бы. Проблем, конечно, было бы меньше, к тому же тебя знают, медалью нашей награждён… но всё равно могли задержать и ссадить с поезда. До выяснения, так сказать.
— Спасибо, — сказал я искренне.
— Не за что, — улыбнулся Петров.
— Ты не волнуйся, — добавил Боширов. — Мы тебя аккуратно сопроводим.
— Да ладно вам, — сказал я. — Даже лучше. Дорога длинная, не так скучно будет. Хотя я думаю, что у меня скоро выработается условный рефлекс.
— Какой? — поинтересовался Петров.
— Без вас в самолёт не садиться, — сказал я.
— Это правильно. Но не только в самолёт. В поезд тоже. А там, кто знает, дело и до теплоходов дойдёт…
До Ташкента с одной посадкой в Ростове-на-Дону самолёт Ту-134 доставил нас без всяких проблем. Там мы пересели на уже знакомый АН-24 и вскоре оказались в Марах. Там взяли такси и прибыли на вокзал за час десять минут до нашего поезда. Купили билеты и отправились перекусить.
Дорога до Кушки была уже знакомой и даже родной. Тот же гудок на месте гибели машинистов; пограничники с собакой; короткая ночь и быстрый рассвет; первые лучи солнца, окрасившие бока уже выгоревших сопок в яркий охряной цвет.
Уже с утра было жарко, но в открытые окна вагона залетал ветерок, который давал жить и дышать.
Поезд замедлили ход. Вдалеке, справа, показались сопки с «Алёшей» и Крестом.
Вот и зелёная крыша вокзала с родным стадионом за ним. Медленнее, ещё медленнее…
Мама с Ленкой на перроне!
— Мама! — крикнул я и помахал рукой.
Увидела, ахнула, заторопилась.
Ход поезда замедлился окончательно. Вагоны дёрнулись, сцепки лязгнули, поезд остановился. Приехали.
Затем были слёзы матери, радостные визги Ленки, привычный путь домой пешком через стадион. Завтрак, на который мама, конечно же, затащила Петрова с Бошировым. Потом товарищи майор и капитан ушли устраиваться в гостиницу, и мы остались одни.
— Ну наконец-то, — сказала мама, погладив меня по щеке. — Живой, здоровый, повзрослел… — она чуть было не заплакала снова, но сдержалась. — Как хорошо, что ты приехал. Поможешь мне с вещами. Я бы, конечно, и сама справилась, но…
— Что ты, мама, сказал я. Какой разговор, помогу, конечно, для этого и приехал. Скажи, письма мне были?
— Да, сейчас, — она встала, сходила в комнату и вернулась с конвертом.
Я узнал почерк Наташи. Сердце тревожно стукнуло. Последнее письмо от неё я получил незадолго до похищения, в конце марта. Одно письмо за три с лишним месяца?
Взял конверт. Он был лёгким и тонким.
Я прошёл в комнату, сел за секретер, открыл конверт и прочёл письмо. На половинке тетрадного листа Наташа сообщала мне, что семья переехала в Ростов-на-Дону, она перевелась учиться в Ростовскую государственную консерваторию имени С. В. Рахманинова, влюбилась и выходит замуж.
«Прости, — заканчивалось письмо, — но у нас с тобой всё равно бы ничего не вышло. Слишком большая разница в возрасте. Останемся друзьями. Будешь в Ростове, заезжай в гости. Целую, Наташа».
Я понюхал листок — он пах её духами. Сверил даты. Получалось, что свадьбу сыграли примерно в то время, когда мой цирк разбил шатёр в окрестностях Окленда.
Я открыл окно, поставил на подоконник магнитофон и врубил на полную катушку Битлз. Голос Пола Маккартни поплыл над жаркой кушкинской улицей Карла Маркса.
When I find myself in times of trouble
Mother Mary comes to me,
Speaking words of wisdom —
Let it be.
And in my hour of darkness
She is standing right in front of me,
Speaking words of wisdom —
Let it be…
Я стоял и слушал. Потом вышел из комнаты на кухню попить воды.
— Всё нормально, сынок? — спросила мама.
Всё хорошо, мам, — улыбнулся я и вернулся в комнату.
Под моим окном стоял взвод солдат. Мальчишки на несколько лет старше меня, в просоленных выгоревших солдатских куртках и панамах стояли на тротуаре и завороженно слушали.
Маккартни пропел второй куплет и припев. Начался длинный проигрыш.
— Взвод, шагом марш! — скомандовал сержант.
Взвод повернулся и затопал сапогами по асфальту. Кто-то обернулся уже на ходу:
— Спасибо, земеля! Спасибо тебе!
Мостовая опустела. Только южный ветер гнал по дороге столбики мелкой липкой пыли. Жарило солнце. Летел вслед уходящему взводу голос Пола:
And when the night is cloudy
There is still a light that shines on me.
Shine until tomorrow, let it be…
Кончилась песня.
Я выключил магнитофон и вытер ладонями глаза. Слёзы? Нет, просто вечная кушкинская пыль.
Великий бразильский футболист, крайний правый нападающий.
Цитата из повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу».
Что чересчур, то плохо.
Если не умеете, повторять не нужно, особенно на детях.
Не беспокоить!
В нашей реальности радиобрелки появились только в 1982 году.
В реальности Circus Smirkus был основан только в 1987-м году.
Известный американский кантри-певец.
Lat. ante meridiem — до середины дня.
Lat. рost meridiem — после середины дня.
Уильям Шекспир, Песни шута из комедии «Двенадцатая ночь», перевод С. Маршака.
Настоящее имя Марка Твена.
Попался! — англ.
Здорово! (Круто!) — амер. слэнг.
Цитата из советского фильма «Полосатый рейс» 1961 года.
Петров цитирует Штирлица из романа Ю. Семёнова «Семнадцать мгновений весны», который к тому времени уже был опубликован.
Крупная домашняя птица на Гараде, отдаленно напоминающая индюка.
«Медный всадник» А. С. Пушкин.
Труд делает свободным (нем.).
