чудо! Кстати, велела позвать следующего!
— За пять минут? — недоумевал Дима, когда в кабинет вошел следующий. — Чтоб меня… Что там за чудотворец такой сидит? Чудотвор… Ка?
— Чудотворесса. — подсказал я и улыбнулся.
— Чудотвориня… — пробормотал Дима. — Нет, это уже больше на оскорбление похоже.
Через пять минут из лазарета вышел и второй раненый. Вернее, уже здоровый, но с таким выражением на лице, словно его впервые привели в стриптиз-клуб.
— Ух… — выдохнул он. — Хороша суч…
— Так! — прикрикнула на него Литова. — Не выражаться!
Парень поспешно закрыл рот обеими руками, включая недавно сломанную, и отошел в сторону.
Дима продолжал ничего не понимать. Один за другим в лазарете побывали все, кроме меня и Димы. Они проводили там не больше семи минут, и когда выходили, у всех было одно и то же выражение лица. Словно они получили от друга эротический журнал, который теперь лежит под матрасом, ожидая вечера.
— Ну, я пошел, — вздохнул Дима. — Посмотрю, что там за диво дивное.
Он вышел через пять минут, уже без шины, и с такими глазами, что я всерьез испугался, что они сейчас выпадут. Рот его был приоткрыт, и разве что слюна не капала на пол, как у голодного пса.
— Ты в порядке? — спросил я, но вместо ответа получил только невнятное мычание.
Я вздохнул, усадил его на стул и пошел в лазарет сам. Самым последним.
Закрыв за собой дверь, я прошел мимо ширмы, отделяющей основное пространство кабинета, и наконец увидел, кто же ведет прием.
— Так-так-так… — раздался довольный голос от окна. — Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал. Рада вас снова видеть, пациент Стрельцов… Простите, Оникс! А я смотрю, вы не врали, когда говорили про неспокойный образ жизни!
Да, это была она. Симпатичная брюнетка с татуировкой сколопендры на правой ягодице. Доктор Мила.
Вот что значили ее слова «До новых встреч»! Она сказала это, когда я выписывался, но тогда я не придал этому значения. Я думал, что это просто вежливость, простая формальность, которую произносят все врачи, когда их пациенты покидают стены больницы. А она-то, в отличие от меня, знала, что вернется в Урмадан к началу учебного года. Знала, что мы еще увидимся!
Доктор Мила сидела на стуле у окна, слегка повернувшись ко мне. Одна нога была закинута на другую, и от этого ее короткий халатик поднялся выше некуда, открывая стройные ноги. В руке она держала карандаш, который прикусила своими белыми зубами, и это придавало ей еще более игривый вид. Волосы, как всегда, были заплетены в две аккуратные косы, а на лице у нее были маленькие очки, которые подчеркивали ее выразительные глаза. Она смотрела поверх них и кокетливо улыбалась, не сводя с меня внимательного взгляда, словно пыталась прочитать мои мысли.
— Какая встреча! — усмехнулся я, глядя ей в глаза. — Мне сразу раздеваться или вы сначала сердце послушаете, там, пульс проверите?
— О, мне не нужно ни то, ни другое! — еще шире улыбнулась доктор Мила. — Я уже знаю о вашей травме все, что нужно. Подойдите ближе, и я помогу вам с вашей… Проблемой.
— Как вы здесь оказались? – спросил я, подходя ближе и позволяя Миле разрезать острыми блестящими ножницами бинтовую перевязь. — Я думал, вы работаете в больнице.
— Я работаю в Урмадане, — объяснила доктор Мила, аккуратно, но быстро снимая шину. Ее руки двигались невероятно ловко и быстро — куда там Петунии Литовой! — В больнице я работаю, когда в университете нет занятий. Я достаточно ценный специалист, чтобы меня с руками отрывали в любом медицинском учреждении, даже на время.
— О, вы, наверное, эксперт в своей области! — сказал я, когда она начала осматривать мою сломанную руку.
— Конечно! Вы, наверное, не слышали обо мне, потому что не связаны с медициной, но в нашей среде я известна. Иначе и быть не может — в университет допускают только лучших из лучших. И во всем, что касается травм и болезней, лучшая это Мила Сколопендра Тарганская.
— Сколопендра? — я приподнял брови. — Это прозвище такое?
— Оникс, вы меня удивляете! — заливисто засмеялась доктор Мила. — Таких элементарных вещей не знаете! Конечно, прозвище! Каждый маг, преодолевший порог мастера, берет себе уникальное прозвище! Потому что Мил Тарганских в мире много, а Мила Сколопендра — она такая одна.
— Вы выглядите очень молодой для мастера. Вам всего на пару лет больше меня.
— Мне двадцать три, — улыбнулась доктор Мила. — Спасибо за комплимент.
— Почему Сколопендра?
— А это, уважаемый Оникс, уже к делу не относится! — она игриво коснулась моего носа, и я позволил ей это сделать.
Кожа у нее была холодной, как будто она настоящая холоднокровная Сколопендра.
— Ладно. Зато теперь мне не нужно думать, как вас звать. Сколопендра вам подходит.
— А вы хам, тэр Оникс! — засмеялась Мила, не отпуская мою руку.
— Спасибо, мне говорили. — улыбнулся я, чувствуя, как воздух между нами слегка потрескивает искрами флирта. — Кстати, когда мы займемся лечением моей руки? Я и так по-моему тут лишнего провел. Остальные ребята выходили намного раньше.
— На самом деле, мы уже закончили, — обворожительно улыбнулась Мила. — Разве вы не почувствовали?
— Хм…
Я посмотрел на свою руку, которую она все еще держала, и осторожно пошевелил ею. Рука действительно снова работала, хотя немного болела. Это ничего, это пройдет.
— Чудеса… — только и смог сказать я, заново привыкая к своей руке. — Если лечение уже закончилось, почему я все еще здесь? Вам просто нравится со мной общаться? Доктор Мила ничего не ответила, только загадочно улыбнулась и отпустила мою руку:
— К утру боль пройдет, и ваша рука станет как новая. Не нагружайте ее, но если что-то случится… Вы знаете, где меня найти.
И она снова улыбнулась, да так лукаво, что тот же Чуров при виде этой улыбки сам бы тут же сломал себе все конечности, до которых смог бы дотянуться.
Но я — не он. Поэтому я тоже улыбнулся, копируя мимику Сколопендры до мелочей, и осведомился:
— А что, заходить можно только «если что»? Просто так заскочить проведать не вариант?
— Я такого не
