– Будь мы с вами на поле театра боевых действий, я так бы и поступил. Но вы были схвачены в составе банды, которая планировала устроить террор на границах Российской империи. Не самое подходящее место для офицеров и дворян, не находите? – иронично поинтересовался Шатун.
– С чего вы взяли, что они собирались устроить террор? – тут же засуетился говорливый мужик.
– А чего ещё можно ожидать от обкурившихся гашишем или коноплёй бандитов. Тем более азиатов, – продолжал иронизировать Руслан. – Или вы их таковыми не считаете? Может, вы ещё скажете, что это часть регулярных войск? Тогда где их командование?
Мужик промолчал, но по его зыркающему взгляду сразу стало понятно, что он лихорадочно ищет выход из создавшегося положения. Молчавший до этого офицер провёл языком по внутренней поверхности щеки и, повернувшись к напарнику, негромко пробурчал по-французски:
– Не глупите, Морис. Этот человек не простой казак. Он ещё не начал нас допрашивать, а вы уже вляпались в его словесную ловушку. Не удивлюсь, если это тот самый контрразведчик, которого местные называют Лютым.
– Ого! Похоже, слава обо мне добралась не только до Турции, – хмыкнул в ответ Руслан на том же языке. – Занятно. Не думал, что окажусь столь широко известным в узких кругах.
– Не в узких, – качнул головой всё тот же офицер. – Ваша слава сделала вас популярным и на континенте, и на островах. Я терпеть не могу желтоухих, и каждый их провал с вашей помощью был для меня почти праздником. Но когда сюда направили нас, я понял, что иду по самому краю. И, похоже, я с этого края сорвался.
– Превратности войны, месье, – пожал Руслан плечами, вспомнив, что желтоухими называли британцев скандинавы ещё во времена викингов. – Увы, как ни прискорбно вам это сообщать, но в данной ситуации вы не офицеры и даже не дворяне. Просто пара бандитских главарей, с которыми я могу делать всё, что пожелаю. Так что мой вам добрый совет. Рассказывайте всё, что знаете, и обойдёмся без крайних мер. В противном случае вы всё равно всё расскажете, но уже с болью. Уж поверьте, месье, у каждого есть свой предел прочности и терпения, и найти его не так уж и сложно.
– Вы не посмеете! – взвизгнул гонористый француз.
– Он посмеет, Морис, – повернувшись к нему, бледно усмехнулся офицер. – Можете даже не сомневаться. Так что я, пожалуй, начну облегчать душу, чтобы не подыхать, воя от боли, в дерьме и слезах. Не самый подходящий для офицера вид. Одна просьба, месье, – повернулся он к Шатуну. – Я прошу сделать всё одной пулей. Я офицер и хочу умереть как солдат, а не как вор.
– Всё зависит только от вас, месье. Если вы будете предельно откровенны, то всё будет сделано так, как вы хотите. Более того, я прикажу похоронить вас, а не брошу на поживу зверью. Но если я услышу хоть слово лжи… – Шатун мрачно качнул головой, зло улыбнувшись.
Парень отлично знал, какое впечатление производит на неподготовленного человека его улыбка. Так случилось и в этот раз, вздрогнув, офицер шарахнулся в сторону и непроизвольно дёрнул правой рукой, явно желая перекреститься, но при этом забыв, что руки ему давно уже связали.
– Пресвятая дева. Теперь я начинаю понимать, за что вас прозвали Лютым, – проворчал он, беря себя в руки. – Не беспокойтесь, месье. Я буду откровенен. Не хочу подохнуть, словно раздавленная крыса. Спрашивайте.
– Хорунжий, того шагов на тридцать в сторону и присматривать, – скомандовал Руслан, и казаки, подхватив того, кого офицер называл Морис, потащили к лошадям.
– Представьтесь, месье, – начал допрос Руслан.
– Жак Морене. Капитан Жак Морене, – вздохнул офицер.
– В чём состояла ваша задача?
Спустя десять минут Руслан знал всё, что ему было нужно. Теперь нужно было проверить услышанное через второго пленного. По команде парня казаки отвели капитана в сторону и даже дали ему напиться. Шатун сразу предупредил, что с ним пока нужно обращаться вежливо. По возможности. Приведённый к нему Морис всё ещё пытался показать гонор, но очень быстро понял, что здесь ему не Франция и даже не Германия с Бельгией. Едва только он попытался вякнуть что-то про свои права, как хорунжий, по едва заметному знаку Шатуна, снова зарядил ему в табло.
– Будете продолжать беседу в подобном тоне или предпочтёте что-то новое? – лениво поинтересовался Шатун, разглядывая француза, словно какое-то диковинное насекомое.
– Проклятье! Вы и вправду варвар, – прошепелявил француз, поднимаясь.
– А вы тупой, упрямый осёл, – фыркнул Руслан в ответ. – Сейчас мои люди принесут сюда угли и сунут вас в них пятками. Посмотрим, что вы запоёте после этого.
– Правильно в Европе считают, что вас нужно держать на цепи, словно диких животных. Всех вас! – выкрикнул француз, брызжа слюной.
– Хорунжий, костёр организуй и прикажи этого петуха в него пятками сунуть, – скомандовал Шатун, поднимаясь.
– Сей момент спроворим, – хищно усмехнулся казак, и пара его подчиненных занялись делом.
Спустя десять минут низина огласилась долгим, протяжным воплем боли. Окатив упрямца водой, казаки повторили процедуру, и месье Морис сломался. Заливаясь слезами и всхлипывая, он старательно отвечал на все заданные вопросы, уже даже не пытаясь что-то скрыть. Быстро сопоставив его ответы с теми, что получил от капитана, Руслан поднялся и, коротко кивнув хорунжему, направился ко второму пленному. Позади раздалось тихое шипение вынимаемой из ножен стали и предсмертный хрип человека с перерезанным горлом.
– Бедный глупый Морис, – удручённо покачал капитан головой. – Он всегда отличался крайним упрямством и снобизмом по отношению к людям других наций. Прими Бог его грешную душу. Что будет со мной?
– Я дал слово, – пожал Руслан плечами. – Вы сдержали своё обещание, так что я готов сдержать своё. Хотите помолиться? Я прикажу развязать вас.
– Это было бы весьма любезно, месье, – кивнул капитан с удивлённой улыбкой.
– Только не делайте глупостей, капитан, – посоветовал Шатун, вынимая кинжал. – Вы ранены, и не знаете этих мест. Вам просто не уйти.
– Это всё я давно уже понял. Ещё до того, как начал говорить, – грустно усмехнулся француз. – А теперь сделайте одолжение, позвольте мне остаться на несколько минут одному.
– Конечно, – кивнул Руслан, делая несколько шагов в сторону. – Прикажи одну могилу выкопать, – велел он подошедшему хорунжему.
– Заслужил, значит, – понимающе усмехнулся казак. – Добре, княже. Сейчас спроворим.
Он вернулся к своим бойцам, и спустя минуту двое казаков принялись своими лопатками рыть могилу под высоким старым платаном. Делая вид, что осматривает низину, Руслан краем глаза наблюдал за капитаном. Тот проявил серьёзное присутствие духа, так что от него вполне можно было ожидать последнего рывка. Если уж не спастись, то хотя бы забрать с собой хоть одного врага. Такой логики от этого офицера вполне можно было ожидать.
Но капитан продолжал читать молитву, то и дело осеняя себя католическим крестом. Наконец, прошептав «амэн», он опустил руки и, повернувшись к Руслану, чуть дрогнувшим голосом произнёс:
– Я готов, месье.
– Поставьте его к дереву, – скомандовал Шатун наблюдавшим за ними казакам.
Двое бойцов, подхватив капитана под руки, ловко отнесли его всё к тому же платану и, прислонив спиной к дереву, отошли.
– Достойный офицер должен умирать стоя. Вы достойный офицер, Жак, – вздохнул Руслан, доставая револьвер. – Да смилуется над вами Господь и да примет он вашу грешную душу, – произнес парень и спустил курок.
Пуля ударила француза чуть выше переносицы, отбросив его голову на ствол дерева. Тело безвольно повалилось на траву, и казаки, выждав пару минут, принялись заворачивать труп в пару конских попон. На арканах они опустили тело в могилу и, не дожидаясь команды, быстро засыпали, не забыв сформировать могильный холмик.
– Вот никак не могу понять, как ты так ловко стреляешь не целясь. Ты даже не смотришь, куда у тебя ствол направлен, – подивился подошедший к парню хорунжий.
