Потом Динадад попросил оставить ему также, в качестве заложников, вдову и дочь сеньора Себаса. В этом я отказал. Если он женится на вдове или дочери, это откроет ему дорогу к примирению с Пилларами. Ну, побухтят, и перестанут. Такое тут случается. Древний красивый обычай, красть и насиловать благородных дам, тут, конечно, не прижился — все же в Регентве не совсем отмороженные дикари живут. Однако, если виновник честно женится и сможет не только выжить но и доказать, что с ним придется считаться, то через десять лет ситуация станет видится иначе. Все как-то сгладится, подзабудится, и оп — знакомьтесь, Динадад Пиллар, новый Хранитель. Или Легат Таэна. Сила всегда побеждает справедливость. Я не хотел оставлять Динададу даже малейшую возможность для смены стороны и потому отказал. Пришлось везти с собой и кучу баб, которыми окружил себя Себас.
— Кстати, Сперат, — спросил я когда мы выехали за стены замка Мерт. — А кто такой этот Роланд?
— Роланд, граф Серама, очень знаменитый герой в Королевстве. Есть несколько баллад о нем и его подвигах. Он известен и в Фарре, и даже, немного, в Караэне. И, конечно, в Таэне, ведь в этот город стекаются люди со всех земель, — ответил Сперат. — Но прежде чем рассказать о его подвигах, мой сеньор, я должен сказать вам одну важную вещь. Дело в том, что в Королевстве нет графства, под названием Серам.
Мы с Лансом ещё долго хохотали, оглядываясь на Мерт, но больше Сперата ни о чем не спрашивали.
Через две недели неторопливого марша, к концу которого благодаря моим настойчивым просьбам моя армия и в самом деле стала превращаться в армию, марширующую колоннами, окруженную дисциплинированными конными разведчиками и строящую каждый вечер хоть как-то укреплённый и упорядоченный лагерь, мы подошли к Кесаене.
Она открылась нам неожиданно — город стоял в горной долине, его скрывал склон горы. Только повернув за него, я понял, почему ехавший впереди дозор из нескольких рыцарей и пары десятков всадников из их копий долго о чем-то переговаривались, прежде чем продолжить путь. Безразличные ко всему лошади продолжили путь, свернув за скалу, пока я со Сператом, Лансом и остальной своей свитой сидели в седлах раскрыв рот.
— Вот гоблинское дерьмо! — наконец, оформил свои мысли Ланс.
Я задумчиво, кивнул соглашаясь. Кесаена была хорошо укреплена. И шансы на её взятие осадой или штурмом тоже казались мне в высшей степени сомнительными. Если говорить прямо, это было меньше всего похоже на города, обнесенные стеной, привычные мне по местному миру. Это был настоящий замок с высокими башнями. Только размером с город.
Глава 28
Ловкий ход
Помня о несколько нервных переговорах с людьми на стенах в прошлый раз, я не торопился к Кесаене. Озадачился выбором места под лагерь, присмотрел уютную брошенную виллу с фруктовым садом, обнесенную щабором в полтора человеческих роста. Как я ожидал, за внешне непритязательными простыми стенами обнаружился мрамор, колонны, довольно искусная мебель. Нет того пафоса, что в поместье Итвис, зато все довольно уютно. Я выбирал себе комнату из спален на втором этаже, когда ко мне подбежал запыхавшийся конюх. И заорал, махая руками:
— Мой сеньор, там… Там… — он захлебнулся воздухом. Местные ребята выносливые, для них километров тридцать за день отмахать даже за работу не считается. Но вот лестницы для них непривычны и потому утомительны.
— Что-то с Коровиэлем? — у меня аж сердце удар пропустило. — Ну, да не молчи!
— Мой сеньор! — снова заладил этот дурак. Сперат вышел из-за моей спины и встряхнул бедолагу. Но тот так и не смог подобрать слов, а только махал руками в сторону балкончика, выходившего на сад. И с которого открывался вид на Кесаену. Туда тут же выглянул Ланс.
— Полсотни толстяков в богатых одеждах. Идут сюда. Доспеха и оружия я не вижу, — доложил он.
Мы со Сператом тоже подошли к окну и через некоторое время я вынужден был признать, что он прав. Толстяки, по местным меркам, это люди с от силы десятком лишних килограммов. Этакий офисный планктон на минималках. Но на фоне остальных жилистых и худых это резко выделяло всяких купцов, гильдейских мастеров и прочих, кто мог себе позволить мало двигаться и при этом есть досыта. То есть разноцветная, как будто из цирка сбежавшая, толпа перед нами, без всякого сомнения — лучшие люди города.
— Нас встречают? — искренне удивился я.
— Мой сеньор, кажется Великая Мать наконец-то пролила на нас молоко удачи из своих сисек! — заявил Ланс. — Я уверен, они несут нам ключи от ворот!
Пришлось спускаться, садиться на коня и ехать навстречу. Со мной, кроме пары вооруженных слуг-щитоносцев, Ланса и Сперата, увязалась всего десятка два всадников. Остальные продолжали заниматься своими делами — а именно, рыскать по округе в надежде что-то украсть. Они просто не воспринимали пехотинцев как опасность. Ладно бы, если бы те хотя бы были с копьями и щитами. А так — просто добыча. И вот последнее, как раз, и было привлекательно. Несколько отрядов моих головорезов все же начали стягиваться к пешей процессии горожан, явно привлеченные роскошью их одежд. Мне пришлось поторопить Коровку, иначе я рисковал оказаться у голых трупов.
— Мой сеньор, там Хранитель, — сообщил очевидное Сперат.
Вперед, навстречу мне, вынесли старика в кресле. Кресло несли два здоровенных, угрюмых хмыря, ростом не уступающие большинству рыцарей. Разве что только немного ниже меня. Только рожи крестьянские — все же я уже приноровился отличать местные касты на глазок. Они привлекли мое внимание тем, что были в кожаных куртках под которыми угадывались кольчуги и с дубинами на поясе — это резко выделяло их на фоне пышно разодетой толпы.
Такие, классические прямо, бандюганы. Тут так не принято, люди с оружием выглядят солидно, потому что оружие, это само по себе дорого. Соответственно, вооруженные персоны строго вписаны в иерархию. Даже закаленная металлическая пластина на броню или кусок кольчуги размером с носовой платок, это как очень дорогие золотые часы. Вещь дорогая и статусная. С другой стороны, у этой парочки вместо оружия грубо окованные железом дубины. Что как бы, подчеркивает их низкое происхождение.
Мне пришло в голову, что пехота в моей армии тоже деклассированная. Не рыцари, не вооруженные слуги, но уже и не крестьяне. Интересно, а какой магией эти двое мордоворотов владеют?
Я вдруг понял, что у меня размышления, как у феодала. Я настолько сосредоточился на обычных охранниках, что даже не сразу обратил внимание на кресло, которое они несли, и человека в нем. В здоровенной нелепой шапке из красного бархата. И я узнал этого человека.
— Это не просто Хранитель, — у меня вдруг испортилось настроение. — Это Родер Брухо.
Через десять минут меня затопила волна лести, пополам с заверениями в верности. И немного сдобренная щепоткой угрожающих намеков. Для остроты, видимо. Честно говоря, с таким я еще не сталкивался. Не удивлюсь, если Брухо с горожанами это действо репетировал не один день. Он толкал мне льстивую речугу, называл очередное имя уважаемого отца города, тот выступал вперед, раскаивался в чем-то, низко кланялся и просил прощения за все и сразу. Реально, я не сразу понял, что они извиняются за бунт против Регента. Вернее, таких громких слов, да и вообще каких-то других по поводу их сепаратизма, сказано не было. Так, просто каялись, тянули лапки с подарками, и взывали к моему благородству. А по сути, меня буквально прогибали, чтобы я немедленно увел армию. И, если бы не Коровка, боюсь они бы смогли — в тот момент оказашись в окружения множества людей, так ярко говоривших какой я хороший, протягивающих мне подарки, обещающих еще больше, и униженно умоляющих оставить им жизни… Которые, кстати, и так не взять, если не взять сначала высокие стены города… А еще они очень раскаиваются, какое счастье, что Золотой Змей Караэна известен своим благородством и добротой…
Хуже цыган, четное слово. Единственный их просчет — то, что я был на боевом коне. Коровка не любил когда всякие посторонние пешеходы к нему руки тянут и реагировал на толпу нервно. Я натягивал поводья, но все же он то и дела дергался вперед, прямо как собака, пытающаяся укусить. В случае Коровки — скорее ударить копытом или сбить с ног. После того, как я не углядел и Коровка резким движением попытался с подскока впечатать переднее копыто в грудь толстяка с разукрашенным золотом клевцом на бархатной подушечке, «лучшие люди» опасались подходить ближе, чем на пять метров. И я их понимаю — подковы у Коровки специальные, боевые, хищной формы — настоящее оружие, не хуже чем шестопер. Толстяк, к счастью для него, смог буквально выпрыгнуть из под удара. Даже подарок с подушки не уронил. Скользкий тип. Как и все остальные в этом блистательном обществе. А самый скользкий, это Родер Брухо, Хранитель Престола Пустого и Хранимого.
