— Семь рублей стоит койка в общежитии, это я тоже уже узнала. Значит так… я, конечно, про общежитие узнаю, но что-то мне подсказывает, что жить там мне не понравится. Вот вам плата за оставшиеся десять месяцев…
— Оставшиеся до чего?
— Ну сейчас же август, а учеба по май будет. А в мае я за следующий год плату принесу если меня из университета не выгонят.
— Спасибо, — очень растерянным голосом произнесла Дора Васильевна, — вы тогда располагайтесь… я вам покажу свободную комнату. Только там из мебели… разве что диван из кабинета перенести?
— Я пока и на полу посплю. Сегодня, может быть завтра. Я наверное знаю, где можно будет кровать купить — ну, если вы не возражаете.
— Я… нет. А вам ведь действительно отсюда до университета…
— Еще бы узнать, где там в университет записывают…
— Это недалеко, на Моховой.
— Или на Белинского, или еще где-то.
— Я точно знаю: на Моховой. Завтра вас туда провожу, я меня двое учеников в прошлом году в университет записывались.
— Спасибо, Дора Васильевна! Я, с вашего позволения, котомку свою тут пока оставлю, а вы мне подскажите: где поблизости магазины продуктовые найти можно? Что-то я немного проголодалась, а пустую кашу в такой день есть не хочется.
— В какой день?
— Я сегодня в Москву приехала! И у меня праздник — а в праздник положено готовить вкусное угощение. Ну так где магазины? Я найду, вы просто скажите…
На следующее утро Вере Андреевне пришлось познакомиться с соседом снизу: когда она с Дорой Васильевной спускались по лестнице, из нижней квартиры вышел невысокий мужчина и уставился на девочку.
— Это Варя, дочь старого друга супруга моего, в университете учиться будет, — тут же представила девочку Дора Васильевна.
— И проживать в вашей квартире? — как-то нехорошо поинтересовался мужчина.
— Я пока здесь остановилась, потому что приехала вчера вечером и только сейчас в университет документы подавать иду.
— Ну, если только в гости… ладно, — с этими словами мужчина быстро вышел на улицу.
— Да, а я об этом не подумала, — грустно произнесла старушка, — но я попробую вам прописку устроить.
— А в чем проблема?
— Нижняя-то квартира за чекистами закреплена, а они…
— А жилконтора где?
— Недалеко, через два дома… но я не знаю, на каких основаниях…
— А давайте туда зайдем и все узнаем. Только сначала все же в университет: до начала занятий времени уже мало осталось.
— Ну… да, идемте в университет…
К большому удивлению Веры Андреевны в канцелярии университета, где, собственно, и рассматривались документы желающих поучиться, народу было очень много и для того, чтобы подойти к столу, за которым сидела принимающая документы женщина средних лет, пришлось в очереди простоять почти час. А потом стало вообще довольно грустно: та, посмотрев направление, спросила на какое отделение девушка желает поступить:
— С вашим направлением мы вас принять, конечно, обязаны… но, боюсь, что мест на рабфаке уже не осталось. Так что…
— А я не на рабфак поступаю, меня запишите на физико-математический факультет, в химическое отделение.
— В химическое? Девушка… — работница канцелярии посмотрела на Веру Андреевну снисходительно-презрительным взглядом, — на это отделение принимаются товарищи только с разрешения Николая Дмитриевича. С личного разрешения.
— А он сегодня здесь?
— Скорее всего да. Так что идите и разговаривайте с ним!
— А кто такой этот Николай Дмитриевич, и где же его искать-то? И спросить не у кого, — растерянно произнесла Дора Васильевна после того, как они отошли от стола.
— А вот это я знаю. Дора Васильевна, вы тогда меня не ждите, домой идите — а я к вам приду когда здесь все вопросы решу. Это может оказаться не быстро, но вы не волнуйтесь…
В отличие от канцелярии, в химлаборатории народу практически не было. Вера Андреевна, неоднократно в этом здании бывавшая в прошлой жизни, нужного человека нашла в течение буквально пяти минут. И — поскольку тот вроде бы ничем серьезным занят не был — сразу взяла быка за рога:
— Николай Дмитриевич, меня направили учиться в университет и я решила у вас изучать химию.
— Девочка, ты точно дверью не ошиблась? Школа находится…
— Это я просто выгляжу так, вероятно в детстве сильно недоедала, а вообще мне уже восемнадцать.
— Тогда вам, вероятно, на рабфак надо, это в канцелярию…
— Мне на рабфак точно не надо, я все же гимназию с отличием закончила. То есть, конечно же… в Харбине, но не думаю, что там учили хуже чем в России.
— Даже так? А что вас привлекает в химии?
— Много чего. Во-первых, химия — это жизнь, причем в буквальном смысле слова. Это — удобрения для земледельцев, витаминные прикормки для скотины, лекарства для людей, одежда, обувь — да что не возьми, то без химии и не выходит.
— И вы хотите всем этим сразу заниматься?
— Сразу всем заняться всяко не получится, поэтому для начала я бы хотела заняться созданием каучуков: и для страны польза, и для личного употребления.
— Интересно… вы галоши имеете в виду?
— Галоши — тоже вещь в жизни не лишняя, но я имела в виду пользу для личного употребления именно химиком. Те же пробки для пробирок и колб из бензомаслостойкой резины, или стойкой к щелочам и кислотам…
— А вот тут вы несколько ошибаетесь, каучук все же к кислотам не очень и стоек.
— Ну да, природный от слабой кислоты лишь сворачивается. Но если взять каучук синтетический, скажем акриловый…
— Никогда о таком не слышал, — улыбнулся химик, — но то, что вы просто знаете об акриле, заслуживает некоторого уважения. И я, возможно, не стал бы возражать, если вы будете у нас на кафедре учиться. А какие еще синтетические каучуки вы знаете? Как я понял, вы акриловый назвали как один из возможных вариантов.
— Для начала изопреновый как синтетический аналог природного. Изопрен-то в лампе из скипидара получить вовсе несложно, а хотя полимеризовать его, конечно, посложнее, но задачка выглядит решаемой. Бутадиеновый — правда если его из спирта делать, то дороговато он выйдет, да и качество у него… довольно среднее. Для шин автомобильных лучше брать бутадиенстирольный, у него сопротивление истираемости куда как выше. А если при полимеризации туда же добавить акрилонитрил, то получится не каучук, конечно, но тоже вещество крайне полезное…
— Так, — рассмеялся Николай Дмитриевич, — я согласен вас обучать. Где ваше направление, я его завизирую… все, несите в канцелярию. Честно говоря, хотя вы и несли почти полную чушь, однако у меня еще не было студентов, столь свободно оперирующего химическими терминами. А вот оперировать уже веществами я как раз вас и постараюсь научить — но и вам придется постараться: если вы моих надежд не оправдаете…
— Постараюсь вас не разочаровать. Кстати, пока не забыла: дивинил лучше делать не из спирта, а дегидрированием бутана. Получится много дешевле.
— Да? А как?
— На хромоксидном катализаторе, я покажу. Потом, когда учеба начнется…
Когда девочка ушла, Николай Дмитриевич подумал, что никогда еще не встречал столь… все же правильнее сказать столь напористой персоны среди абитуриентов. И столь явно демонстрирующей при общей начитанности отсутствие даже понимания предмета изучения. Впрочем, что она напоследок сказала про дивинил? Тут, похоже, действительно есть над чем подумать…
Глава 3
Разговор с Николаем Дмитриевичем занял минут десять, так что в канцелярию девочка вернулась довольно скоро. А та же самая канцелярская женщина, увидев ее, вроде как обрадовалась и, невзирая на очередь, пригласила снова к своему столу:
— Эй, девочка! То есть девушка… Синицкая, так? Считай, что тебе повезло: сегодня уже двое успели отказаться от рабфака так как денег на оплату на нашли. Ну что, пишем рабфак?
— Нет, — Вера Андреевна протянула свое направление с резолюцией химика, — химическое отделение.
