лабиринтом измерений, но для этого требовался Череп Раума. Значит, нужно сосредоточиться на том, чтобы добыть его. К сожалению, не всё зависело от моего желания и усердия. Время тоже имело значение, причём немалое. Если не решающее. И это выводило меня из себя. Пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки. Нельзя пороть горячку. Это только всё испортит, и, скорее всего, я навсегда утрачу шанс вернуть Есению. Придётся набраться терпения и ждать нужного момента. Главное, чтобы не оказалось слишком поздно для девушки. Но выбора нет.
На следующий день в школе я, наверное, был сам не свой, потому что друзья заметили моё необычное состояние.
— Что случилось? — спросила Каминская, когда мы обедали в столовой. — Ты на редкость задумчивый и рассеянный. Случилось что-то?
— Да нет, просто много дел, — ответил я. — Навалились разом, а тут школа ещё.
— Представляю, как она тебе мешает, — улыбнулась Глафира.
— Честно говоря, так и есть. Толку от всех этих знаний немного, а вот времени отнимает до фига.
— Может, тебе помочь чем-нибудь? — предложил Артём.
— Да нет, всё в порядке. Не парьтесь. Сейчас разгребу дела и снова буду бодр и весел.
— Ну, насчёт весёлости ты преувеличил, конечно, — усмехнулась Каминская. — Я тебя таким особо и не припоминаю.
Школа, действительно, была мне совсем не в тему. Особенно сейчас, когда на носу оказалась главная операция — атака на логово гулей.
После уроков я провёл совещание с Андроновой и Свечкиным, которые заверили меня, что войска готовы подняться по приказу.
Так что я после этого связался с Петровой и договорился о встрече. Аль-гуль явилась через три часа. Этого времени как раз хватило, чтобы привести армию в окончательную кондицию. Одно слово — и на логово монстров обрушится вся мощь, которую я собирал в течение почти двух лет.
Как говорится, пан или пропал.
Когда мне доложили о приезде Петровой, я сразу же велел провести её в кабинет. Когда она вошла, мне стоило труда сдержать нахлынувшее отвращение.
— Добрый день, господин Скуратов, — холодно улыбнулась аль-гуль, вперившись в меня взглядом. — Я правильно поняла, что у вас для меня хорошие новости? И надеюсь, не только новости, но и подарок?
— Вот, — я придвинул к ней по столу коробку с черепом. — Это ваше.
— Неужели? — женщина быстро подняла крышку и достала артефакт.
Внутри черепа были бомба, маячок и кусочек осколка Чёрного Сердца — чтобы тварь почувствовал исходящую от черепа магию и ничего не заподозрила.
— Великолепно! — прошептала, вертя артефакт в руках, Петрова. — Расскажите, как вам это удалось!
— С вашей помощью. Остальное оставлю при себе.
— Как угодно, — пожала плечами аль-гуль.
— Что насчёт оплаты? Ваш король обещал научить меня пользоваться Иркаллой.
— Не так быстро, маркиз. Сначала мы должны убедиться, что артефакт подлинный.
— Предлагаете поверить на слово?
— Если всё в порядке, вы получите своё, — отозвалась аль-гуль, кладя череп обратно в коробку. — Через несколько дней я свяжусь с вами.
— Так себе условия, — проговорил я сварливо.
— Какие есть. Не беспокойтесь. Его Величество слово держит.
Я в этом очень сомневался. Но спорить не стал. Просто изобразил недовольство — для убедительности.
— Рассчитываю на это.
— Ждите, — сказала Петрова. — А теперь позвольте откланяться.
Как только она покинула замок, слежка началась. Благодаря маячку мы могли видеть, как перемещается по городу аль-гуль. Задерживаться она не стала. Поехала на частный аэродром, где села в вертолёт. Я велел немедленно передать в Тайную Канцелярию сведения о компании, которой он принадлежал. Наверняка владельцы связаны с коммунистами и Лиловым кланом. Если да, это будет означать минус ещё один червь в яблоке империи.
Петрова пересекла по воздуху внешний бастион и направилась через Пустошь в сторону леса. В это время дальнобои готовились открыть огонь, занимая нужные позиции. Самолёты и вертолёты ждали приказа покинуть аэродромы. Как и дроны, включая те, которые должны были заснять операцию.
Наконец, коптер Петровой приземлился. Сигнал немного подвигался по экрану и замер. Выждав четверть часа, чтобы убедиться, что он попал, куда надо — в руки короля гулей — я кивнул Андровой.
— Пора!
— Слушаюсь, Ваше Сиятельство.
Подняв трубку, генерал отдала приказ о начале операции.
Тотчас авиация поднялась в воздух и направилась к точке сигнала. С ней летели нагруженные боеприпасами беспилотники и дроны, ведущие запись. Позже кассеты отправятся на телевидение, чтобы все жители Камнегорска могли лично полюбоваться тем, как Скуратов избавил город от гулей.
Заработали дальнобои. Чуть позже к ним присоединились бомбардировщики и беспилотники. А затем — истребители и вертолёты. С части дронов транслировался прямой эфир, так что можно было наблюдать в режиме почти реального времени, как лес, где расположилось логово гулей, расцветает огнёнными цветами, горят и падают деревья. Зелёное море сменялось пламенным.
Я поднял предохранительную крышку над кнопкой пульта дистанционного управления.
Время пришло!
Большой палец надавил красный пластмассовый кружок, радиосигнал полетел сквозь эфир, нашёл бомбу кабаллистов и активировал её.
Тотчас над лесом вспучилось нечто огненное и кипящее — словно гигантский пузырь. А затем он лопнул, снося концентрическими кругами деревья в радиусе до полукилометра!
Дворцу Магариба-Д’Алои, грибнице, порождающей орды гулей, и большей части тварей, превратившихся в поджаренный кровавый фарш, пришёл конец!
Сигнал маячка жалобно мигнул и погас.
— Выдвигаемся, — сказал я, вставая.
Боевой вертолёт ждал на крыше. Не прошло и десяти минут, как мы уже взлетели и направились в сторону выжженного и выкорчеванного участка леса.
Особой необходимости в моём присутствии там не было, но зрители должны видеть своего героя на экране. Желательно — на фоне огня и трупов ненавистных врагов.
Пришло время сняться в лучшем фильме, который показывали в империи.
Все следующие дни телевизионные каналы крутили кадры, которые им передала моя пресс-служба. Меня приглашали на кучу интервью. Буквально каждый канал хотел видеть меня в своих студиях. И я сходил на все. Иногда поесть было некогда, но оно того стоило.
Телефоны в замке разрывались от звонков. Почтовый ящик заваливали письмами. Ко мне с визитами приезжали чуть ли не все бароны и их родственники. Поздравляли, жали руку, хлопали по спине и выражали восхищение. На лицах проходили демонстрации в мою честь. Художники и скульпторы дрались за право увековечить меня на холсте, в виде фрески, мозаики или
