прихваченного в деревне по случаю. Такое объяснение сойдет, потому что не первый раз баронские солдаты поступали схожим образом. А стражники у ворот будут пялиться на прелести очередной игрушки хозяев, мысленно прикидывая, не перепадет ли им после того, как сеньоры всласть наиграются.
Это был неплохой ход, позволит выиграть несколько лишних секунд, отвлечет внимание от остальных «солдат», которые несмотря на переодевание двигались совсем не как воины, пусть даже такие плохие, как дружинники провинциального барона. Последние тоже особыми воинскими навыками не отличались, но знали, как правильно держать копье, привыкли к лишнему железу на теле и вели себя иначе, чем переодетые в фальшивых воинов крестьяне.
Будь это другой замок, или другой феодал, где дружина — это именно дружина, а не ее подобие, я бы ни за что не рискнул на подобный обман, быстро бы раскрыли и сыграли тревогу. Но тут могло сработать, поэтому согласился.
— Вон впереди замок, виднеется верхушка, — указал Трентон и нервно облизал мясистые губы.
Нервничает. Не каждый день идешь против сеньора, которому привык платить дань и которого считаешь чуть ли не первым после бога. И что главное — искренне думаешь, что таков истинный порядок вещей, потому что так везде.
— Только не вздумай бежать, когда все начнется, — не глядя на появившийся замок строго предупредил я. — На тебя будут смотреть, побежишь и все провалится, понял?
В ответ неуверенный кивок. Проклятье. Боится, хоть и старается не показывать вида. Что поделаешь, крестьянин есть крестьянин. Менталитет мирного землепашца, привыкшего терпеть насилие, но не отвечать на него. Только угроза тотального истребления помогла подвигнуть селян на подвиг выступить против феодала. Плюс мое личное обещание вернуться и сжечь их халупы, если сбегут. Последнее помогло. Перспектива лишиться домов в преддверии зимы испугало не меньше набега баронской дружины.
Они ощущали себя между молотом и наковальней, но послушно шли вперед, потому что другого выхода не было.
И только лишь предупредив угрюмо шагавшего старосту, и дождавшись от него кивка, я посмотрел на приближающийся замок.
На первый взгляд выглядит неказисто. Деревянное сооружение, наспех построенное, не самыми лучшими мастерами своего дела. Но чем больше открывался замок, тем больше с ним происходило преображение.
Нет, он так и оставался нелепым уродцем, который можно перешибить щелчком. Но вот основание, на котором он стоял, вызвало изумление. Широкое, из серой скалистой породы, с остатками стен — отвесные строгие линии, ровные, выверенные до идеальной симметричности. Низ замка походил на корпус современного эсминца, поверх которого поставили нелепую избушку.
— Какого черта, — я таращился на невиданное зрелище, едва не открыв от изумления рот, настолько нижняя часть отличалась от верхней. Все равно, что к половинке суперсовременного спорткара приделать карету, настолько сильно выглядели различия.
Что-то подсказывало, что предыдущий замок построили при помощи магии. А затем так же разрушили, пустив в ход мощнейшие боевые заклятья, способные плавить гранит.
Я даже представил, как происходило строительство. Сначала по заранее разработанному чертежу формировали модель в полный размер, используя иллюзию. Потом конструкцию напитали силой, скала поплыла и начала принимать нужную форму. Камень плавился, вытягивался, превращаясь в стены, башни, донжоны, пока не принял окончательный облик, который изначально задумывался.
Прошли годы, замок подвергся осаде. И, на беду хозяев, враги оказались более искусны в боевой магии. Дальше дело истории, битва проиграна, замок разрушен.
На ум пришли создатели зиккурата. Может это тоже остатки цивилизации рогатых? Они в магии разбирались, и вполне могли построить нечто подобное. Более высокоразвитые магическая цивилизация, хмм…
— Что тут было раньше? — обратился я к Трентону. Одновременно желая получить информацию и подбодрить — увидев замок, староста стал вести себя неуверенно, хмуриться, оглядываясь назад. Стоило отвлечь, пока паники не затопила сознание. Не хватало чтобы в последний момент передумал, поддавшись глубинному страху серва перед сеньором.
— Раньше? — нахмурил лоб Трентон.
— Развалины. Что о них говорят в народе? Они ведь были еще до того, как сюда приехал предыдущий барон. Какая молва ходила о руинах?
Поняв, чего от него хотят Трентон нахмурился, но перестал думать о неотвратимо приближающемся замке. Несмотря на дородное телосложение и решимость защитить родной дом от разорения, чем ближе становился конечный пункт похода, тем более нервным он выглядел.
— Так как иначе, всегда ходила худая молва, еще старики завещали не приближаться к скале, называя проклятым местом, — сказал староста и замолк, посчитав миссию завершенной.
Не слишком много. Однако оказалось крестьянин не закончил.
— Говорят, название это — Байхорлд, с древнего языка что-то означает, но что именно — никто не знает, — Трентон виновато развел руками.
Очень познавательно, я криво усмехнулся. Хотя чего ожидать от безграмотных селян. Проклято место, и все. Ходить нельзя. А почему — это дело десятое.
— Понятно, — я скрипнул зубами. Интересно, а Элим знает об этой скале. Вот кто точно бы сделал подборку, раскопав об интересном артефакте все. А то что, замок своеобразный артефакт, уже не вызывало сомнений. По крайней его нижняя часть. Деревянные надстройки не в счет.
— А что во времена Империи, приезжал сюда кто-нибудь? — сделал последнюю попытку я.
Трентон покачал головой.
— Про то не ведаю, врать не буду. Но еще мой дед говорил, что скала проклята. С тем и живем, и детям передаем.
Я на него покосился, уточнил:
— Не испугались, когда папаша нынешнего барона заявился и стал строить себе замок?
В ответ хмурое молчание. Разговор крестьянина тяготил. А скорее не знал, что ответить.
Между тем дорога пошла в подъем, приближаясь к замковым воротам. Высота скалистого основания из-за особенностей окружающей местности только издалека выглядела большой, при приближении, оказалось все не так плохо. Холмистая поверхность и склон сглаживали эффект, делая замок не таким высоким, как изначально казалось.
— Иди сюда, — повернулся к девице в телеге, велел: — Вытяни руки вперед.
Когда сделала, накинул на запястье бечевку, затянул. Подумал, рванул ворот рубахи. Ткань с треском разорвалась. Грета возмущенно вскрикнула, пытаясь прикрыться. Из разорванной прорехи выскочили крупные упругие груди молочной белизны. Понятно, на что сотник позарился, я бы тоже с такой грудастой крестьянкой не отказался бы провести пару ночей на сеновале.
Подтверждая мысль, Лютер в седле облизнулся. Представил, как было бы хорошо, не припрись в деревню заезжий колдун. Сначала строптивого женишка под кнуты, затем девке подол задрать держась за аппетитные сиськи.
Нехитрые желания так ясно читались на физиономии вояки, что вызвало усмешку. Наверняка с дружками не раз
