на фабрике крот не проявился…
Во вторник, наблюдая за сокурсниками, отметил, что Брагин с Лёхой стали очень дружны. Вот как людей общие темы сближают! Тут мне пришла в голову мысль.
– Лёх! А Света когда приедет? – обратился я к нему. – Или, может, ты к ней поехать планируешь?
– Да, вроде, не собирались пока… А что?
– Хотел со Светой матери в Святославль кое-что передать…
– А, так давай я съезжу! – тут же переобулся Лёха.
– Ты же не собирался. – ехидно подколол его Костян.
– Ты ничего не понимаешь! – остановил я его. – Ему повод хороший нужен был. Правильно, Лёх? – тот покраснел и заулыбался, а мы с Брагиным рассмеялись.
– Тебе в Подольск никому ничего передать не надо? – смеясь, тут же спросил меня Брагин.
Тут уже и Сандалов с нами в голос рассмеялся.
Парни счастливые, влюбленные. И, главное, девчонки отвечают им взаимностью. Хорошо, когда у всех всё хорошо. Договорились с Лехой, что притащу ему в университет передачу для своих.
После пар мотался с лекцией на юг Москвы в очередной магазин «Дары природы». Уже в такую рутину лекции там превратились. Ощущение, словно год уже их читаю, не меньше. Заработал два кулька. Проверять при заведующей было неудобно, что она там мне положила. Но в автобусе посмотрел: в одном кульке было с полкило грецких орехов. Во втором грибы сушеные. Судя по цвету, грибы белые, сразу почуял сильный грибной аромат. Завернул поскорее обратно, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.
Дома попросил жену собрать передачку в Святославль.
– Лёха в Брянск собирается. Хочу через него Свете для своих презент передать. А ты не хочешь матери журнальчик какой-нибудь передать? – спросил я.
Галия задумалась, она уже давно остыла. Но и общаться с матерью она острого желания, как раньше, уже не испытывала, привыкла жить отдельно.
Загит звонил нам периодически. Сама Галия домой не звонила, опасаясь нарваться на мать, а то придётся разговаривать, все взрослые люди, не бросать же трубку, услышав её голос.
Тёща о себе никак не напоминала. И Галия первой на примирение не шла. Хотя, у отца всегда интересовалась, как там мама. И хотелось матери приятное сделать, и принципы не позволяли. Жена беспомощно посмотрела на меня.
– Положи для неё тоже сувениров из Германии. – посоветовал я. – И в записке, между прочим, напиши, что это я в загранкомандировку ездил и всем подарки привёз. Вроде как, это от меня ей подарок, а не от тебя.
Галия оживилась и занялась подготовкой посылок. Грибы сегодняшние поделила и другие наши запасы дефицита проредила.
– Хорошо было бы и Либкиндам что-то передать. – высказал я мысли вслух. – Кларе Васильевне, Эмме, ребятишкам их.
Галия кивнула:
– Это обязательно. Они там совсем не жируют.
Умница она у меня. И здорово, что не жадная. Никогда не понимал той жадности, что у некоторых девушек встречал, что за копейку удавятся. Галия хозяйственная, но о друзьях и родственниках не забывает.
Перед прогулкой с Тузиком позвонил Сатчану, узнать, есть ли новости с фабрики.
– Пока, никого и ничего. – сказал он устало. – Если бы сам своими глазами те фото не увидел, что ты принес, решил бы уже, что нет никакого крота.
– Смотрите, не расслабляйтесь. – посоветовал я. – Обидно будет потратить столько времени, а потом упустить, на полчаса бдительность утратив.
– Само собой. – сказал Сатчан. – У нас тут даже мышь не проскочит, не боись. Все под контролем держим.
На следующее утро на зарядке Родька при отце похвастался, что они домучали, наконец, модель. Удивился, что так долго возились, но вслух говорить ничего такого не стал. Григорий по моему взгляду всё равно, похоже, понял, о чём я подумал.
– Что-то как-то то одно, то другое… – подмигнул он мне. На Лину, что ли, намекает.
– Вообще, Родиону нравится моделирование. – заметил я. – Может, его куда в кружок пристроить?
– Был у меня приятель когда-то… – задумчиво сказал Григорий. – Отец его в доме пионеров с детьми занимался. Не помню, что за модели, вроде, парусники…
– О! Парусники! – воскликнул Родька.
Этому всё равно, что самолёты, что парусники. – усмехнулся я. – Ему главное, чтобы интересно было.
– Попробую этого приятеля найти. – пообещал Григорий сыну, оценив его реакцию. – Где-то был его телефон, если не переехал, найдём его. Отец его очень увлеченный человек, конструктор в прошлом. Руки золотые. Все, что угодно, починить может. Куча изобретений у него была, когда работал.
Это отличный вариант вообще, – возникла у меня сразу одобрительная мысль. Вот такие вот увлеченные своим любимым делом старички – лучшие преподаватели и пример отличный для пацанов вроде Родьки. И научат уму-разуму, и по улице шляться без дела не будет, и со сверстниками хорошими познакомится.
Вспомнил сразу, как подумал про это, про плитки, что он воровал и бил с приятелями. Кстати, да… Забыл про них, их же надо попробовать проварить. Хотя, не до них сейчас, это ж на несколько дней эксперимент.
В университет поехал с портфелем и тремя сумками. Журналы завернули в газеты, чтобы не светить ими. Написали всем письма, запечатали в конверты, подписали с адресами и телефонами, чтобы было понятно, что кому. Отдал все Лехе, тот аж присвистнул, увидев, сколько всего надо передать.
– Ничего, мышцы накачаешь, сильнее станешь. Девушкам нравятся крепкие парни! – подбодрил я его.
Мои сами передадут передачи Якубовым и Либкиндам, маму проинструктирую, позвоню ей на работу. Договорюсь, чтобы они с Ахмадом в Брянск к Свете сами приехали, чтобы ей самой не таскать наши сумки в Святославль. Но это если поездка не сорвется. Леха в Брянск поедет вроде бы на этих выходных, но кто его знает… Мало ли не получится, так что мы с женой специально не стали класть в передачки ничего скоропортящегося. Потерпит и до следующих выходных. А Свете за услугу Галия тоже один из журналов выделила, отдельно его Лёхе вручил.
– Ты не представляешь даже, какой это могучий любовный талисман, – сказал ему многозначительно. – Девушки, при виде его, сразу забывают обо всем. И полны серьезных чувств к тому, кто такой подарок им может вручить.
Леха повертел «Бурду» в руках, посмотрел на меня с подозрением – мол, не дурю ли я его?
– Как вручишь – сам по ее
