— Отлично! — эта новость меня порадовала, — больница?
— Я слышал будут расширять, — он нахмурился, — слишком большой поток людей со всей Европы. Планируют даже корпус для приезжих вынести за город, чтобы не создавать пробки, но это тебе лучше тоже у Джованни или сеньора Шешета уточнить, его кстати в городе только что не боготворят.
— Прямо не день, а один сплошной сюрприз, — улыбнулся я.
— Да, кстати, твой этот Фибоначчи, — с трудом вспомнил имя математика Франческо, — прогремел на всю Европу, выпустив книгу про цифры и какие-то ряды. В Венецию к нему повозками письма везут со всей Европы, говорят даже весьма уважаемые учёные прониклись его трудами.
— Надо его навестить, а то совсем забыл про парня, — посетовал я.
— Да и твоя парочка, раз речь пошла про всех твоих протеже, — вспомнил он, — забрали всю первую партию стекла! Прикрываясь твоим письмом! Витале, там на сотни тысяч золотых его было, а они его поверх деревянных сараев каких-то разместили! Что за расточительство такое!
— Всё узнаете сеньор Франческо, в своё время, — улыбнулся я, — стекло ерунда, будет ещё, а теплицы — вечны!
Глава дома покачал головой, слабо в это веря, но продолжил свой рассказ, хотя бы вскользь упоминая про всё, что я оставлял ему присмотреть за этим.
— А да, у меня появился помощник! — опять вспомнил он, — мой племянник, живший во Франции. Послушный, умный, так тобой восхищается, что был бы он девицей, я бы подумал, чего постыдного.
— Помощник — это хорошо сеньор Франческо, — порадовался я за него, — вам уже надо начинать больше думать о детях и отдыхе.
— Да? Я думал ты будешь недоволен, — удивился он, — всё же у нас раньше как-то не задавалось с помощниками.
— Берите сколько посчитаете нужным, дальше работы будет ещё больше, — заверил его я, вызвав настоящий стон отчаяния.
— Ну, а как вы хотели сеньор Франческо, — рассмеялся я, видя его перекошенное от ужаса лицо, — теперь у нас в руках всё есть, пора начинать наконец зарабатывать настоящие деньги!
— Витале! Остановись! — замахал он руками, — у меня подвалы ломятся от золота. Куда ещё-то!
— Сеньор Франческо! — удивился я, — от вас ли я это слышу?! Кто говорил мне, что золота много не бывает?
— Витале, тогда я был молодой, глупый и слабо с тобой знаком, — продолжал он изображать мельницу, — спрошу просто для интереса, но не обещаю, что буду помогать. Что ты ещё задумал?
— Как вы относитесь сеньор Франческо, чтобы открыть свой банковский бизнес, договорившись с тамплиерами? — с хитрым прищуром поинтересовался у него я, — а также стать монополистом на отсутствующем пока рынке страхования морских перевозок? Денег у нас достаточно для того, чтобы его начать, а управляющего я нам присмотрел ещё до своего отплытия на Святую землю. Есть один мелкий ростовщик во Флоренции, некто Кьяриссимо Медичи. Сеньор Бароцци, отправил своих знакомых, присматривать за ним, и иногда чуть-чуть грабить, чтобы он сильно не богател. Так что надеюсь сейчас он, если конечно не повесился с горя, с радостью примет любое наше предложение.
— Зачем тебе флорентинец, да ещё и ростовщик? — удивился Франческо.
— Ой сеньор Франческо, поверьте мне, вас ещё очень сильно удивят эти Медичи, после того как принесут мне вассальную присягу, — улыбнулся я, — так что можете смело посылать за ним во Флоренцию, думаю услышав моё и ваше имя, он прибежит сам и обернуться не успеем.
— Хорошо, смотри сам, — он покачал головой, — сразу говорю, ещё и на это у меня времени точно не будет.
— Конечно сеньор Франческо, даже не собираюсь перекладывать на вас новые дела, — согласился я, — но деньги ведь вложите тоже?
— Конечно, за кого ты меня принимаешь, — он удивлённо посмотрел на меня, — мы теперь с тобой либо пойдём ко дну вместе, либо станем ещё богаче. Хотя куда ещё, я с трудом себе представляю.
— Как там кстати поживает ещё один мой протеже? — вспомнил я, — сеньор Роше?
Лицо Франческо стало снова страдальческим.
— Твой старичок с добрыми глазами и мягким голосом, запугал всех городских служащих, они при его появлении, лишний раз боятся вздохнуть. Впрочем, как и твои иудеи, ставшие при нём шёлковыми.
— Для того и пригласил его к себе сеньор Франческо, — порадовался я, что ещё один человек стал приносить пользу, — ладно, мне пора обратно, у меня гостит король Ричард. Скажите Агнесс, что Людовик тоже приехал, думаю она будет рада его видеть.
— Конечно. Девушки, я так понял побудут у меня, пока гости не уедут?
— Если вам несложно.
— Витале, все трое умницы, красавицы, помогают Агнесс по дому, я и она будем расстроены, если они съедут. Но и тебе пора бы позаботиться об их титулах, поскольку они рассказали, что были у себя крайне высокого происхождения, но это и так было видно по ним с самого приезда, такое не скроешь, — заметил он, — поэтому думаю баронство им бы подошло, чтобы к ним начали относиться соответственно и другие люди, а не только мы.
Я встал, подошёл и поцеловал растерянного нобиля в макушку.
— Сеньор Франческо, вы порой такой же умный, как и я. Как я раньше об этом-то не подумал!
— Да, Витале, от скромности ты точно не умрёшь, — покачал он головой, — впрочем, я уже привык.
Обняв его на прощание, я попрощался с девушками, не хотевшими меня отпускать и двинулся в обратный путь, к дворцу Дандоло. Внезапно, я увидел, как всё вокруг меня замерло. Лодка застыла на месте, Харольд замер, почёсывая голову, и даже волны от весла охранника не двигались с места.
— Ну сколько же… можно! — простонал я, грязно выругавшись, когда услышал рядом с собой хлопок и звук открывающегося портала.
Глава 33
— Виктор, не нужно оружия, — человек в синих одеждах Старейшины патруля времени, с глубоким капюшоном, поднял руку, видя, что я обнажил меч, — идём, нам нужно провести суд, где тебя оправдают. Так что это в твоих интересах.
Вспомнив, что о том же самом говорил тогда Первый Витале, я кивнул и вернул меч в ножны.
— Я и не знал, что Старейшины могут останавливать время, — удивлённо сказал я, шагая за ним в портал.
— Ты как учился в Академии? — недовольно пробурчал он, — время нельзя остановить.
Спросить, а что же тогда это только что было, я не успел, поскольку мы попали в знакомую мне комнату, где когда-то меня судили и приговорили к смерти. Вот только она сейчас была другой, не такой какой я помнил. Раньше она была вся синяя, в цвет одежд Старейшин, сейчас же она была поделена на три части. Две большие половины синего и красного цвета, и одна маленькая часть белой полосы. Подняв взгляд на ряды судий, я понял, почему так получилось. На левой части, два кресла занимали знакомые мне старейшины в синих одеждах, на правой красной, сидели незнакомые люди в тех странных доспехах, что я видел на пляже майя, когда случилось массовое побоище пришельцев из будущего и посередине, на белом кресле сидела знакомая мне личность, с улыбкой до ушей — Первый Витале, тот что сказал в прощальном сообщении, что ему предложили новую работу. Теперь становилось понятно какую и почему он не отказался. Хотя наверно это было и логично, из всех нас шести в разных реальностях, он один озаботился тем, чтобы разобраться со сложившейся ситуацией. Поэтому вполне заслуженно он занял этот высокий пост судьи, судя по цвету его одежд и стула.
— Суд Российской Федерации, трибунал Виталианского Империума, в присутствии нейтрального судьи Витале Дандоло, рассматривает дело о неправомерности вынесения смертного приговора по уголовному делу 32–47/76 бывшего оперативного сотрудника Хронопатруля Виктора Нечаева, — забубнил с места один из тех старейшин, что выносили мне тогда этот приговор.
Далее он стал зачитывать суть дела, а затем то, что я узнал от Витале тогда, когда мы устроили большую бучу во всех шести временных потоках сразу.
— Таким образом, память о личности Виктора Нечаева восстанавливается во времени, как погибшей во время исполнения своего служебного долга, а из-за невозможности удалить симбионт, внедрённый в организм представителя двенадцатого века города Венеция по имени Витале Дандоло, его слепок личности находящийся сейчас в шестом рукаве времени, не подлежит возвращению обратно. Взамен, суд постановил заменить программное обеспечение симбионта, чтобы убрать ограничение на его существование после 1212 года. Суд также решил, закрыть для посещения временные потоки, образовавшиеся в результате петель времени со второго по пятый, оставив открытым только родину происхождения Виталианского Империума, а именно — шестой временной континуум. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. У вас есть пять минут на последнее слово, слепок личности Виктора Нечаева под номером шесть.
