– Не будет первой и второй волны, Генри, – Фрэнк протянул отчаянно чихающему приятелю носовой платок. – Взрывать мы будем только тогда, когда ВСЕ буры втянутся в лощину… Ведь так, Майлз?
– А буры захотят лезть в лощину? – Генри утёр слезящиеся от пыли глаза и недоверчиво покосился на Фрэнка с Майлзом.
– А вот организация жгучего желания у буров, – хитро ухмыльнулся Бёрнхем, – это уже задача Паркера. И я думаю, он с ней справится.
– Понятно, – чуть удручённым тоном протянул Дальмонт, внутренне грызя себя за то, что он, кадровый офицер, не сразу и не до всего дошёл своим умом. – Поэтому и эти свои… – не зная точного названия, лейтенант досадливо поморщился и кинул просительный взгляд Майлзу.
– Камнемётные фугасы, – великодушно буркнул Майлз, внутренне искрясь от счастья, что его утренняя оплошность отмщена. – Можно попросту – камнеметы.
– Да-да, – обрадовано подхватил Дальмонт, – камнеметы! Поэтому-то их и поставили по два на каждый край? Чтоб с фронта и тыла – бабах! – и, как Сварт говорит, пожалте бриться! А тем, кто сразу не помер, заказной концерт из пушки, полсотни ружей и двух пулеметов… А если Паркер прорвется, и из трёх!
– Он прорвётся, – с угрюмой уверенностью буркнул Бёрнхем. – А если вдруг решит сдохнуть, – Фрэнк раздраженно хрустнул костяшками пальцев, – пусть вспомнит, что однажды мы все уйдем за горизонт. И вот тогда мы встретимся где-нибудь в Чистилище, – капитан мечтательно прищурил глаз и дернул щекой, – Рою сразу захочется поменять теплое местечко у адских котлов на что-то более комфортное. Где будет прохладно и не будет меня!
– Слышь, Майлз, – Картрайт покосился на командира и осторожно потеребил плечо приятеля. – А чё это Фрэнк речугу двигает, что тот, ну как его… – пытаясь припомнить имя человека о котором вел речь, Уилл смешно сморщил нос, – во! Цицерон!
– Какой еще Цицерон? – Майлз с удивленно вытаращился здоровяка и ошарашено захлопал глазами. – Древний грек что ли?
– Причем тут греки? – в свою очередь удивился Картрайт. – Циля Вундермахер, трактирщик из «Свиньи со свистком»! Вот тот по любому поводу распространяться целый час без перерыва может, а Фрэнк, – Уилл уважительно кивнул на командира, – Фрэнк никогда болтать не любил…
– Так понятно чего, – флегматично пожал плечами Майлз, – за Роя переживает. – Митчелл удрученно вздохнул и уставился на дорогу к Стандертону. – Я, если честно, тоже слегка волнуюсь. Мы-то буров здесь толпой поджидаем, а ему с двумя сотнями коммандос почитай в одиночку схлестнуться придется. Ну, он всегда выкручивался, даст Бог и сейчас вывернется…
Понаблюдав какое-то время за нескончаемой суетой на склонах лощины, капитан окинул беглым взглядом пустынную дорогу, и устало побрел к позиции артиллеристов, точнее – к единственной в округе пушке. Канониров в отряде не было, а личный опыт Фрэнка в обращении с орудиями ограничивался двумя фейерверками на День Благодарения в Арканзасе да получасовым наблюдением за практическими стрельбами на полигоне в Кейп-Тауне. Учитывая, что при всей скромности познаний, он был самым подготовленным артиллеристом в отряде, оставалось надеяться, что устройство бурской пушки ненамного отличается от британской, а наводчик загодя выверил прицел. А уж дернуть пусковой шнур он как-нибудь и сам сумеет. Наверное. Надо только удостовериться, что орудие заряжено… да подобрать пару бойцов поздоровее, чтоб снаряды подавали, если вдруг придется делать больше одного выстрела. К удивлению Бёрнхема, орудийная позиция находилась в порядке: капонир отрыт, снарядные ящики сложены аккуратным штабелем, пяток снарядов выложен на мешок в небольшом углублении справа от орудия… Правда, то там, то тут на траве и земле виднеются бурые, уже почерневшие пятна, но тут уж ничего не попишешь… война. Обшарив позицию вдоль и поперек, Фрэнк порадовался удачно выбранному месту, с помощью Картрайта и Пекоса подновил маскировку и, раздосадовано ворча, что удобная для засады позиция совсем непригодна на роль командно-наблюдательного пункта, взобрался на вершину холма.
Последующие два часа прошли тихо, размеренно, можно даже сказать – скучно. Импровизированные фугасы были установлены и замаскированы, пулеметы расставлены по позициям, даже стрелки успели вырыть неглубокие ложементы по вершинам склонов ложбине, в недосягаемости для взрывов. Через каждые двадцать минут прибегали вестовые и докладывали, что вокруг всё спокойно, Пекос безустанно таращился в подзорную трубу, Картрайт соорудил из снарядных ящиков лежанку и беззастенчиво дрых, Сварт взял троих солдат и утопал в город – мобилизовывать местных хозяек на приготовление ужина. Митчелл, в дцатый по счету раз, проверял провода, контакты и прочую машинерию, а Бёрнхем на пару с Дальмонтом лениво перекидывался в блэк джэк. В ленивом ничегонеделанье прошел еще час, Фрэнк, отложив надоевшие карты, заинтересованно уставился на тропу, ведущую в город: там Сварт и его подручные, затравлено дыша и чертыхаясь на каждом шагу, тащили две тяжелые даже на вид, бадьи с ужином. В предчувствии скорой трапезы, Бёрнхем азартно потер ладони и уже собрался было приготовить котелок и кружку, как его внимание привлек невысокий столб пыли над тропой по краю лощины, поднятый несущимся со всех ног стрелком.
– Там! – остановившись напротив капитана, запыхавшийся рядовой согнулся в поясе, уперся руками в колени и теперь тщетно пытался перевести дух. – Там, – рука солдата почти непроизвольно качнулась за спину, – пыль!
– И что с того, что пыль? – напряженно бросил мгновенно подобравшийся Бёрнхем. – Вы что, пыли никогда не видели? Извольте выражаться яснее, рядовой!
– Там много пыли, – выдавил из себя стрелок и поднял воспаленные глаза на Бёрнхема. – Так много, что кроме пыли не видно ничего, – забыв о субординации, вестовой отстегнул от пояса фляжку и жадно приник к ее горлышку. – Это все не просто так, господин капитан, сэр, – освежив глотку, посыльный спрятал флягу за спину и виновато покосился на командира. – Они идут, сэр… точнее – они пришли!
Отпустив порученца коротким взмахом руки, Фрэнк в три гигантских прыжка взлетел к вершине холма и навел подзорную трубу на дорогу. Солдат не солгал: со стороны Стандертона к лощине катилась сплошная, высотой как бы ни в три фута, стена пыли. Бёрнхем попытался представить, каково находится внутри пыльного облака, ужаснулся, закашлялся и, пытаясь сбросить удушливое наваждение, резко замотал головой. Если Паркер вернется живым… а он вернется – пусть пьет сколько влезет, заслужил. Такую великую сушь одной бутылкой не зальешь… а на ведро у него денег не хватит. Подсознание попыталось осторожно вякнуть, что в компании валлийцев Рой раздобудет и ведро, и бочку, а если приспичит – то и цистерну с сивухой, но придавленное пониманием серьезности момента, моментально затихло и больше признаков жизни не подавало.
– Майлз! – заорал Бёрнхем, не отрывая взгляда от приближающей к лощине пыльной стены, – Майлз, ну где ты там, черти тебя подери!
– Да тут я, тут, – флегматично буркнул Митчелл откуда-то из-за плеча капитана. – Можешь не орать. Мне всё прекрасно слышно… и видно.
Бурое с проседью облако перекатилось через въезд в лощину, и сквозь редкие разрывы в удушливой пелене стали заметны тройка рвущихся вперед лошадей и влекомый ими тарантас. Напрягая зрение до предела, Бёрнхем умудрился разглядеть человеческие фигурки на борту, но сколько их, а тем более кто из них кто, сейчас не ответил бы даже Всевышний.
– Это ж, сто чертей ему в задницу, Рой! – не прекращая попыток выклянчить монокуляр у Митчелла, восхищенно охнул Картрайт. – Только чего ж он, остолоп хренов, не палит ни черта? Забыл со страху, как на гашетку жать?
– Он сколько миль уже промчался? – буркнул Бёрнхем тоном учителя, разъясняющего нерадивому ученику примитивнейшие понятия. – Три? Или все четыре? – Фрэнк неохотно оторвался от трубы и покосился на друга, – подумай сам, голова чугунная, чем ему палить? Он все патроны еще на первой миле сжег, ну или, на крайний случай, на второй.
Опровергая его утверждение, внутри пыльного смерча скупо протрещала короткая очередь, и над кормой тарантаса блеснула недолгая вспышка. Откуда-то из глубины пыльной завесы раздался обиженное ржание раненого коня, сдавленный крик вылетевшего из седла и растоптанного соседями всадника… Поминальным залпом щелкнули несколько разрозненных выстрелов, надсадно прохрипел горн – и пыльная туча рванулась в узкую горловину лощины.
– Кстати, – капитан смерил Картрайта недоуменным взглядом, – ты чего тут торчишь? А ну давай к пушке двигай…
– А чё мне там делать? – направляясь вниз по склону, обиженно фыркнул Уилл. – Один черт, пока Майлз свой концерт не отыграет, ты никому палить не дашь… Да и из громыхалки этой, кроме тебя никто бахать не умеет…
