усталым голосом произнесла она.
— Приветствую свою царственную сестру царя Хатшепсут, — ответил я, в этот раз не став склонять голову и она это заметила.
— Приношу свои самые глубокие соболезнования своей сестре, — я прижал руки к груди, — небеса и боги скорбят о нашей совместной утрате.
— Она вскоре попадёт на поля Иалу, царь Менхеперра, — слабо улыбнулась Хатшепсут, — но благодарю за участие и за то, что так быстро откликнулся на просьбу прибыть для участия в траурных церемониях. В это тяжёлое время нам нужно быть вместе.
Я уже знал, что тело Нефруры в течение 70 дней должны были подвергать мумификации, выдерживая после всех необходимых процедур по бальзамированию в натроне и только после того, как тело и вынутые отдельно органы потеряют почти всю влагу, бальзамировщики завершат свою работу и отдадут её готовую мумию родне. После чего её должны будут поместить в саркофаг в гробнице, которую Хатшепсут строила для себя, поскольку гробницу для царевны ещё даже не начинали строить по причине её молодости.
— Разумеется, — согласился я.
— Наш дворец с радостью приютит моего царственного брата, я распоряжусь, чтобы он занял самые лучшие помещения, — продолжила она.
— О, не стоит беспокоиться великий царь, — я отрицательно покачал головой, — визирь любезно предоставил мне свой дом, поэтому я погощу у него.
На лицо Хатшепсут набежала тень.
— Не будет ли это ущемлением достоинства царя? — хмуро поинтересовалась она.
— Конечно нет, ведь вскоре прибудет моё войско и я скорее всего буду жить в лагере у стен города, — миролюбиво сообщил я, а по лицам советников пробежали гримасы злости, обеспокоенности и они озабоченно стали посматривать на Хатшепсут.
— Царь Менхеперра волен сам выбирать, где ему жить, — нехотя ответила она, — но он должен знать, что его дом здесь, во дворце.
— Я это учту моя царственная сестра, — поблагодарил её я.
— Попрошу передать тебе сроки и мероприятия, которые вскоре последуют, — сменила она тему, — мне потребуется поддержка второго соправителя.
— Именно для этого я и прибыл, — я прикрыл глаза, — разделить горе со вторым царём.
Она кивнула и напоследок сказала самое главное для меня.
— Об остальном поговорим, после окончания похорон.
— Разумеется, — ответил я, поворачиваясь и уходя из зала вместе со своей охраной.
***
Когда за Менхеперрой закрылись двери, царь Хатшепсут с ненавистью швырнула вслед ему цеп, который держала в правой руке. Предмет ударился о закрытые створки и сломав навершие, упал на пол. Советники замерли на месте, боясь вздохнуть от страха.
— Сколько у нас армии Сеннефер? — задыхаясь от гнева спросила она.
Он боялся сказать, так что царь в ярости заорала на приближённого.
— Ты язык проглотил? Я тебя спрашиваю, идиот!
— Твоё величество, боюсь армия не согласиться выступить против него, — тихо сказал Сеннефер.
— Мы можем сделать набор и дать ему бой прямо под стенами Фив! — она яростно сверлила его глазами, не понимая, как всего за один сезон всё, что она строила долгими годами превратилось в прах. Сначала огромные траты на наём наёмников, долгие переговоры с ханаанцами с заманчивыми обещаниями предоставления в случае победы автономий всему региону, а теперь ещё и смерть дочери.
— Боюсь мой царь в казне недостаточно средств для обеспечения войска необходимым снаряжением, — тихо сказал Сенем-ях.
— Что? — изумилась она, — как это возможно? Продайте запасы зерна, привлеките торговцев, ростовщиков!
— Его величество само распорядилось выдать все запасы казны на наём наёмников и обеспечение содержание их и ханаанцев мой царь, — ещё тише ответил Сенем-ях, — но если мой царь прикажет, я этим займусь. Но на это всё уйдёт не один месяц.
— Твоё величество, — второй жрец Амона Пуимра, после трагической гибели верховного жреца от рук царя Менхеперра, был более осторожен в своих речах, чем раньше, особенно после того, как третий жрец и начальник канцелярии недавно поговорили с ним в приватной беседе, объяснив какой после смерти принцессы Нефруры текущий расклад сил в царстве.
— Новость о победе царя Менхеперра разлетелась по всеми Египту, такую грандиозную битву с огромным количеством воинов невозможно скрыть, всё что нам удалось сделать, это убрать в ней упоминание о ханаанцах и собственно нашем участии. В скорректированной версии, царь Менхеперра героически отразил атаку кочевников, которые собирались совершить грабительский набег на западные границы Египта.
— И что ты предлагаешь? — царь перевела взгляд на жреца.
— Поговорите с ним Твоё величество, — мягко ответил Пуимра, — может быть ещё можно восстановить между вами отношения. Война между царём и богом будет ужасна для Египта. Внешние противники только и ждут, когда мы ослабнем.
— Так погоди, — изумилась Хатшепсут, от возмущения даже привстав на троне, — не вы ли меня уверяли, что у бога Монту в человеческом теле нет больше божественных сил! Только из-за этих заверений я и пошла против бога!
— Твоё величество, так говорил бывший верховный жрец Хапусенеб, — мягко напомнил ей Пуимра, — он говорил не от лица всего жречества, а лишь высказывал личное мнение.
— Проклятые трусливые крысы! — Хатшепсут без сил упала обратно на трон, поняв, что если жрецы её обманывали на этот счёт, скидывая все проблемы на погибшего в том оазисе жреца, то сейчас она имела проблемы побольше, чем погибшая дочь и начавшие посматривать в другую сторону бывшие союзники.
Мысли метались в голове, но всё размышления сводились к тому, что нужно было либо идти снова договариваться с богом, но уже на его условиях, либо же начинать полномасштабную гражданскую войну, всеми имеющимися у неё силами и средствами.
Хатшепсут вздрогнула, когда представила, что тогда будет, но отдавать трон не хотелось ещё больше, особенно после стольких усилий, которые она предприняла за все эти годы.
— «Хотя, прежде чем идти договариваться, можно попробовать и другие средства, — в голове наконец сформировалась последовательность действий, — если они не сработают против бога, придётся и правда умерить свои амбиции».
Приняв решение, она распустила бесполезных советников и послала доверенного слугу, чтобы привёл подвергнутого опале любовника.
— «Если и в задуманном деле он окажется бесполезен, значит можно будет забыть о нём навсегда, — решила она про себя».
Стоило мне только выйти из зала совещаний, как жопу мне бросилось лизать много незнакомых людей. Перед глазами чехардой проносились мужчины, женщины, а также молодые, красивые девушки страстно желающие, чтобы я уделил им толику своего внимания. Вот только я что-то не видел их раньше, когда был здесь прошлый раз, так что молча шёл на выход, не обращая внимание ни на кого, а охрана просто не допускала ко мне желающих пообщаться.
— Мой царь, — услышал я знакомый голос и повернувшись,
