прицепилась — недавно Вика напела. Петру не очень понравилось, да и раньше не слышал — но пусть будет. А вот сейчас прилепился первый куплет, не отгонишь. Стоял ведь на перроне станции Воронцовка и встречал Брежневых. Перрон был не ночной, утренний. Поезд прибывал в половине восьмого. И с бордовыми пионами в это время года беда. Был букет красных тюльпанов — да и разлука была не очень долгой, меньше двух недель прошло. Получается, что не к месту песня, а вот прилепилась.
Кто бы сомневался. В Свердловске для ВИП-персон прицепили к обычному зелёному поезду красный вагон СВ, и остановил его машинист прямо перед группой встречающих. Оказалось, что вагон-то и не зря — толпа народу. Если самих Брежневых всего семь человек, то эскорта — чуть не вдвое больше. Мелькнуло знакомое лицо Мариса Лиепы, танцор поддерживал за локоток невысокую чернявую девушку.
— Это же Нина Тимофеева, — раздалось позади стоящего во главе группы встречающих Петра, и зашушукались. Штелле выделил только слово «балерина». Значит, Марис, как и заказывали, привёз партнёршу и сольный концерт даст. Молодец. Уважуха.
Пара человек в коричневых плащах явно были конторские — можно легко определить по бегающим глазам. Бдят! А вот ещё двое — эти сразу ломанулись на фланги. Интересно, а если Брежневы будут в его квартире, где разместится эта четвёрка? В подъезде?
Следом на перрон спустился мужчина и подал руку довольно высокой шатенке с причёской под Мирей Матьё — хотя та только начинает блистать, к тому же эта дива была явно красивее. Модель? Твою ж! Это они Збарскую ведь привезли. Как там про неё напишут, а может уже написали западные газеты, «самое красивое оружие Кремля». И надо понимать, мужчина рядом с ней — прославленный (в будущем) Александр Данилович Игманд. Так сказать, личный модельер Брежнева, да и всего политбюро. Пётр в детстве видел фото Регины в журналах мод, а когда собирал материал для книги, ознакомился и с биографиями этих персонажей. Збарская через пару месяцев забеременеет, но сделает аборт. Лев Збарский, муж советской Софи Лорен и по совместительству художник, не хотел детей. Регина решилась на аборт, после чего пыталась подавить чувство вины антидепрессантами. В результате угодит в психбольницу. И вот какого чёрта? Пётр тогда посмотрел в интернете картины этого художника. Рисовал, нет, пардон, писал тот хреново — что-то под Пикассо, вот только без таланта. При этом был страшно модным и спал с тремя супердивами того времени — Збарской, Марианной Вертинской и Максаковой. Да ещё при этом почти урод. Не понять женщин! Через шесть лет сбежит в Израиль, а потом в Америку. Может, ему ноги переломать, чтобы не бегал за девками да по заграницам? Пусть сидит в инвалидном кресле и творит нетленки. Подумать надо.
Последними из вагона важно промаршировали на перрон четверо военных. Два генерала. Тяжело спутать — лампасы демаскируют. В плащах, белых шарфиках и высоченных серых фуражках с красными тульями в венках. С ними полковник и капитан. Что ж, заказывал ведь — может, и получится втюхать им новую форму. Чем они с Викой хуже Валентина Юдашкина? Возьмём лучшее у него, вспомним старую афганку, видели в кино и форму всяких собров в разгрузках. Точнее, взяли — три различных комплекта уже висят в швейном ателье на Ленина. Вон капитан как раз подходящего роста и фактуры, а генералы мелковаты. А полковник толстоват.
Хотя, ведь нет, не последними — вон и Фурцева с чемоданом. А то, блин, дискомфорт какой-то — словно без руки. Во как привык.
— Товарищи! Загружаемся все в синий автобус, — услышал Пётр команду Романова. Молодец мэр. В отличие от предававшегося мечтам и воспоминаниям Петра, бдит на посту.
План на день сверстали так: первым делом везём всех в гостиницу «Турья». Пока весь остальной народ размещается и умывается с дороги, Брежневых отвозим на квартиру. Затем два раздельных завтрака. Небожителей решили побаловать. Когда обсуждали, чем кормить необычных гостей, идею подал директор завода Кабанов.
— У меня в столовой в электролизном цехе женщины делают просто бесподобные рыбные пироги. Все лучшие рестораны мира позакрывались бы, если бы их шеф-поварам дали нашу стряпню попробовать.
— Хорошо, на завтрак будут пироги. Что на обед?
— Можно мне? — Марк Янович всё ещё блистал жёлтым синяком на скуле. — У меня жена готовит просто волшебный плов. Я за заканчивающуюся свою жизнь много где бывал, едал блюда разных шеф этих самых поваров. Но все те сациви с чахохбилями и прочими антрекотами и рядом не лежали с пловом, что делает Наргиз! И Гульнара поможет.
Повезло бывшим зекам — у Петра вот жена ничем не блистает. Стоп! А ведь Мкртчян прислал посылку с продуктами недавно, и там есть консервированные ананасы. Нужно будет отдать в ту же самую заводскую столовую, и пусть приготовят курицу с ананасами. Чем плохой ужин?
Одним словом, план кормления был. После завтрака всех везём в ателье. С семейства надо мерки снимать, с генералов — пылинки сдувать, а с модельеров — спесь сбивать. До обеда и загружены все, потом — сон и отдых. Вечером — ещё одна примерка, ужин и концерт. Скучно не будет.
— Виктория Петровна, разрешите вам преподнести этот скромный букет, — сунул цветы бабушке и был расцелован, а Романов даже удостоился обнимашек с «Галчонком». Несправедливо.
Hа чужую кучу нечего глаза пучить.
Звонок телефона достал в ванной. Вымотался за день так, что еле до этой самой ванной и дополз. Включил воду, еле отрегулировал, чтобы не кипяток, но и не «тёпленькая пошла». Привык к шаровым кранам и смесителям. Под шум воды почти задремал. И тут:
— Пап, тебя к телефону. Из Москвы. Армянин какой-то.
Твою ж!
— Скажи, что через пару минут, — просто так ведь армяне из Москвы не звонят. Назревает очередная проблема?
Вот спрашивается, какого чёрта он лезет во все дырки? Мог ведь спокойно писать книги, уволиться и жить припеваючи. Одного Свердловского клада бы хватило. Нет! Вон Брежневых притащил, и все одеяла, которые плохо лежали, на себя натянул. А ведь сколько ещё натянет! Теперь давать задний не получится. Уже в водовороте. Когда был пацаном, довольно часто болел, и всё время задавал себе вопрос: «почему я»? Нет ответа. А сейчас? Можно по-другому? Нет ответа.
Вылез, обтёрся, надел халат и вышел в коридор. Маленькая, чужая двухкомнатная квартира. И в ней три дня жить? Нужно строить дом!
— Алло. Тишков слушает, — телефона во временном жилье не было. Бросили
