class="p1">– Вы с отцом! – выдохнул Дон, вырываясь из двери вверх на каменную лестницу.
– В смысле? – настырно гудело за спиной.
– Мне понравился твой отец! – объяснялся в любви Дон, несясь вверх по ступеням. – А ему понравится казнить Грассина! Ты сам говорил! Я хочу сделать подарок твоему отцу! Это нормально, арм!
Комментариев не последовало. Дон торопился присоединиться к жертве – Грассину ещё было, чем их удивить. Не хотелось бросать его без присмотра. Тем более что карта, которую дед велел забрать, всё ещё не у них. А у Грассина есть порох. Вот сейчас возьмёт да свихнётся на чести спецназовца. Подымет на воздух всю крепость, а им с Гнером надо возвращаться. Там девчонки заждались. Грагов нужно вернуть домой, чтобы армы до них не добрались. И не перещёлкали, дорвавшись до новой развлекухи. А тут этот псих со своим побегом. Сколько времени прошло, с тех пор, как виделись в последний раз. За это время можно было дважды сбежать и вернуться. Нет же! Сидел тут, мозгоклюй. Дожидался чего-то. А теперь манипулятор виноват, что застукал его дома. Нет, Дону, конечно, пофартило, что не пришлось бежать за картой ещё куда-то. Грассин наверняка бы её прихватил.
Ладно, император должен получить Грассина живым и здоровым. Ещё не хватало прибить его при попытке к бегству. Гадам только обвинения в убийстве собрата по оружию не хватало. Тогда старик моментально перейдёт в разряд невинной жертвы, а Дон в число самых отъявленных мерзавцев. А за что? Возятся с этим клоуном уже третьи сутки, а император всё не чешется. Где носит это милитаризованное величество? Он допрыгается. Гады устанут мечтать о побеге, да и останутся на родной земле. Вот тогда тут кто-то затоскует.
– И сыну не сказал, – вдогонку ему раздражался за спиной Гнер. – А он парень неплохой. Как бы старый подонок и впрямь не втянул его в это тухлое дело.
Прямиком из подполья они попали в донжон. С лестницы на лестницу – Дон давно распрощался с юношеской прытью и тащился вверх чисто на мужской гордости.
– Ну, вот и всё, – холодно оповестил арм.
Дон обернулся. Тот остановился, пялясь в бойницу, с которой только что поравнялся. Дон давно пёр на автопилоте, и не знал, насколько они высоко. Возможно, в двух шагах от верхнего этажа донжона, где проживает сам Гобнут.
– Всё закончилось, – терпеливо повторил Гнер для тупых.
Дон спустился на несколько ступеней. Потеснил арма, бросил взгляд поверх крепостной стены – из-за кромки леса выползала грозная колонна. Разглядел знамёна на пиках первой четвёрки всадников. Сверился с данными «эрудита» и мысленно перекрестился: наконец-то, к Гобнуту заявился сам император. Причём, не для простой драчки, ибо вторая и третья четвёрки несли знамёна восьми правящих домов, включая стяг Аэглов. Вскоре обнаружился и сам старик. Он с воинственным видом восседал на коне рядом с императором. Их доспехи многозначительно поигрывали металлическим блеском в лучах отрывающегося от земли солнца. Надо же, спозаранку нагрянули. И если верить хищному прищуру Арката – а паче того поджатым губам Эспе-Аэгла – Грассину вскоре не поздоровится. Грядёт суд армов над опозорившим себя собратом, что до сих пор не прощалось никому.
– Явились, – с каким-то непонятным раздражением проворчал Гнер.
Дон изготовился выслушать что-нибудь стоящее и по делу. Но подельник лишь хмурился, пялясь куда-то поверх крепостной стены. И вовсе не в ту сторону, где из-за леса выкатывались всё новые ощетинившиеся волны всадников. Аркат что, пошёл на зарвавшегося правителя войной? Или воины, которых нагнали сюда армы, всего лишь дымовая завеса? Чтобы не допустить зряшного кровопролития. С самим Грассином братья разберутся по-свойски – тут им помощники без надобности. А воины нужны, чтоб защитить гвардию Грассина от его же пагубных для неё приказов. Это логично: с Гобнута станется прикрыться кровью невинных заложников вассального долга. Кто же допустит этакое расточительство? Новому правителю округа не с руки начинать с нуля – это ж время и деньги.
– Что там с Грассином? – поинтересовался Гнер.
– Жалуется и проклинает, – отмахнулся Дон и полез в бойницу полюбоваться на шикарный восход. – Совсем сына затюкал. Теперь пытается покончить с собой.
– Ты читаешь мысли? – напрягся Гнер.
– Если б и умел, чего там читать? – позволил себе издёвку Дон. – Чем громче петух кукарекает, тем быстрей улепётывает от ножа, – процитировал он деда.
Гнер скривился в гримасе и тоже выглянул в бойницу. Он уже привык к этим мгновенным перевоплощениям нового знакомца из могущественного манипулятора в полную бестолочь. И не слишком церемонился с обоими. Убедившись, что император беспрепятственно въехал в крепость, Гнер вытащил из бойницы любопытного гада.
– Пошли, посмотрим, что творится у Гобнута.
– Что-что, – проворчал Дон, штурмуя лестницу вслед за армом. – Сейчас подерутся.
– Зачем? – не понял Гнер.
– Увидишь! – прошипел манипулятор, споткнувшись о ступеньку и ушибив ногу.
Они вошли в распахнутую дверь всё теми же невидимками. Осторожно расселись на диване у стены, наблюдая за вторым этапом самоубийства великого Эспе-Грассина. Первый ему не удался. Как не старался – объяснял Гнеру Дон – на саблю жертва манипулятора упасть не смогла. Не получилось у него вскрыть себе вены и выброситься в окно. Гоб пытался помочь – согласно кивнул Гнер. Получил в челюсть, едва сунулся с благородными намерениями – синяк уже зреет. Приказ манипулятора дождаться встречи с императором живым и здоровым работал с беспощадностью урагана.
Казалось, с отчаяния Грассин бы горло себе перегрыз, будь оно физически возможно. И теперь он сдался уговорам сына, который желал собственноручно избавить отца от позора, раз иначе никак. Гоб уже завязал ему глаза и связал руки за спиной – оставалось проделать то же с ногами. От удара этими самыми ногами молодой арм увернулся. А его обмороченный папаша с глухим рыком откатился в сторону и вмиг оказался на ногах. Прыжок к стойке для копий и прочей острой дребедени – его руки одновременно получили свободу и оружие. Великий арм сорвал с глаз повязку – по его запястьям текла кровь.
Гоб выхватил из ножен сабли. Прыгнул на отца, прикрыв левым клинком грудь, а правый отведя назад. Прилетевшее навстречу копье левый клинок отбил в сторону. Правый попытался ужалить противника с явно безумным лицом. Грассин отпрыгнул. Его копьё, описав дугу, чуть не вспороло Гобу грудь – тот откинулся назад, пропуская его над собой. Потом и копьё,
