По занимаемому противником берегу, мы пошли в обратном направлении, возвращаясь к броду, где уже была слышен звук перестрелки. Согласно отданному мною приказу, эскадрон галопом подошел к броду. На подходе к броду я отдал приказ приготовить к бою сабли, и револьверы, оставшиеся пригодными для боя. Применение массированного огня было не возможно, в силу того, что во время переправы большая часть патронов промокла, от воды удалось уберечь только часть револьверов отряда.
На момент нашего подхода к броду первая рота противника осуществляла переправу через брод под огнем нашего авангарда, действовавшего согласно моего распоряжения.
Большая часть второй роты третьего Пенсильванского полка (около трех взводов), находясь на «своем» берегу пыталась прикрыть огнем переправу вышеуказанной роты, но по счастью практически без результатов. Их пули большей частью сбивали ветки и листву с деревьев «нашей» части брода. Второй лейтенант Том Брэдди, наблюдая за стрельбой противника, даже высказал предположение, что данную роту укомплектовали из числа садовников, вряд ли кто иной смог бы так качественно подстричь кусты.
Один взвод второй роты третьего полка помогал артиллеристам привести орудия из походного состояния в боевую готовность. Уточнив на месте диспозицию, я построил эскадрон в «клин». Ударную часть построения составили вольноопределяющийся Сэм, сержант Салливан и Ваш покорный слуга.
Закончив построение, мы нанесли удар в тыл противника. В результате внезапной атаки и умелого применениям сабель бойцами вверенного мне Вами и Господом Богом эскадрона, буквально в пятнадцать минут враг был опрокинут. Простите мне отступление от доклада по существу, но, видит Бог, сэр, это важно!
Как выяснилось в ходе боя, «юнионисты», не имеют опыта противостояния кавалерии, наносящей удар холодным оружием! Заслон, наспех выставленный второй ротой для защиты орудий, успел произвести один неприцельный залп в направлении эскадрона, после чего буквально в несколько минут был растоптан и вырезан почти полностью. Артиллеристы, не имея под рукой стрелкового оружия, предпочли разбежаться. Вид скорой и кровавой расправы над вспомогательным взводом второй роты, сильно расстроил боевой дух оставшихся частей противника. Продолжая атаку, мой эскадрон произвел залп из револьверов по спешно строящейся линии оставшихся пока что невредимыми взводов второй роты, после чего пошел в «сабли». Солдаты противника падали на землю, как спелые яблоки, кто сбитый лошадью, кто сраженный сабельным ударом или револьверным выстрелом.
Солдаты первой роты третьего Пенсильванского полка, по-прежнему находясь в реке, и будучи скованными огнем авангарда, частично продолжили перестрелку, а частично попытались выйти на «свой» берег, чем только добавили сумятицы и паники. Те несчастные, кто успели выбраться на берег, были уничтожены в считанные мгновения. Оставшиеся в реке подразделения противника в это время наблюдали, как уничтожаются их товарищи на берегу, не в силах помочь им хоть чем-нибудь.
Впоследствии, командир артиллерийской батареи майор Пэлхэм, узнав о нашей победе, пришел в восторг, который выразил тирадой, привести которую в официальной бумаге мне не позволяет природная скромность. А когда мы передали его батарее полсотни ботинок, снятых моими людьми с убитых «северян», он даже прослезился.
Понеся серьезные потери, и не имея реального представления о нашей численности, командование сводного отряда противника, осуществлявшего переправу в составе первой роты, приняло решение о сдаче в плен. В результате боя, потери противника составили восемьдесят семь человек убитыми, тридцать четыре человека ранеными, сто два солдата и сержанта, а так же пять офицеров взяты в плен. Захвачены четыре артиллерийских двенадцатифунтовых орудия, припасы к ним, двести шестьдесят три винтовки, в том числе карабины Шарпса, и огнеприпасы к ним, продовольственные пайки на семь суток для двух рот и артиллерийской батареи. Личный состав артиллерийской батареи рассеян. В силу большого количества пленных и трофеев, их преследование не велось.
Потери вверенного мне эскадрона составили: два человека убиты, семь человек ранены, из них тяжело – один человек.
Командир первого эскадрона легиона Кобба
Капитан Эшли Уилкс.
– Эта виктория подобна подвигам героев античного мира! Трудно себе представить, как отряд, почти в три раза уступающий противнику по численности и в пять раз в огневой мощи, отважно бросается на врага и добивается победы! Да, мистер Хэмптон, люди в ваше время, по-видимому, были сделаны из стали, – Портер свернул лист рапорта, и, с явной неохотой вернул его Хэмптону, – не сочтите мои слова грубой лестью, я восхищен мужеством ваших людей!
– Моё мнение в данном случае целиком и полностью совпадает с вашим. Я всегда был горд, что Роберт Э. Ли, Джеб Стюарт и Господь наш в неизбывной милости своей оказали мне высокую честь вести в бой именно этих людей. Я не хочу ни в коей мере умалить достоинство всех тех, кто в трудный час встал под знамена Конфедерации, но моя вера в моих людей и их вера в меня не раз помогали совершать чудеса на поле брани.
– Я могу предположить, что триумфальное возвращение первого эскадрона заставило замолчать даже самых отъявленных ворчунов? – Перешел на деловой тон Портер.
– Вы снова правы, мой юный друг. Вы правильно назвали возвращение эскадрона триумфальным, и так же верно высказали предположение о реакции ворчунов в бригаде. Да что там ворчуны! Наш командующий – Джеб Стюарт, на глазах которого, в сущности, и произошло это сражение, – слегка поморщился Хэмптон, вроде бы столько лет уже прошло, а отзвуки давней взаимной неприязни так и остались в душе, – узнав о настолько успешном рейде, и средствах, принесших победу, распорядился, чтобы обучение сабельному бою стало обязательным для всей кавалерии. Данный приказ не был уж очень популярен в войсках, и исполнялся спустя рукава, но в моей бригаде люди буквально атаковали кузнецов, требуя привести их сабли в надлежащий вид в первую очередь. И даже те, кто ранее увиливал от занятий под любым предлогом, рвались на тренировочные площадки. В то время мы отдыхали на зимних квартирах. Моя бригада временно не участвовала в масштабных боевых действиях, поэтому мы не теряли зря времени, внеся в тактику обучения новые приемы. Сэм, по одним ему видимым признакам, отобрал полсотни человек, и гонял их словно нерадивых учеников в воскресной школе. Но, сказать по правде, выжимая людей до последней капли пота, он и сам изрядно уставал, щедро одаряя нас своими знаниями. Обученные Сэмом бойцы, теперь уже инструкторы, пройдя начальное обучение, несли полученную ими науку по своим подразделениям. Помимо обучения рядовых бойцов, Сэм находил время и для командиров эскадронов, разъясняя им новые для них тактические приемы. Вы не поверите, джентльмены, свою науку офицерам он преподносил, используя клубни бататов и кукурузные початки, выстраивая из них театр военных действий.
– Точно вы говорите, масса Уэйд! Как сейчас помню, вставит Сэм, бывало, в кукурузу или батат звездочку от шеврона, это, мол, командир, и передвигает початок, разъясняя, где по его разумению начальник должен находиться, пока в бою его солдатня саблями машет да из ружей палит. Нечего, мол, командиру вперед соваться, издаля командовать надо, а не под пули лоб подставлять, – расплылся в довольной улыбке Симмонс. – Ух! И не довольны этим белые джентльмены были, просто жуть, как недовольны.
Хэмптон кивнул головой, подтверждая правоту своего дворецкого.
– Да, ты прав Рэнсом. Нельзя не упомянуть, что первоначально мои офицеры были удивлены и возмущены подобными рекомендациями, привыкнув к мысли, что командир должен вести войска за собой. Даже ко мне приходили, кипя от гнева и возмущения. Будь Сэм офицером, я потерял бы немало своих командиров в ходе дуэлей. Я лично стал разбираться в данной ситуации, и при более тщательном и здравом рассмотрении этих теорий, я признал мысли Сэма разумными, и приказом по бригаде запретил офицерам лезть под пули, наказав им оставаться за линией огня, осуществляя общее руководство. И, смею надеяться, уберег этим приказом не одну шальную голову от пули. Все имеющееся у нас время мы употребили на укомплектование кавалерии оружием и как можно более тщательное обучение. Впереди нас ждала станция Бренди, земля, которой алкала крови патриотов.
– Простите, генерал, сэр! Но ведь во время сражения у станции Бренди основная масса потерь пришлась на долю юнионистов? Причем тогда кровь патриотов? – Недоуменно поднял голову от блокнота с записями Портер.
– Поспешное суждение, простительное благодаря вашему юному возрасту. Мистер Портер, в этом сражении, как и во всех сражениях той ужасной войны, по обе стороны фронта находились американцы. Простые парни, фермеры и рабочие в мирной жизни. Став солдатами, они были разделены идеей и линией фронта, но каждый из тех, кто брал в руки оружие в ту пору, искренне желал счастья своей стране, пусть каждый хотел этого на свой манер и по своему разумению. Разный цвет их мундиров не мешал им оставаться теми, кем они всегда были – братьями по крови. С той поры прошло уже двадцать лет, но до сих пор станция Бренди остается для меня моей гордостью и моей печалью. – Хэмптон прикурил сигару, словно желая скрыть выражение своего лица за клубами табачного дыма.
