Месяц прошел с тех пор, как мы покинули Мунназ, и, надо признать, внутренние страсти моего отряда улеглись.
Олегус взял на себя ненормальную магичку, которая, по рассказу вампирши, по замыслу Магуса и должна была обучить меня магии.
Но, уж чего я боюсь, так это того, что Корделия начнет мне что-то объяснять и уж тем более — показывать на практике.
Девушка очень сильна, но в то же время не в себе.
Поэтому, уроки магии я беру у драконессы.
Фратер и Люция при каждом удобном случае фехтуют или общаются на свои рыцарские темы друг с дружкой, демонстрируя общие интересы.
И, как я подметил, некоторую осторожную симпатию друг к другу.
Впрочем, больший интерес исходит от Паладина, в то время как вампирша больше отвечает ему вежливостью.
После того, как она провела на той поляне длительное время без своего шлема, самоконтроль Люции дал трещину.
Четыре городских стражника пали не от клинков, а ее клыков, иссушенные быстрее, чем можно было бы досчитать до десяти Миссисипи.
Гарпии с детской непоседливостью кучкуются вокруг кухни, где Слуга и Лаурель верховодят, да ночью активничают в качестве нашей разведки.
Как показала практика, днем девушки не очень сильны — продолжительность их пребывания в звериной ипостаси довольно резко сокращается по сравнению с ночью.
Они и Люция днем довольно вялы в вопросе действий, зато в темное время суток им нет равных в качестве часовых.
Одна лишь Ликардия стала держаться особняком, предпочитая меньше, но более едко зубоскалить после того, как мы избавились от зловредного толстяка.
Кажется, Вестница Смерти не лучшим способом относится к тому, что я отвязываюсь от Источника в виде «Пожирателя Душ».
Ее предложение обучать меня фехтованию с противником, вооруженным двумя клинками, да еще и умеющим магическое подспорье довольно быстро заглохло — у меня банально не хватало времени на всех моих «учителей».
Вестница стала кукситься, а затем и вовсе потребовала себе лошадь, которую мы прикупили в одном из поселков по пути, и теперь исполняла обязанности нашей дальней разведки, уходя от отряда порой на пару километров вперед по тракту или грунтовой дороге.
Пару раз это даже себя оправдывало — к тому моменту, как мы ее нагоняли, то обнаруживали лишь перерезанные отряды разбойников, главарей которых Вестница Смерти великодушно оставляла нам в качестве трофеев.
Наш новый фургон был больше и просторнее предыдущих, а потому в нем имелась возможность расположиться с относительным комфортом всем участникам отряда, которые путешествовали не верхом.
В общем и целом, можно считать это идиллией.
Которая вот-вот пройдет проверку на прочность.
Потому как мы приближаемся к конечной точке нашего путешествия — замок Беркред.
Крепость, построенная Темной Армией демонов в период Последней Войны, с которой началось их вторжение в Восточную Провинцию.
И все бы ничего, но ни Олегус, ни Ликардия, ни Люция, жившие и воевавшие в те времена, ничего не могут сказать о том, что это за крепость, чем она являлась в прошлом на самом деле и в чем глубинный смысл был отправлять нас сюда.
А я же…
Я еду туда, прекрасно понимая, что либо наберу силу и порву этого хитрозадого Магуса в честном бою, либо узнаю каким образом Практики и демоны использовали эту крепость для переброски своих сил через непроходимые горы, окружающие Восточную Провинцию.
И тогда…
Или я избавлюсь от мага-шантажиста, или окажусь дальше, чем могут протянуться его руки.
А пока…
С рассветом мы продолжили путь.
Отправили Ликардию в дозор, Люция как и всегда держалась чуть впереди фургона, гарпии дрыхли в кузове, Лаурель придирчиво рассматривала закупленные для нее по дороге охапки стрел, изготовленных людьми, Олегус и Корделия сидели дальше всех и о чем-то беседовали, пока магичка лепила какую-то фигурку из хлебного мякиша.
Пока что ее фетиш относительно хлеба меня не напрягал.
С Ликардией я планировал поговорить позже и внести ясность, видя что девушка все больше замыкается в себе.
Лаурель уже пробовала с ней говорить, но та лишь едко отбрехивается и строит из себя высокомерную стерву.
Я же предполагаю причину ее вернувшейся надменной сучковатости, но пока не знаю как разрешить эти недомолвки.
Лучшим вариантом будет освоить магию и показать ей, что она заблуждается — ни от нее, ни от «Пожирателя Душ» я отказываться не собираюсь.
Мы в ответе за тех, кого рабски околдовали, как никак.
Да и безнравственно это — даже думать о том, чтобы «кинуть» Вестницу после всего того, через что мы прошли вместе.
Но все это будет уже потом.
Пока же можно просто сидеть на месте возницы, перекидываясь словами с Эллибероут и выслушивать, впадая в полудрему, очередные рассказы о том, как драконы преодолевают Внешний Барьер и устанавливают связь со своей душой на протяжении десятилетий.
Макушку припекало солнышко, слышалась трель птиц, легкий ветер заставлял шуметь верхушки деревьев, скрипели оси фургона, тихое ржание лошадей звучало практически колыбельной, а лекторский тон черной драконессы действовал наиболее умиротворяюще…
— … связь тела и души крепнет с годами и при активном использовании магии, — голос Эллибероут словно магнит загонял меня в дрему, как и рассказ преподавателя про высшую математику. — Существует теория, что люди в перспективе могут быть сильнее даже драконов — причем поголовно. Это укладывается в общее предположение о том будущем, которое Создатель определил для твоего вида, поэтому…
Души, силы, магия, предопределение…
Как же все это сказочно.
Не сиди рядом со мной драконесса, а каждый первый мой спутник не имей отношения к магии фентезийного мира, я бы даже и не поверил во все это.
Эх, так бы легко еще удавалось заставлять поток магии, бьющий из моего тела перенаправляться по моим маготокам, а не в пустоту.
Ну вот как этот самый ветерок, что треплет мне волосы.
Был бы он ответвлением моей душевной магии, то я бы перенаправил его из пробоины в свои маготоки, и тогда, он бы заструился по моему телу, разгонял бы кровь, бодрил, напитывал энергией.
Я бы не сидел сейчас на месте возницы, не клевал бы носом, размышляя над тем, как побороть эту бурную реку магии, а Магия Теней била бы из моих рук серо-зеленой дымкой, как во сне…
Эх, если бы я захотел, то смог бы усилить этот поток, вытягивая в этот тоненький ручеек все больше и больше фонтана, что уходит в небытие и напитывал бы им окружающее меня пространство.
Например, если б это была моя магия, то я мог бы пожелать, чтобы она стала Колдовским Огнем, который бы ударил в тот огромный дуб, который стоит у дороги, опасно накренившись и создавая густую тень над проехавшей под ним Люцией.
Почему именно его я хотел бы сжечь?
Так его не так давно вывернуло из почвы, и он стоит так, будто хочет рухнуть и перегородить нам дорогу.
В рассказах о фентези-мирах, да и в других книжках читал, что именно такие деревья используются для засад.
Ух, какой сон реалистичный.
Только подумал о том, чтобы спалить дерево, как мой разум уже занял его Колдовским Огнем.
Да еще и меня в жар бросило, аж сидящая рядом Эллибероут оживилась, меч из ножен на спине тащит…
В следующий момент я почувствовал, как меня потрясли за плечо, и дремота ускользнула в сторону.
Вместе с моими мечтами о том, что серо-черно-салатовый дымок магии исходит из моих пальцев и растворяется в воздухе.
— Дядя-Практик, — голос Корделии был полон заботы и дружелюбия. — Будьте так добры — не выплескивайте, пожалуйста свою магию так обильно. Я девочка влюбчивая, могучие мужчины меня привлекают. А я только-только разлюбила вас и полюбила Олегуса…
Я медленно повернул к ней голову. Не знаю, что отразилось на моем лице, но рыжая мелочь икнула и быстро нырнула обратно под тент…
Вот сучка, такой сон испортила…
Погодите-ка!
Дерево впереди в самом деле горит сухим факелом!
