мутный.
Он глубоко вздохнул с закрытыми глазами, посидел так секунды три, а потом вновь уставился на наемника.
— Я с тобой.
— Хорошо, — с едва заметным облегчением кивнул ему будущий… напарник, — Тогда слушай. У меня нет точных данных, только предположения, но если что-то начнется, то меня сразу поставят в известность, сообщив максимум деталей. Итак, вот что мы должны предпринять…
Когда нормальный человек слышит «Мы летим в Африку», то он представляет себе пассажирский самолёт типа «Боинга» там или чего-то такого, потом аэродром, жара, негры, душный отель, пыль, песок, говно, слоны. Может быть даже сафари, то есть езда по прериям и стрельба по невинным животным прямо из тачки. А че бы нет, Африка же. Ладно, мы не нормальные, мы по делу и не за животными, но хотя бы аэропорт и негров можно?!
Хер там плавал и нырял.
Ну ладно, не туристами мы прилетели, совсем не туристами, по делу… ладно!
Но парашют могли бы мне выдать, маму вашу!!
И ладно я, могу стать тучкой и как бы пофиг, так есть еще и Радин, который, как оказалось, весит даже больше меня, поэтому пошёл вниз, в джунглевое зеленое море, прямо-таки со свистом! Не просто так, конечно же, вместе с двумя надувными плотами, которые его обвязали для смягчения падения и прочей амортизации, но всё равно быстрее!
Знаете, пока я лечу в эти самые хреновы африканские джунгли, у меня есть немного времени, чтобы поделиться с вами, уважаемая и несуществующая публика, некоторыми своими другими разочарованиями. Не про саму эту жизнь, всё-таки, кое-что у меня с ней получается, виден свет в конце жопы и всё такое, а, скорее, про то, что я раньше думал о спецслужбах, разведке и вообще порядке в стране. Как оказалось, всё это вещи довольно относительные, очень часто ремонтирующиеся (затыкаемые) чьей-то оказавшейся поблизости жопой, а также молотком и такой-то матерью.
Нет, в далекой перспективе, при системном подходе, по выработанному и утвержденному плану, при наличие опытных исполнителей и координаторов — всё куда интереснее и профессиональнее. А вот когда ты — сидящая посреди деревенских говн блондинка, только что врезавшая жареной картохи с говядиной и имеющая выбор — сделать что-то или не сделать ничего, планы внезапно приобретают весьма вольную составляющую, становясь похожими на предложение «пацаны, валим в Африку, дадим там всем п*здюлей и, возможно, освободим наших». Зачем? Надо! Понятное дело, что «надо», но меня, летящего сейчас вниз, крайне расстраивает отсутствие многих важных штук! Например, докладов военной разведки, снимков со спутника, оперативной информации, связи, поддержки с воздуха, артиллерии… парашюта, мать вашу!!
Не то чтобы мне нужен был хренов парашют, не то, чтобы я его хотя бы раскрыл бы, но выдать можно было?!!
Оказавшись в знаменитых джунглях знаменитой Южной Африки, я едва удержал себя от того, чтобы не взлететь нафиг немедленно, взяв курс на матушку Россию, то есть СССР. Ну просто потому, что моя туманная форма, занявшая положенные ей кубы пространства, тут же ошалела от количества сигналов жизни, ползающей, бегающей, трахающейся и живущей в этом аду. Причем это всё во мне! Все эти жуки, пауки, змеи, птицы, промежуточная срань, а самое поганое — три обезьяны, неистово орущие от недостатка видимости!
Ненавижу обезьян. Почти как енотов. В смысле не всех подряд, те же шимпанзе или орангутаны — отличные ребята, братаны, можно сказать. А вот макака-резус или сволочь поменьше — дрянь!
Кое-как совладав с бушующим вокруг кишмишем, я принялся облетать местность в поисках Радина. Поиски долго не продлились, не зря же я сверху еще прицеливался рухнуть в том место, куда ухнула металлическая туша, вращающаяся вместе с двумя плотами. Как раз удалось сконденсироваться рядом с уже выбравшимся из собственноручно проделанной ямы человеком.
— Витя, проблемы, — на вытянутой ладони хмурый майор протягивал мне… сломанное переговорное устройство, сопровождая комментарием, — Не выдержало.
Вот оно как…
— Паршиво, — реагирую я вслух, корча соответствующее выражение лица, — Значит, мы сами по себе.
— Выходит, так…, — виноват пожимает плечами мой старый знакомый.
Молчим пару секунд. Есть о чем. Это у нас ничего нет, а у Окалины — есть. В том числе и спутниковая связь, координация и разведка. А у нас был только передатчик на Радине. Более того, Кузьмич в основном и нужен был как прикрытие и носитель передатчика. А тот взял и сломался. Такие дела.
— Ничего, Вить, я их слышу…, — металлически стучит майор по своему черепу, — Вибрация моторов, стук железа. «Чистота» выдвигается на позиции, разведка не ошиблась.
— Отлично!
Казалось бы, зачем группе кинжального удара разделять свои невеликие силы на две цели, если их задание — спасение гражданских? Ну, это с первого взгляда. А так есть окалинские «когти» и есть мы, которые, вроде бы, ого-го, но не совсем спаянная команда. Особенно я, действующий, обычно, по площади. Гораздо разумнее отправить непрофильных бойцов на зачистку тылов, так как группа кинжального удара, обороняющая зачищенную базу против регуляров — это весьма странный и оригинальный способ самоубийства.
— Идем! Они еще далеко! — бодро выдал ЦУ майор, принимаясь энергично шагать по местным дебрям. Ну, то есть пару шагов сделал, а потом с негромким матом увяз… по колено. Ну откуда тут твердая почва, сплошной перегной, пропитанный влагой?
— Засада, — цыкнул зубом я, пытаясь вытащить майора. Это было слегка неудобно. Я голый мужик и он голый мужик. А еще, вместо того чтобы вытащить его, я сам провалился в почву по колено!
— Витя, брось меня, иди сам, вон туда, — быстро сориентировался Кузьмич, — Ну… в смысле лети или как ты там привык. Я ползком догоню, по-пластунски. Это медленно, конечно, будет, но на мне всё-таки бронетехника, а на тебе…
— А на мне люди, — досадливо дёрнул губой стоящий по колено в почве я, — Хватит уже, Кузьмич. Ты прямо как первый год замужем. Люди и неогены.
— Чего злишься-то? Пожить так нормально и не дали? — грустно и слегка виновато посмотрел на меня человек, единственный из тех, кто общался со мной все годы до активации.
— Да нет, Валерий Кузьмич, дали. Еще как дали, — похрустел шеей я, — У меня так-то всё хорошо в жизни стало. Спасибо, кстати, что спросил.
— Ну…, — тут же смутился майор, — Спрашивать тебя, понимаешь… наслышан я о твоих
