С утра ничего не изменилось, но в пыльное окно светило солнце, голова почти не болела, и Ирина решила, что не всё так и плохо. В комнате Ирэн была небольшая каморка, в которой стояла тумба с тазом. Ирина поняла, что это для умывания. Отсутствие водопровода в доме казалось сейчас огромной проблемой. Надо найти что-то для чистки зубов, и вообще хотелось бы помыться. Ирина в прежней жизни обожала воду и принимала душ утром и вечером, по выходным любила попариться. Должна же здесь быть хотя бы баня, – думала Ирина, тщетно пытаясь вспомнить историю. По её памяти вроде бы уже при Петре Первом были построены общественные бани. Это же всё-таки не Европа, где вшей ловили специальными приспособами.
Но надо было шевелиться и Ирина, покопавшись в сундуке, нашла простое и мягкое тёплое платье, внутри него было нижнее платье, довольно плотное, вся эта конструкция затягивалась шнуровкой по бокам, поэтому надеть и затянуть шнуровку труда не составило. Волосы Ирина заплела в косу и пошла вниз.
На кухне всё также что-то делала Пелагея, но едой не пахло.
– Пелагея, доброе утро, мальчики еще не встали?
– Нет, барыня. А вы чего так рано поднялись?
– Помыться хочу, не знаю где воду взять
Оказалось, что водопровод в доме есть, но на второй этаж не доходит, только на первом. Но вода там сейчас идёт только холодная, потому как денег на уголь не было, а зимой надо всё время в подвале топить.
Настроение Ирины скакало от почти полного счастья, когда услышала, что есть водопровод, до небольшой грусти, когда стало понятно, что горячей воды нет.
Баня в поместье тоже была, но она рассохлась и по словам Пелагеи тепло плохо держит. Ирина решила принести ведро и нагреть воду. Вспомнила, что когда-то не было у неё проточного водонагревателя и из ведра очень даже можно было помыться, когда летом в городе отключали горячую воду.
Пелагея ещё сказала, что отправила уже деда Афанасия в город за продуктами, а сейчас ждёт из деревни должны подъехать и привезти.
– Вот посмОтрите, барыня, совсем ведь распустились, барин-то, Леонид Ляксандрович, давно со старостами не встречался, вот и мухлюют.
Пока ведро нагревалось, Ирина решила ещё пораспрашивать Пелагею. Фамилия отца Ирэн была Лопатин. Ирину поразило такое совпадение, она же тоже Лопатина, возможно ли, что она действительно была потомком этой семьи. Одно время Ирина увлекалась генетическими исследованиями и даже сдала свой биоматериал, чтобы исследовать возможные регионы происхождения. И получила результат, где описывалось, что география её ДНК как раз здесь, по Симбирскому тракту в сторону Нижнего Новгорода. Но вот, конечно, село Никольское там не упоминалось.
Выяснила Ирина также про деньги. Оказалось, что у неё в кошеле, который она получила от дворецкого в доме барона, почти пятьдесят золотых монет. В каждой золотой монете было десять серебряных монет, в каждой серебряной по сто медных монет. Так медяшки и назывались, монеты. Золотая монета называлась империал, а серебряная целкач. На золотую монету крестьянская семья из трёх человек могла жить месяц.
Раздались шаги и в кухню ввалился огромный мужик в тулупе и пробасил
– Полька, отопри заднюю дверь, продукты привёз…
Запнулся, увидев, что Пелагея в кухне не одна и Ирина решила этой заминкой воспользоваться
– Пелагея, пойдём посмотрим, что там привезли, – тоном недовольного начальника произнесла Ирина
Мужик как-то затоптался на месте, глядя то на Пелагею, то на Ирину. Ирина хоть и была в простом платье, но явно выглядела не как деревенская девка.
Ирина решила закрепить эффект и строго спросила – Как зовут?
– Дык, Порфирий, значит, староста я из Кротовки, сегодня наш день, значит
Пелагея тут же сориентировалась, – Да, барыня, посмотрите сами, что нам возят, как уважают барина, – тон был саркастический, можно было «порезаться».
Ну, артистка, Пелагея – подумала Ирина и сделав еще более строгое лицо, махнула Пелагее рукой, – веди.
В санях лежало несколько свёртков.
– Разворачивай! – Ирина и не думала давать спуску, видя, что Пелагея одобрительно кивает.
В свёртках было две тощих курицы, немного овощей, и небольшой мешочек муки.
Ирина вопросительно взглянула на Пелагею, та скривилась и сразу стало понятно, что явно недобор, но свёртки забрала.
– Почему так мало? – Ирина не представляла себе, что и сколько они должны привозить, но Пелагее она в этом доверяла.
– Дык, у самих нет, – жалобно произнёс Порфирий, но по его сытой физиономии было видно, что сам староста явно не голодает.
– Приеду с ревизией, проверю – наобум, что называется «пальцем в небо» сказала Ирина.
Надо было видеть, как изменился в лице староста. Сразу стало ясно, что в деревнях есть, что скрывать.
– Когда ждать-то вас, барыня? С батюшкой приедете или одна? – хитрый мужик быстро сообразил, кто она и сразу начал «разведку»
– Когда надо тогда и приеду, и не твоё дело одна или с кем – пришлось добавить металла в голос.
– И чтобы завтра людей привёз, – Пелагея вопросительно на меня посмотрела, но я продолжала – расчистить всё, к дому не подойдёшь, так снегом завалено. Сам реши сколько человек, чтобы мне быстро здесь всё расчистили.
Мужик начал кланяться, что-то бормоча при этом, и подхватив лошадку по уздцы, пошёл в сторону выезда из поместья. А Пелагея, не растерявшись, ещё и крикнула ему вослед
– И чтобы как положено привозил!
На кухню мы входили смеясь.
– Как вы его, барыня! Я вас прям и не узнаю, такая вы бойкая стали, да ещё и готовить научились
Ирина подумала, что даже то, что Пелагея не видела Ирэну несколько лет, не поможет ей скрыть свою инаковость.
Но Пелагея сама спросила, и сама ответ придумала – Эк вас жизнь-то помотала, барыня. Вот и научились и за себя постоять и еду приготовить.
Ирина, услышав это, выдохнула и подумала, что это может быть хорошей отговоркой.
На завтрак Ирина поставила блины и отправила Пелагею ощипывать кур, чтобы сварить их на обед. Пока готовила, раздумывала о том, что неплохо было бы убраться и перестирать всё. Интересно, а из деревень можно женщин позвать для уборки?
Надо ехать в деревню, но судя по реакции старосты, ей нужен отец. А то могут и не послушать, или хуже того, стукнут по голове и скажут, что так и было.
Вскоре прибежали мальчишки. Хитростью наконец-то удалось узнать их имена.
– Вы такие чумазые, что я вас не могу отличить, ну-ка кто есть кто?
Светленький братик сразу «сдал» все пароли – это же я Иван, а тёмненький, видно, хотел подшутить, – нет, Иван это я, а он Дмитрий.
Ладно, – подумала Ирина, Ваня и Димка будут, и отправила их умываться. Сама развела воды и полила им. Надо бы еще головы помыть. Да, вроде никто не чешется, надеюсь, что насекомых нет.
После завтрака кликнула Пелагею, чтобы та ей помогла вымыть голову. На первом этаже была сделана специальная помывочная, где стояла ванна, но пока водопровод не работает толком, ванну можно использовать только как большой тазик.
Вымылась Ирина сама. Только попросила Пелагею полить ей на голову. Очень уже длинные и густые волосы ей достались. Пелагея начала поливать и вдруг заохала, даже назвала вместо барыни по имени-отчеству.
– Ой, батюшки, Ирэн Леонидовна, что же это у вас с головой? Откуда такая шишка?
Пришлось ей рассказать, что упала я на вокзале, сильно ударилась, поэтому и помню не всё.
– А что вы делали на вокзале, барыня?
– Не помню, Пелагея, – вывернулась Ирина и перевела разговор, – хочу в деревню поехать, посмотреть, что там и как, поговорить со старостами, надо женщин позвать, чтобы дом убрали и постирать бы надо. Пелагея, а сколько платить надо, может мы кухарку возьмём, да мне еще горничная нужна.
– Надо бы вам с батюшкой попробовать поговорить, вы, конечно, командовать горазды, но с ним всё же надёжнее
***
С отцом поговорить не получилось. Когда Ирина зашла в комнату, то увидела сидящего на кресле мужчину, седого, небритого, можно даже сказать с неаккуратной бородой. Перед ним стоял стол, на котором стояла пузатая бутылка и бокал с коричневой жидкостью. Но мужчина не пил, он просто сидел с закрытыми глазами. Ноги его были завёрнуты пледом и казалось, что он вообще не живой.
