возможно со временем. И ещё. Я обещаю, что не буду больше прыгать тройной аксель.
— Хорошо, договорились, можешь идти, — махнул рукой Левковцев. — Завтра катаем произвольную.
Когда Арина ушла в раздевалку, Левковцев поднялся в тренерскую и открыл сейф. Достал заветную бутылочку с надписью на этикетке «Армянский юбилейный», гранёный стакан и набулькал ровно половину. Поболтал коньяк в стакане, чуть понюхал и залпом выпил. Чёрт… Что тут можно сказать? Если б он сам сегодня не видел, на что Хмельницкая в принципе способна, нипочём бы не поверил её словам. Но триксель был. Он всё ещё стоял перед глазами. Мощный разбег, переступание на левую ногу, разворот, сильное торможение и… Левковцев постарался до малейших мелочей вспомнить, что было потом. Хмельницкая затормозила и всю энергию, накопленную во время разгона, перенесла с тормозящей левой ноги в правую, маховую ногу. Она мощно оттолкнулась, это очевидно. Но так отталкиваются и на двойной аксель. Маховая нога! Вот в чём дело, чёрт возьми! Она быстрее отработала маховой ногой. Передав энергию торможения с левой ноги на правую, Люда на доли секунды быстрее отработала правой ногой. Этих долей секунды хватило, чтобы она быстрее и мощнее зашла в группировку! Так она сумела скрутить ещё один оборот! В том-то и дело, что Хмельницкая не поднялась в воздух выше, чем обычно, и пролетела ни на сантиметр больше. В то же самое время она просто сделала три с половиной оборота.
Поражённый такой простотой и эффективностью исполнения трикселя, Левковцев не удержался от ещё одной порции напитка. Потом достал из стола тщательно таимую общую тетрадь в 96 листов. На первой странице чётким каллиграфическим почерком было написано заглавие: «Теория и практика фигурного катания на коньках. Левковцев В. С.». Открыв последнюю страницу, Левковцев написал заголовок «Тройной аксель» и по свежей памяти стал описывать всё, чему сегодня стал свидетелем.
Когда Левковцев сел писать заметки о фигурном катании, которые, наверное, ведёт любой тренер, Арина в пустой раздевалке опять осматривала ногу. Если снять кроссовки, боль не ощущалась. Но стоило их надеть, как возвращалась. Походив немного, Арина ощутила лёгкое жжение и тут же, словно внутри подошвы появился твёрдый шарик. Коньки… Естественно, они не имели никаких амортизационных стелек, которые частично гасили бы удары о лёд после приземлений, не давая нагрузке перейти на ноги. Похоже… У Арины похолодело внутри. Похоже, она повредила себе ступню. И повредила серьёзно, судя по всему. Как раз перед важным стартом, который был, собственно говоря, её билетом в более высшую лигу. И сейчас уже ничего не сделать.
Однако ходить было можно, так же как и бегать. Боль чувствовалась небольшая, позже вообще переросшая в лёгкое ноющее чувство. Однако даже и это Арине не нравилось, потому что так быть не должно! Спорт спортом, но вся жизнь впереди, и как-то не хочется провести её с одной ногой. Тяжести травмы Арина не представляла, поэтому после тренировки решила сразу же сходить в спортивный диспансер, к доктору Миронову. Только вот войдёт ли он в положение? Вдруг отстранит от соревнований, и тогда всё, пиши пропало…
Пока шла в диспансер, внимательно прислушалась к своим ощущениям. В зимних кроссовках боли вообще не чувствовалось. Пропало и ощущение твёрдого тела в подошве. Арина обнадёжилась и решила уже развернуться и отправиться домой, наивно подумав, что всё решилось и так. Но нет… Не решилось… Стоило ноге чуть соскользнуть по подтаявшему насту, как неприятное ощущение в ноге вернулось.
В спортивном диспансере было немноголюдно — рабочий день уже заканчивался. Большинство людей обожали бешеные очереди и давку, поэтому ходили в больницу строго по утрам, к восьми часам, споря и скандаля друг с другом из-за очереди. После обеда, а тем паче ближе к концу рабочего дня, врачи скучали в гордом одиночестве. Однако Миронов в одиночестве не скучал.
— Можно? — постучав, открыла дверь Арина и сунула голову внутрь.
— Ты не видишь, я занят? — строго сказал Миронов.
Арина закрыла дверь и чуть не упала на скамейку от удивления. У доктора сидела… Соколовская! Она тоже пришла сюда после тренировки! И кажется, сидела с закатанной штаниной!
Через пять минут Соколовская вышла и села рядом с Ариной, закрыв лицо руками. Было видно, что она сильно расстроена. Арина легко похлопала её по плечу, встала и вошла в кабинет.
Миронов сидел и что-то писал. Не поднимая головы, показал Арине на стул:
— Садись, Хмельницкая. Только разуться не забудь. Что у тебя?
Арина прошла по линолеуму пола и почувствовала что боль вроде бы опять прошла.
— Ну… У меня нога болит иногда. Правая ступня… — нерешительно сказала Арина.
— Какая нога? В каком месте? — Миронов отложил записи и внимательно посмотрел на Арину.
— Вот здесь! — Арина закинув правую ногу на колено, Арина показала на плюсну.
— Ясно… И ты тоже… — вздохнул Миронов. — Снимай носок, ложись на кушетку.
Арина на цыпочках прошла к кушетке, сняла носок и легла на спину. Миронов поставил рядом стул и принялся щупать подошву.
— Где болит? Тут? Здесь? Пальцами шевелить можешь? Согни. Теперь разогни.
Без обуви боли не было вообще, но настырный Миронов охватил ступню рукой и чуть сжал плюсну в поперечном направлении. Арина тут же пискнула — боль стала ощутимее.
— В каком промежутке ощущается? Здесь? Камень не чувствуешь в подушечке?
— Ддаа… Чувствую. Вот здесь, — жалобно пропищала Арина. — Но чувствую только когда я в обуви.
— Всё ясно! — сказал Миронов. — Можешь одеваться. Садись на стул.
Миронов сел за стол, посмотрел на Арину, потом начал говорить.
— Между плюсневыми костями проходят пальцевые нервы. Расстояния между головками костей — миллиметры. Перегрузка на плюсневой отдел стопы, кости сближаются и давят на нерв. Нерв защемляется и его миелиновая оболочка быстро воспаляется. Это распространённое явление у спортсменов в любом виде спорта, где идёт повышенная нагрузка на ноги.
— Это излечимо? — пропищала Арина.
— Это излечимо на данной, ранней стадии, — кивнул головой Миронов. — Но я подчеркну — с некоей долей вероятности. Ты молодая, и кости у тебя ещё формируются. Нервный канал должен расшириться. Но… опять же… Говорить что-либо рано. Теперь по существу. Когда ты это почувствовала?
