В следующий миг уже я сам бросился на темную эльфийку, начав наносить удары мечом, стараясь не дать ей перевести дыхание.
Она глубоко дышала, орудовала своей глефой, но ее скорость стала ниже, будто некромант уставала.
Интересно…
Первое, что делает некромант, дорвавшись до запретного — избавляется от уязвимостей собственного тела.
Порой, тем самым, некроманты сами себя превращают в подобие нежити, а потому эта дамочка явно знает себе цену и дорожит тем, что она живет, а не существует.
И в то же время у нее прекрасный боевой опыт.
Она легко читала мои простые выпады и атаки, старается отвечать на них экономными точными движениями.
Вот только есть один нюанс.
Моя кровь кипит.
Как и говорил голос в голове.
«Беспощадною косой
Полоса за полосой
В чёрной рясе госпожа
Собирает урожай.
Тот, кто нежить в бой ведёт,
От твоей руки падёт,
И останется один
В чистом поле — паладин».
На ее лице начала проступать нервозность, несколько ударов она совершила? довольно непрофессионально подставившись под ответные удары.
Несмотря на то, что мне удалось порезать ее в нескольких местах, этим все и ограничилось.
Женщина прилагала все возможные усилия, чтобы не стать жертвой добивающего удара.
Правда, по сравнению с тем, как начинался этот бой, ее действия буквально кричали об отчаянии.
Но и сдаваться она не собиралась.
Я вскользь бросил предложение заканчивать этот спектакль и поступить ко мне на службу.
Не столько, сколько хотел себе бездушную сумасшедшую суку в отряд, сколько просто проверить…
— Некромант служит только себе! — остановившись, проорала она.
Ну что ж, теперь все стало предельно просто.
«Ты помнил всё и возвратился в край родной,
Сумел найти того, кто был всему виной,
Кто потревожил предков, их прервал покой,
Идёт тебе навстречу тёмною тропой».
Глефа проносится над ухом, а клинок ответным уколом вспарывает ее бок, окрапляясь кровью.
В голове шумит от жажды оружия убивать.
Но я контролирую эту жажду.
По крайней мере — пока.
«Ты помнил всё и возвратился в край родной,
Сумел найти того, кто был всему виной,
Кто потревожил предков, их прервал покой,
Идёт тебе навстречу тёмною тропой».
Глефа задевает мое бедро, но драконья броня выдерживает, а вот «Пожиратель Душ» с радостью впивается в ее плечо, отчего женщина кричит от боли еще сильнее, чем в прошлый раз.
Она отступила, но не на шаг, не на два…
Она побежала!
Прямиком к ближайшей стене, метнув в меня напоследок свое оружие, будто традиционное копье.
Похоже совсем отчаялась.
«Опустит ночь своё крыло
И на охоту выйдет Зло,
Не ведая, что паладин
Уже стоит на их пути
Им не уйти».
В стене оказался потайной ход, который открылся при ее приближении, начал было затягиваться, когда она в нему скрылась, но Колдовской Огонь выжег псевдокамень, словно тот был птичьим пухом.
Оказавшись в коридоре, чертыхнулся, увидев, что некромантша находится в дальнем конце короткого коридора.
Поток огня устремился за ней вслед.
Вынырнувшие мне навстречу два скелета оказались кремированы сразу же, как только встретились с огнем.
Я петлял по коридору, видя перед собой лишь спину паникующей некромантши, которую пытались отрезать от меня все новые и новые ее слуги, бросающиеся со всех сторон.
«Пожиратель Душ» работал безотказно.
«Беспощадною косой
Полоса за полосой
В чёрной рясе госпожа
Собирает урожай.
Тот, кто нежить в бой ведёт,
От твоей руки падёт,
И останется один
В чистом поле — паладин».
Черепа и кости, оружие и доспехи — все оказывается не крепче занавесок из газовой ткани пред «Пожирателем Душ».
Демонический клинок режет, рубит, колит, пронзает, испепеляет, обращает в черный пепел…
И с каждым убийством я становлюсь быстрее в вопросе смерти.
Смерть идет со мной рука об руку, и я дарую ее тем, кто служил некромантше и был ее рабом.
Подземелье словно напичкано этими дрянными скелетами, лезущими из-за каждого угла или трещины в стенах.
Очередной поворот вывел меняв в место, где я меньше всего ожидал оказаться, попав в подземелье некроманта.
Сокровищница.
Помещение, размером с просторную квартиру-студию, наполненное драгоценностями, предметами из благородных металлов, различного рода украшениями, толстыми фолиантами с богато украшенными обложками, или же, наоборот, мрачноватыми гримуарами, тисненными кожей и украшенных человеческими лицами, застывшими с гримасой боли, а так же…
Ах, ну да, конечно, как же без запасного выхода?
Именно к нему и бежала темная эльфийка, когда ей в ногу вонзился брошенный мной эльфийский кинжал.
Один из двух — первый просто отскочил от затылка бледнокожей, коснувшись ее не клинком, а рукоятью.
Некромантша вскрикнула, кубарем полетев на пол и сломав ножки стола, с которого на нее полетело всякое дорогостоящее барахло.
Во мгновение ока я оказался рядом.
Удар меча, который как-то затесался в кучу богатств, я отбил играючи, перерубив его вместе с рукой твари с черной душой.
Такой же черной, как и ее глаза.
На мгновение ее вторая рука вспыхнула болотно-зеленым.
В следующую секунду эта же рука бесполезно упала рядом с ее телом, сопровождаясь криком боли самой дроу.
Конечность окружило темно-зеленое сияние и обратило плоть в прах, обнажив кости.
Левая рука со всей накопленной к этой сучке злобой врезалась боковым ударом в челюсть.
Отчетливо хрустнули кости и бледнолицая остроухая, выпучив глаза, с перекошенным лицом, с которого слезла плоть, обнажая гниющее мясо, выпучила глаза.
Весь тот шарм, который могло бы представлять ее тело и ее миловидное личико, мгновенно улетучился.
Передо мной лежала не женщина, практикующая отвратное магическое искусство, но представляющая определенную ценность с точки зрения магического развития…
Это был монстр, искусно маскирующийся под свое прежнее обличье, отвратительная тварь, переступающая через все принципы морали и человечности ради своей выгоды.
И я, как бы ни было это тупо, сам едва ли не перешагнул эту черту, раздумывая над тем, не использовать ли ее…
Нет, не использовать.
Некромантия — это отвратительно.
— Стой! — взмолилась она, шевеля практически отвалившейся кожей на лице. — Я… я буду служить тебе!
— Спасибо, обойдусь.
— Я многое знаю!
— Я… Я отдам тебе все свои сокровища и гримуары!
— Я и так их заберу, — усмешка появляется на моем лице.
— Я… — на безобразном лице появилась растерянность. — Я буду твоей наложницей!
— Спасибо за предложение, но намотать на конец трупный яд в качестве альтернативы ЗППП меня совсем не устраивает.
— Да гори ты в драконьем пламене! — завизжала она, тряся обрубками и попытавшись лягнуть меня ногой.
— Уже горел, — доверительно сообщил я.
— Мои сестры будут охотиться за тобой, если ты убьешь меня! Нас десятки в клане! Мы стражи крепости и…
А вот это уже интересно!
Клинок на мгновение замер, коснувшись ложбинки на груди некромантши.
— О какой страже и о какой крепости идет речь? — спросил я у бледнолицей. — Беркред?
Некромантша украдкой выдохнула, расслабилась.
— Да. Я все расскажу. Когда Практики отступили с Востока, мы остались, чтобы не допустить прорыва их сил через горы и выхода в Королевство Демонов. Синфида должна спать, иначе…
«Убей!»
Голос прозвучал внезапным криком в моей голове, отчего тело непроизвольно среагировало.
«Пожиратель душ» вонзился в грудь некромантши, отчего ее черные глаза расширились.
А в следующий момент она осыпалась горой пепла у меня под ногами.
— Это что за хрень сейчас произошла!? — заорал я, обращаясь к голосу в своей голове.
Но ответа не получил.
Конечно, если не считать мелодичного стеклянного звона пузатой бутылочки, прокатившейся с горки драгоценностей к моим ногам, оставляющей после себя легкую черную дымку, рассеявшуюся к концу своего нетривиального пути.
