Ну ладно, мы, наладили процесс, куриц жарил Ким и Кайи, мы помогали с мариновкой и скруткой сосисок, два брата были незаменимы в этом деле, я же собирал заказы со столов и общался с покупателями. Боги, как же я был хорош, мои чаевые исчислялись целой десяткой вон за месяц, а это много. К примеру, два вона отдал Ким за новую одежду для меня с братьями, рабочую и домашнюю. А один вон это пять платьев для Айко.
Но это мои личные деньги, наши же общие детские деньги составили целую сотню вон! Целая сотня, не шит, которых сотня в одном воне, у нас целая сотня вон! Для примера, дом, хороший дом, стоит от пятиста до трех тысяч вон.
— Поговорим? — обратился ко мне вечером в лавке неразговорчивый Ким, позади него стояла еще более молчаливая сегодня жена.
— Почему только со мной?
— Потому что, — ответил резко мне Ким.
— Потому что мы уже с остальными поговорили, — Кайи, высокая, черноволосая, с ладной фигурой девушка, прекрасно орудующая ножами, указала мне на стол. — Присядем?
— Мне это не нравится, у меня еще не все замариновано.
— Завтра выходной, — угрюмо проговорил Ким, садясь за стол.
— Что-то дети натворили?− проговорил я и все-таки сел за стол.
— Ты сам ребенок, — напомнила мне Кайи. — К нам приходила мать Айко.
— И зачем приперлась эта шлюха?
— Мы купили Айко, — тихо ответил Ким и в моей голове зароились самые темные мысли. Покупка человека казалась мне самой страшной в этом мире.
— За сколько? — мне показалось, что у меня земля из под ног ушла. — Мы выкупим Айко.
Эти двое промолчали.
Да, здесь можно купить человека, правда, не совсем так, как рабов. По сути, это опекунство, государству то наплевать на детей. Но мальчишек обычно не покупали, так как в шестнадцать лет наступает совершеннолетие и они уйдут из семьи, а вот девочки… Сколько Айко лет, девять, десять? В двенадцать с ней можно начинать заниматься сексом, особенно если давать наркотики, и к шестнадцати она станет шлюхой, и далее одна прибыль, с наркоты уже не слезешь, а у Айко наверняка есть предрасположенность.
— Тысяча вон, — ответила красавица Кайи.
— С-сук-а-а, — выдохнул я. — За год отдадим с процентами.
— Такеши, не надо ничего отдавать, — тихо ответил мне Ким.
Мое сердце остановилось на миг, всего лишь миг, но все же… Неужели он ее возжелал? Но когда? У меня в кармане нож, я смогу попытаться убить его и спасти девочку.
— Такеши, ты это о чем там подумал? — встрепенулась Кайи уловив, мой недобрый взгляд на её мужа.
— Опять гадость какую-то подумал, как обычно. Он всегда ждет удара в спину, — пробурчал Ким. — Мы решили усыновить Айко, Гу и Ву, они согласны. Еще раз, повторяю, усыновить как своих собственных детей!
Мое сердце радостно забилось, и темные мысли улетучились из моей головы.
— А вот с тобой проблемы, — печально вздохнула Кайи. — Ты иностранец, у тебя нет ни клейма нашего города на плече, ни иных документов, но так как ты очень важен, мы просим остаться, и дать свое согласие на усыновление.
— Вы глупые, — вздохнул я. — Если вы рассчитываете стать богаче, то я могу вас понять, если вы хотите стать для них настоящими родителями, то им всем нужно обучение, впрочем, оно нужно и мне, я читать не умею.
— Ну вот, с этого я и хотела начать, — встрепенулась красавица Кайи. — Выходные будут предназначены для учебы, с завтрашнего дня вы заканчиваете в пять, к вам придет учитель, я договорилась.
— Осталось определиться с документами для тебя, — пробурчал Ким.− Предлагаю фамилию Кайи тебе, а детям мою.
— Я предлагаю признать тебя моим братом или племянником, который приехал из-за океана, — Коротко проговорила Кайи. — Усыновить тебя нельзя, но никто не мешает мне оформить тебя как сына моего отца, так как я и сама иностранка.
— Я подумаю, — ответил я, понимая что вот-вот у меня появится большая семья.
Весь следующий день у детей был выходной, но не у меня, я принимал заказы и приглядывал за новым персоналом, поваром и двумя девушками-разносчицами. Без меня это предприятие уже не развалится, рецепт курицы и сосисок эволюционировал, как, впрочем, и цены, конкурентов у нас не было, и за столами всегда сидели клиенты. Наша закусочная и мясной магазин позиционировались как еда на вынос, а столы платные, с официантами, в виде меня. Всю ночь я раздумывал над предложением Кайи, и когда они вернутся я соглашусь.
— День добрый, что закажете? — протирая соседний стол спросил я у пожилого господина в пиджаке с золотой печаткой на руке и тростью.
— Правда ли, что у вас самая вкусная еда в городе? — тихо, скептически проговорил старик, а я оглянул собеседников, сидящих за столом. Девушка в юкате читала газету, я не видел ее лица, а рядом со стариком сидел, по всей видимости, его слуга.
— Мы стараемся, мистер. У нас вы, несомненно, найдете блюдо для себя, и оно будет самым вкусным за прошедшие годы, — проговорил я заученную мантру для богатых клиентов. — Еда простая, но вам понравится.
— Синьо, заказывай, а мы подумаем, — тихо проговорил старик, смотря на меня. — А нам пока принеси чай… Как тебя зовут?
— Такеши, мистер, вам зеленый или черный?
— Черный.
Я отнес заказ и через минуту меня вновь позвали к этому столу.
Синьо наслаждался острой курочкой забыв про манеры, не взяв ни вилку ни палочки, а кушая руками и капая жиром на белую рубашку..
— Это божественно, господин Салазар, это невероятно! — не скрывал свое удовольствие слуга.
— Вы определились с заказом, господин Салазар?
— Еще нет. А что ты посоветуешь мне? — коснулся трости седой старик.
— Есть чесночная курочка, но я думаю, вам понравятся жаренные сливочные сосиски, — проговорил я, ведь уже видел, как старик отрывает часть курочки из тарелки Синьо, и, видимо, курица ему не понравилась.
— Надеюсь, сливочные сосиски будут лучше этого, — усмехнулся старик. — К несчастью для тебя, Такеши, морок на меня не сработал. Синьо ненавидит курицу, он её не ест.
— А что ты посоветуешь Чудовищу? — проговорила девушка, убирая в сторону газету. Рыжее огненное чудовище смотрело на меня с усмешкой. — Вот ты и попался, Такеши.
— Даже не пытайся, — усмехнулся старик, видя, как я приготовился задействовать свое слово. Мое главное оружие.
— Твой морок на одаренных не работает, — проговорило рыжее чудовище.
Время замедлилось, я сделал шаг в сторону, но вдруг передо мной будто из воздуха материализовался мужчина в черном кимоно и на моей правой руке щелкнули наручники.
— Одаренные бывают очень быстрыми, — проговорил я.
— Но самые опасные среди них манипуляторы, — проговорил старик. — Ну что, Такеши, поздравляю, ты зачислен в мой класс.
— Йоко, — старик повернулся к рыжеволосой девушке. — Документы, решение вопроса, кому будет принадлежать Такеши, а также подготовка к учебе возложены теперь на тебя и твою мать. Правительство Белого города благодарит вас.
— Тебе конец, Такеши! — прошептала мне на ухо Йоко, рыжее чудовище, пока меня на цепи как собаку вел мужчина в черном кимоно в сторону белого города.
— Подавишься, — коротко ответил я, видя, как рота солдат окружает нас. Мне не скрыться.
Я обернулся и посмотрел на белые горы вдали, ничего, у меня есть вариант куда уйти, жаль только, что не смогу попрощаться с детьми. Им повезло, я нашел для них семью, ну а я… Как-нибудь выкручусь.
И вот сквозь толпу солдат я увидел Кима и Кайи, а рядом с ними детей. Мясник сжимал в руках винтовку, а Кайи держала револьвер. Они были бледными, видимо работники им только что сказали, что меня забрали и уводят на цепи.
— Не надо, — тихо поговорил я, смотря на Кайи, и она разрыдалась, повиснув на Киме.
Она прочла по губам то, что я сказал, и она знала, что я прав. За этот месяц я узнал непреложную истину. Не стоит вмешиваться пустым в дела одарённых — вырежут с корнем, здесь не слышали о правах человека. Если ты пустой, то у тебя есть права только перед пустыми, а если ты вмешался в дела одаренных убьют и имени не спросят, и семью твою будет ждать ровно то же, что и тебя.
