об Оке Шуары и предложении графа Сайлота сделать из него протез.
В конце концов, даже если бы оно подошло идеально, в человеческой форме оно разорвало бы мне голову. По плану графа, превращаясь в человека, я должен был извлекать Око и использовать его также, как обычные маги.
Но никто не знал, когда и как мне понадобиться менять форму. Да и таскать за собой везде и всюду артефакт размером с футбольный мяч — это не слишком удобно.
Так что я задумал провернуть одну штуку, чтобы полностью убрать все неудобства Ока Шуары.
То, как Лорго вырезал руны на моих перчатках и сапогах, произошло не так давно. Я видел, как он это делал, наблюдал процесс несколько часов, даже помогал ему с этим. Так что форма и принцип нанесения рун запомнились мне очень неплохо.
Оставался вопрос: удастся ли мне вырезать эти руны на созданном давным-давно и уже тысячи лет имевшем определённую форму артефакте? Очень хотелось надеяться, что да.
Перекинувшись в человеческую форму и покрепче схватив Око одной рукой, второй я, используя видоизменённый коготь как резец, начал выводить на поверхности артефакта руны. К счастью, материал был несравнимо мягче, чем металл моих перчаток и сапог, и это было куда проще, чем в прошлый раз с Лорго.
Тем не менее, из-за неопытности мне потребовалось почти четыре часа, чтобы покрыть всю поверхность артефакта тонкой вязью рун. Когда я закончил, узор весь сразу резко побледнел, почти слившись с цветом поверхности Ока. Это означало, что всё прошло удачно.
Граф к тому моменту уже давно ушёл, а вот старик-целитель — нет. Сидел, прикрыв глаза, на лавочке под деревом неподалёку, ждал, когда я закончу. Влив в руны на артефакте мировую ауру, я вскоре получил небольшой, размером в два с половиной сантиметра диаметром, шарик.
— Мне снова понадобится ваша помощь.
— С чем, уважаемый Майигу?
— Достать его, — я указал на незрячий глаз.
— Это несложно, уважаемый Майигу. Куда проще, чем вылечить.
Спустя пять минут на ладони целителя уже лежало белёсое глазное яблоко. Вместо него я, слегка надавив, вставил Око Шуары, тут же «подключившись» к нему через ману.
Сработало всё отлично. Я снова увидел цвета, и на этот раз уже по-настоящему «своими глазами».
Минут десять я просто стоял, разглядывая всё вокруг так, будто видел впервые. В каком-то смысле так и было: настолько хорошо и чётко, и тем более в ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах, я окружающий мир не видел никогда.
А потом, поблагодарив целителя, отправился к графу, сидевшему в своём кабинете над бумагами. Впрочем, в первую очередь сейчас меня интересовал не сам граф, а стоящее у стены ростовое зеркало.
Самого себя я не видел столь же долго, как и цветной мир. Изменённые «генами» поглотителя глаза не воспринимали никаких отражений, так что мой облик был для меня же загадкой.
Лишь по описаниям других людей я мог сказать, как примерно выгляжу. Так что теперь мне было очень интересно узнать, насколько я изменился за эти два года. И изменения оказались куда значительнее, чем я мог предположить.
На меня из зеркала взглянул почти незнакомый человек. От Тимура Тарасова, девятнадцатилетнего студента с Земли, остались лишь общие черты: форма лица, чуть раскосые глаза, тонкие губы, острый нос.
Если бы я не знал, что вижу своё отражение, скорее принял бы его не за самого себя, повзрослевшего на два года, а за портрет своего родственника: брата или, возможно молодого дяди.
Мой правый глаз выглядел полностью слепым, без зрачка, радужки и даже розовеньких прожилок сосудов. Будто бы именно он был протезом, вставленным в глазницу стеклянным шариком.
А вот Око Шуары, наоборот, выглядело совершенно обычным глазом. Разве что его пронзительно-зелёный цвет выглядел не слишком стандартно. Забавный контраст, ничего не скажешь.
Придирчиво осмотрев свою, такую неожиданно непривычную физиономию со всех сторон, я, наконец, повернулся к графу Сайлоту, продолжавшему разбираться с документами, пока я занимался самолюбованием.
Теперь, когда награда была получена, мне не терпелось приступить к новой миссии.
— Ну, что? Какие планы?
— Меня спрашиваете? — было заметно, как граф раздражён. — Лучше вы скажите мне свои планы, Тим, чтобы потом не возникало подобных ситуаций.
— Ситуация с Вералином не была запланирована, — я не стал отвечать агрессией на агрессию, слишком хорошее было настроение после возвращения зрения. — И, хотя я не обещаю, что подобного не повторится, в целом я по-прежнему на вашей стороне и готов помогать. Тем более что оплата меня более чем удовлетворяет.
Граф, отложив перьевую ручку, сложил пальцы в замок, внимательно в меня вгляделся и просидел так почти минуту, прежде чем открыть рот.
— Хорошо, Тим, мы оставим этот инцидент. Информация, которую мы получили от Вералина, и которую вы не факт, что смогли бы из него вытащить, просто поймав и допросив самостоятельно, оказалась достаточно ценной, чтобы компенсировать вызванные вашими действиями проблемы. Но я хочу, чтобы вы понимали: ресурсы фракции первого принца не безграничны и далеко не факт, что мы сможем прикрывать вас и дальше. Это не угроза, не подумайте, просто констатация факта. В следующий раз может получиться так, что ваша личность, как Майигу, будет раскрыта, что бы мы ни предприняли. И тогда нам не останется ничего иного, кроме как разорвать с вами все отношения. Привлечение иномирцев к внутренним делам королевства — серьёзное преступление, и последствия за это могут быть невероятно серьёзными.
Я удивлённо поднял бровь.
— Если первый принц займёт трон, кто вас осудит?
— Подобные дела с участием иномирцев рассматриваются судьями Драконьего Трона — личной силы Великого Данброка.
— Ваш Руйгу настолько внимательно к этому относится?
— В том числе, но вообще это — правила, установленные во всём Содружестве миров. Без дозволения управляющей миром силы, вроде нашего Драконьего Трона, либо без права, даруемого самим Содружеством, в чужих мирах разрешено находиться лишь в качестве туриста. Ваш случай особый, так как вы попали в мир Драконьих Островов по случайности и не были внесены в списки посетителей. Именно поэтому вы можете относительно свободно действовать, а мы можем наслаждаться плодами нашего сотрудничества.
— К чему эта бессмысленная лесть? — хмыкнул я, — думаешь, я стану более покладистым, если ты меня похвалишь?
Граф Сайлот пожал плечами.
— Приятные слова ничего не стоят, и всегда лучше сделать приятное тому, на кого полагаешься, чем не сделать. Но я всё-таки скажу ещё раз: возможно, в следующий раз ваш секрет уже не удастся скрыть и тогда и за нами, и за вами —
