— Такеши?
— Да, — прохрипел я, идя вперед по окровавленной взлетной полосе, а вокруг раздавались взрывы. Следом взорвалась моя голова, пуля вошла в мой череп, а рядом с телом зашагал новый я, переселившись в новое тело.
Я был в сумраке, смотрел, как затухают искры владеющих, как мои захваченные пустые просто умирают сотнями, как железные двери выламываются окровавленными пальцами и как полыхает авианосец. Взрывается трюмы, хрипит охрана адмирала, а вот и он сам. Манипулятор, но мне плевать на его дан.
— Ты забрал у меня все, — взглянул я мужчине в лицо, и пустые разорвали ему грудную клетку.
А я вырвал его еще бьющееся сердце.
— Надо было взять его в плен. Ладно, я искать Йоко, — проговорил гигант Иуо-о и я посмотрел на него своими пустыми глазами. Он еще не знал, он думал, что она где-то сражается, у него еще не забрали все, что он имеет. — Таке, корабль скоро затонет.
— Их больше нет, не ищи их, — тихо проговорил я чужим голосом.
— Что? — посерел Иуо-о.
— Мио подобрала обессиленную Йоко, они пытались уйти на подлодке и по ним ударили торпедой с ядерным зарядом, — проговорил я, стоя уже по колено в воде, авианосец стремительно уходил под воду. — Их больше нет.
— Я найду ее, — ответил Иуо-о и бросился в морские воды.
— Даже я их не чувствую, — проговорил я. — Их нигде нет, ни в воздухе, ни над водой, ни на глубине морской.
Взрыв оглушил меня, и я, не найдя в сумраке толком живых врагов, вынырнул из сумрака. Чьи-то руки бинтовали меня. И я почувствовал, как меня несут куда-то, я знал кто это, хоть и не слышал ни звука и ослеп. И потому не слышал, что кричал. И не видел, чьи слезы падали на меня. Не слышал, кто говорит со мной, не видел своих слез.
Я уснул, а проснувшись так и не увидел ничего и обратился к сумраку, через несколько секунд небольшая птичка и мышка стали моими глазами и позволили мне оглядеться. Я находился в госпитале в белом кимоно, на моем плече сидела мышка пока я осматривал себя в зеркале, а над головой летала птичка.
Госпиталь был переполнен, но там не было никого из Наидзуко. Один из немногих раненых солдат рассказал мне, что защитники либо умирали либо выживали без единой царапины. Насчет же сражения, что произошло, по его данным еще вчера был заключен мир. Войны больше нет, а берега нашего острова завалены обломками кораблей. Иуо-о и Йоко с Мио считаются пропавшими без вести.
Я сел тогда на ступени госпиталя и схватился за голову, все так было просто, как дважды два. Остров теперь должен быть под прямым влиянием одного из государств. Раньше остров мог отбиваться от атак за счет сильных владеющих, и Йоко была одним из клинков острова. Потому удар был нанесен в самое сердце острова, в щит и меч острова. И потому они наскребли из старых запасов ядерные ракеты, единственное, что в прямом бою может уничтожить повелительницу огня. Им было плевать на неё как на человека, она была для них лишь преградой. И скоро будет заключен мирный договор, плюющий на смерть той, что всегда их защищала.
— Мне надо прогуляться, — проговорил я, поправив повязку на глазах.
Я шел в белом кимоно по берегу, ориентируясь на воробья, который смотрел с воздуха, и мышку на своем плече, которая кушала кусочек хлеба. Мои глаза были забинтованы, я был слепым, надеюсь, это временно, как и потеря слуха. Большего я не знал, ведь проспал я три дня после боя и частично уже восстановился. Но я потерял немало энергии.
— Что я ищу тут? — проговорил я, идя по пустынным берегам уже не один час. — Зачем я здесь?
Меня не беспокоила потеря зрения, слуха и ожоги на теле, меня лишь беспокоила боль в сердце, безумная боль. И вот я увидел вдали остов подлодки, носовая часть была вырвана и лежала на берегу, и я направился к ней неровным шагом.
Я чувствовал его, уставшего, измученного, я чувствовал его боль, но не видел глазами.
— Значит так, — проговорил я и обратился к силе психокинетика, тонкие листы метала превратились в тросы, оплели мое тело и приподняли его над землей. Я соорудил себе шестнадцать щупалец и оплел ими нос подлодки, я медленно, но верно толкнул нос обратно в море. Под ней, вдавленный в ил, лежал обессиленный Иуо-о.
— И что ты тут делаешь? — проговорил я, сев рядом с головой гиганта.
— Ищу покоя, — проговорил измученный гигант. — Я искал на дне, но не нашёл.
— Их нет, Иуо-о. Я искал везде, в море, на суше, в небе, — прошептал я, смотря на гиганта через мышку на плече. — Их нет.
— Я не могу, я найду! — прокричал гигант, не в силах встать. — Йоко…
— Я помогу тебе, — проговорил я и обнял шею гиганта, приподняв его грязную голову. — Сейчас все пройдет…
Силы моих рук не хватило, потому я помог себе плетями и вот тело гиганта обмякло. Утерев слезы, я поднялся на плетях, оплел ногу Иуо-о и потащил его за собой. У меня была идея и я послал мысленный приказ Лире, которая боялась приближаться ко мне. Её, как и меня, терзала скорбь.
Я понимал, что сейчас происходило, я и сам был на грани, и потому я водрузил тело гиганта на небольшую яхту в порту, над которой развивался флаг с черным кулаком.
Ветер был попутный, и он быстро натянул парус. Море готовилось к страшной буре, все же выброс такой энергии не мог пройти бесследно, и я правил яхту прямо на грозовой фронт.
— Где я? — послышался голос Иуо-о.
— А это важно?
— Куда мы плывём?
— В море, прямо в шторм, — усмехнулся я, доставая провизию, которую приготовила Лира. — Море у нас так много забрало, посмеет ли оно забрать хоть что-то еще?
— Я не верю, что они могли умереть, — поедая сушенное мясо, проговорил гигант, что уже переоделся в белое кимоно.
— Не верь, это все что нам остается.
— Но все же, куда?
— Мстить, остров завтра заключит договор о мире и о том, что все, кто на острове, не будут мстить… — тихо проговорил я.
— Неужели Наидзуко пойдет на это?
— Не знаю и знать не хочу.
Буря началась внезапно, нашу яхту кидало из стороны в сторону, но все закончилось когда наступила тьма. Я снял повязку и посмотрел на себя в зеркале, я видел, а внизу в кормовой каюте спал гигант.
— Пора, — усмехнулся я и направился к носу корабля.
Внутри человека есть несколько рычагов, я нажал на один из них и закрыл эмоции в себе когда начался бой, но невозможно держать эмоции в себе постоянно.
Иногда их надо выпускать.
Ночную тишину, где не было ни единого человека, кроме гиганта, я наполнил своей скорбью.
— Сестра! — психоактивный крик пронзил пространство. — Любимая! Ахлис!
Но никто мне не ответил.
Конец книги
