В папочке, врученной мне девицей-лейтенантом, был запечатанный конверт. В нем лежало удостоверение на мое имя, из которого значило, что владелец сего документа является специальным представителем чрезвычайной комиссии при Совете министров и ему должны оказывать содействие любые органы власти, а также военные, полиция и МЧС, также прилагался пластиковый дубликат на трех языках: русском, английском и казахском. Наверняка снабженный еще и микрочипом. Вдобавок из конверта выпал, шурша цепочкой, сдвоенный жетон из нержавейки с моими ФИО и группой крови. И тут, я окончательно понял, во что влип.
Часа два я просидел перед телевизором, монотонно переключая каналы и продумывая попутно список вещей, которые, возможно, мне смогут пригодиться. Особого ажиотажа вокруг темы башни не наблюдалось. Поднятая в Интернете волна искусно гасилась всякими информационными приемами. Причем не только у нас, но и на Западе, что еще раз подтверждало жесткую политическую возню вокруг этой темы. Торг шел нешуточный, а народ кормили всякими байками. Так, что эксклюзивное и суверенное право Казахстана на обладание артефактом — таяло на глазах. Госдепартамент США настойчиво бубнил о своих национальных интересах в любой точке мира. Наши намекали, чтобы те не совали нос туда, куда и сами не знают. Казахи утверждали, что у них все под контролем и некая международная комиссия во всем разбирается. ООН отпиралась, мол никакую комиссию не посылала и, вообще, собирает экстренно Совет безопасности. В общем: все кипело и булькало. Пар вроде спускали, дабы не нервировать финансовый мир, но рвануть могло в любой момент.
Собираться в такие короткие сроки мне раньше еще не приходилось. Пройдя по комнатам, я отключил от розеток лишние электроприборы. Повесил на холодильники послания соседке — милой, одинокой старушке, которая приглядывала за квартирой в мое отсутствие, с наказом пользоваться продуктами — ей подспорье, и мне спокойней. Вся атмосфера в квартире, заполненная резкими запахами свежего ремонта, словно подчеркивала перемены в моей размеренной жизни. Гулкая пустота комнат отзывалась эхом шагов. Я бродил словно потерянный, машинально собирая нужные мне вещи, попутно прокручивая в башке весь этот информационный поток, обрушившийся нежданно-негаданно на мое сознание. Выбор сделан и необходимо настроиться на предстоящие события с учетом того, что вокруг будет масса незнакомых людей и привычный уклад жизни, достигнутый с таким трудом, будет разрушен. Зато появилась реальная возможность поучаствовать в самом необычном приключении. Надеюсь, я не разочаруюсь в своих ожиданиях.
Глава 4
На первых порах.
Рано утром, в начале пятого, меня разбудил звонок нового телефона, особенность которого заключалась в том, что у него не было кнопок. Вообще! Так, что его не выключишь, но стоило взять его в руку, и приложить палец к экрану, как он заорал голосом генерала. Пришлось отвечать. Звонил Терентьев, видимо, прямо с летного поля. Рев двигателей заглушал его голос, но я понял, что за мной послали машину. Ко времени, я успел выйти на улицу и, теперь, просто сидел на скамейке у подъезда. Рядом, приводя в порядок клумбу, сопел неутомимый местный дворник Рашид. Приветливо улыбаясь, он поздоровался, оглядел мой рюкзак и с наивно поинтересовался:
— На дачу, да?
В ответ на это я только неопределенно кивнул.
Неприметный, скромный автомобиль без броских номеров обогнул двух спешащих к нам киргизов и подкатил к подъезду. За рулем сидел молодой парнишка лет двадцати. Наученный горьким опытом, я не стал после первого же рукопожатия шокировать парня и рассказывать ему всю его подноготную, прежде чем мы познакомились привычным для людей способом. Не стал называть по имени, вместо этого вежливо спросил, как зовут.
До военного аэропорта путь был не близкий. Так, что мы смогли немного поболтать, коротая время. Большей частью говорил водитель и почему-то был уверен, что я ему отвечаю, хотя я просто клевал носом, то и дело засыпая.
— Тут ребята из отдела мне шепнули, что у вас какие-то уникальные способности. Это правда? — спросил немного осмелевший водитель, приглушая вопли радиоприемника.
— Много болтают твои ребята, — буркнул я сонно, — так и пару звездочек с погон проболтать можно.
— Не, ну серьезно, вы же теперь вроде как свой.
— Ты только своей подружке Светке все не разболтай, хорошо? Женщины, они, вообще, язык за зубами держать не умеют. А папаша у нее строгий, в СВР служит, пристрелит тебя из наградного пистолета — нафиг ему зять болтун.
— А откуда вы знаете, что мою подругу Светой зовут и про папашу? Я же…
— Сам спросил про способности, вот и шевели теперь извилинами на тему того откуда я это знаю.
— Понял. Вопросов больше не имею, — сделав серьезное лицо и сосредотачиваясь на дороге, промямлил он.
Знать бы самому, сколько способностей в моем арсенале на самом деле. Мне несколько лет понадобилось для того, чтобы научиться скрывать те, что проявились и, сильно постараться не пользоваться ими открыто. Так бы и сгнил в дурдоме, с таким-то довеском. Умение узнавать про человека все, его самые скрытые и страшные тайны, это только верхушка айсберга. Тогда, после взрыва в метро, когда ни о каких способностях и речи не было, меня вынесли на улицу, ослепшего и оглохшего, и я представлял из себя какой-то ошметок, а не человека. Тело больше напоминало деревянный чурбак, в голову лезло такое, что в пору было думать, что зря в живых остался. К счастью, оказалось, что это была просто тяжелая контузия, пара царапин и легкое отравление. Надо же! В скольких переделках бывал под перекрестным огнем и минами накрывало! Ни царапины! Даже когда придурка–комбата прикрыл, автоматная очередь только зацепила, пластину бронежилета покорежила, да ребро треснуло. А здесь, в центре Москвы, в метро! Расплющило, словно прессом, взрывной волной! Оклемался в госпитале. Последствия всплыли чуть позже, когда я уволился из армии и стал работать в охране. Вот тут-то меня и накрыло. Бывали моменты, когда я думал, что действительно рехнулся. Очумевшую голову так распирало необычными ощущениями, что и сказать страшно было. Невероятно обостренный нюх, до тошноты от самых незаметных, ничтожных, казалось бы, запахов. Зрение, о котором я раньше и не мечтал. Слух! Сидя на проходной офисного здания, я мог слышать, как на третьем этаже начальник распекает подчиненного в закрытом кабинете. Как голуби воркуют и бегают по крыше, царапая когтистыми лапами ржавое железо. К сожалению, в такие моменты ближайшие, окружающие меня непосредственно звуки, события, словно бы утихали, превращались в бубнящую завесу. Из-за чего часто попадал в нелепое положение, реагируя неадекватно на ситуацию вокруг. Всецело поглощенный анализом неожиданных ощущений от обретенных способностей; я отгородился от окружающей меня действительности. Отношения с женой и без того висевшие на волоске, особенно после многочисленных командировок в Чечню, окончательно оборвались и тихо умерли в толчее коридоров районного суда. Умение узнать все скрытое о человеке — просто слишком яркая способность, сжигающая в дым любые взаимоотношения. Именно из-за нее я угодил в психушку. Не сумев совладать с бардаком в собственной голове, я получил передышку, пуская слюни и писая в постель. Обдолбанный уколами и таблетками, я упокоился, лежа на грядке из уписанного матраса и панцирной сетки. Не скажу, что это был негативный и позорный эпизод моей биографии. Именно, благодаря времени, проведенному в клинике, я смог многое понять, расставить все по полочкам, смириться, и получить еще больший опыт, контроль над новыми способностями. Но все равно чувствовал какую-то ущербность, неполноценность, будто действительно стал инвалидом. Проблема поиска работы после получения «волчьего билета», то бишь, медицинского заключения, усугубила это состояние. Лечащий врач был несказанно рад выписать меня при первых же признаках улучшения состояния. Когда этот «мозговед» начинал сильно донимать, я в отместку, опрометчиво вскрывал, как гнойники, не самые приятные эпизоды его собственной биографии, приводя несчастного в состояние близкое к панике. Со справкой из психушки, обратно в охрану путь, конечно же, был закрыт. Водительские права отобрали. Лицензию охранника — тоже. Но я сумел найти себе занятие. Через знакомого пристроился механиком в задрипанный шиномонтаж, где чинили все подряд — от мопедов, до древних лимузинов. Меньше чем за пару месяцев поднялся от ученика до ведущего специалиста, и это при условии, что в машинах на тот момент я разбирался не больше чем в экзотических бабочках. Моего знания хватало только на то, чтобы не перепутать в автомашине, куда какую жидкость залить. Теперь же, я видел все неполадки как грязь на стекле. Способности позволяли мне как бы проникать в любую деталь автомобиля буквально насквозь. Замечал малейшую неисправность, незначительный сбой, крошечную трещинку. Пусть даже я и не понимал, как работает механизм, я видел, что мешает ему работать нормально. Концентрация способностей именно на неодушевленных предметах, моторах и агрегатах, дала возможность вернуться к подобию прежней жизни. Постепенно обретал, словно заново, навыки управления собственным, но уже расширенным сознанием. Перестал глушить себя немереным количеством спиртного, стал более адекватен и сдержан, научился самоконтролю, выдержке. Во многом помогли экстремальные походы, которыми я неожиданно увлекся. Придумав для себя самого правило пяти предметов, которые необходимо взять с собой, я выбирал самые сложные маршруты в разное время года. На самом деле просто сбегал из города, отдыхал от душного человеческого общения. Суетная жизнь крупного мегаполиса высасывала из меня всю жизненную энергию. Приходилось жестко контролировать все контакты с окружающими. Лучше прослыть нелюдимым, чем таскать ноги вконец обессиленным. В основном работал по ночам, благо я заимел право выбирать себе наиболее благоприятный режим. Я не встречался с клиентами, практически не общался с ремонтниками. Только охранники иногда становились свидетелями моих «камланий». Это они прилепили мне прозвище — «Шаман». Иначе как же им назвать человека, который подолгу ходит вокруг бурчащей на холостом ходу машины и ставит закорючки в дефектной ведомости бубня себе под нос. При этом, не ковыряясь в двигателе и не торча под днищем автомашины. В результате, я расписывал все дефекты по уровню их важности. И ремонтники с менеджерами уже решали на какую сумму «нагреть» клиента. Мой вердикт был бесспорным и поэтому они смело давили на клиента, потрясая перед ним моим заключением. Завороженный длинным перечнем «болячек» любимой игрушки, клиент, обычно не сопротивляясь, платил не торгуясь. Редко, но попадался упрямец. Его мстительно волокли к машине и при нем извлекали спорную деталь или узел. При этом часто заключали денежное пари. Так, что посрамленный клиент, чесал озадаченно «репу» и лез в карман за бумажником. Среди работников мастерской считалось честью поделиться со мной частью выигранного пари. Хотя владелец автомастерской и не скупился на мое денежное поощрение, я не отказывался и от этих денег. Так было надо, иначе — лишние разговоры и другое отношение. А так — все нормально. Свой парень, со своими тараканами в голове, но свой. Появились свободные деньги — купил себе компьютер, видеокамеру, фотоаппарат. Завел сайт, стал наполнять его отчетами о собственных экспедициях. Завязался на какой-то бурной переписке в форуме. Однажды даже получил премию от сетевого журнала. Как потом выяснилось, на моей страничке было очень много посетителей, а видеоролики стабильно удерживали рейтинг в сети. Полгода назад позвонили с какого-то телеканала и спросили разрешения использовать эпизоды из моих роликов для документального фильма. Там были очень красивые панорамы с плато, куда обычному человеку, даже при финансовой поддержке крупного телеканала, попасть не очень просто. Жизнь, можно сказать, налаживалась, и тут на тебе: засада, погоня, допросы! Благо, хватило ума разрулить ситуацию по-своему. Все лучше, чем быть завязанным в криминале, а могло бы и такое случиться. С моими-то способностями! Даже и думать об этом не хочу. А так, очередной экстремальный поход, предвкушение новых ощущений и впечатлений. Смертельная опасность придает этому приключению только необходимую остроту. Не хочу сказать, что мне жизнь не мила, но обладание необычными способностями само толкает на такие эксперименты. Абсолютно не хочется заворачиваться в непроницаемую оболочку, отгораживаясь от окружающего мира. Это и невозможно, и глупо, лучше сразу свести счеты с жизнью. Самый сложный период осознания и овладения новыми возможностями пройден, и дорого оплачен. Балансируя на грани безумия и темного небытия, я все же нашел себя, слепив по кусочкам заново. Так, что умирать не страшно, страшнее потерять себя!
