Этот текст я пока спрячу до времени. Он в первую очередь нужен мне самому.
Во-первых, будет биографической меткой: чтобы после нового воплощения было чем поверить себя.
Во-вторых, хватит с меня интриг и хованщин, живу при третьем режиме, надобно дать миру покой. Даже если чмизация не пройдет - а уж я постараюсь, чтоб не прошла - общество все равно не готово к размножению миксами. Необходима дискуссия. Пусть эта повесть, когда дойдет до читателей, будет первым поводом для нее.
Сама повесть, не отрицаю, со странностями. Но ведь и наше нынешнее казалось фантастикой еще полжизни назад. Кому-то, возможно, покажется, что она перегружена непонятками, символами. Примите во внимание присутствие Нарушителя, часто он меня под руку толкал.
Я прожил не самую скверную первую жизнь. Во второй и третьей бывало всякое: Силзавод, убожества и убийства. И вот, получилось так, что этот последний кусок (от "болота" и до сих пор) был мне дан для написания этой книги.
Кстати, я согласен с Сусанной, что мы своим настоящим готовим основу и координаты для последующего мира. И я своими новеллами подготовил элементы грядущих событий и выстроил декорации¸ в которых развивался этот сюжет. И в свою очередь этот, мною запечатленный, станет материалом для будущего сюжета. Одного боюсь, что подобно "Хованщине", повесть моя останется не дописанной. Если же так и случится, то постараюсь, чтоб ее дописал кто-то другой.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. АКТИВАЦИЯ
В одной из множества ненаписанных мной новелл происходит следующее. Одного перспективного ученого - биолога и энтузиаста - угораздило поделиться своим сознанием с обезьяной. То есть стимулировать человеческое мышление в ее неприхотливом мозгу, создав и вписав в него программу, провоцирующую этот процесс. А за основу взял собственный рассудочный алгоритм (тогда вовсю шли споры, алгоритмизируется сознание или нет).
Первым впечатлением новорожденного обезьяньего разума от мира сего был беспредельный ужас - перед его суетностью и печалью, непостижимостью и заботой, а более всего пред тем, что все умрем. А следом - унылое недоумение: раз так, то зачем вообще этот разум дан?
К тому же неодобрение соплеменников к разуму выражалось в непрерывном третировании оступившегося. И здорового альфа-самца в скором времени согнули в омегу.
Стадо всегда затрет даже самого выдающегося. А чтобы не затерло - ему надо возглавить толпу. И что-то делать с этой толпой, направлять ее интерес и интенции.
Во второй части рассказа обезьяна собиралась вернуть ученому долг, то есть поделиться с ним собственной конфигурацией. Не знаю, что из этого получилось бы. Не додумал пока.
Я, бывало, и не такие фабулы загибал. Однако жаль, что именно эта идея не была претворена в текст: этой небольшой небылицей я б открыл прецедент. Я не только миксы имею в виду.
Утверждаю категорически: хороший вымысел рано или поздно сбывается. Если жить достаточно долго и тем более, если жить всегда. Что-то воплощается целокупно, что-то фрагментами, по частям. Например, черт явившийся Карамазову, я уверен, частично сбывается в Торопецком. А этнические архетипы - баба Яга, Горыныч, Кощей - находят воплощение в исторических деятелях.
Рано или поздно всё равно ничего не будет. А прежде чем ничего не будет, всё может быть. Учитывая профетическую силу моих новелл, и в частности этой, постараюсь подать счастливый финал.
Возможно, тут сказывается влияние прочитанного на умы. Я знал одного англичанина, который прочтя "Братьев Карамазовых", стал панически бояться русских. Заявляя при каждом удобном случае, что такие книги, авторы, расы не имеют права на существование. Такой вот трусовато-литературный расизм.
Кстати, товарищ генерал, о расизме. Я сравнил бы общественное устройство с могучим дубом. На верхних ветвях этого дремучего древа с удобством расположились гэфэ, ниже их - прочие челы, еще ниже - чмо и наконец - я, микс, покуда единственный и бесправный. Мой фанк до сих пор не включен в Реестр, что вызывает огромные неудобства. Без идентификации нынче даже проститутка не даст, не говоря уже о свободе передвижения, доступе к информационным ресурсами и прочим правам. Пустота в душе, как будто от Господа отлучили. Невозможность быть как-то названным, обозначенным, идентифицированным провоцирует комплекс неполноценности. Чувств нет, а то бы расчувствовался. Слов нет, а то бы сказал. Так что прошу Вас, товарищ генерал-майор, разрешить это недоразумение как можно скорее.
Кто я, спрашивается, такой? Да кто я, собственно, ни такой. С биографией у меня проблемы. У иных ее нет. У меня же их - две. Одна - стотридцатилетнего, умудрённого (впрочем, я думал, что он более умудрён), а второму отроду сорок два годика, отрок ещё. Знаете, каково быть сразу двумя? То порой что-то вибрирует во мне при общении с Торопецким. Родственные струны дрожат в унисон. А иногда наоборот, с Павловым, а к Торопецкому я совершенно глух. И тогда я воспринимаю присутствие во мне Торопецкого как нечто инородное, как чье-то вторжение. Такое вот раздвоение личности. Весь мир двоится меж вами нами двумя. Одна система чувств и две реакции, две оценки того или иного события. Тезис - антитезис - синтез. И в зависимости от того, кто превалирует в данный конкретный момент и принимается то или иное решение.
Вот и в этом событии, перфе. Мой Торопецкий вроде бы за себя. В то же время другое мое я - Алик - думает совершенно противоположное и готов служить вам и только вам. Никак не могу отдать предпочтение тому или другому, разобраться с ними, пронумеровать этих двоих, кто из них первый, а кто второй. Непрерывная путаница. Как в постели с блондинкой и одновременно с брюнеткой, мечешься меж ними двумя. А от этого, между прочим, зависит судьба этого шоу. В чью пользу закончится эксперимент.
Вы требуете докладывать о текущих делах - докладываю.
Гартамонов сказал: будешь приглядывать за Торопецким, кто его знает лучше тебя? Да я и сам не могу упустить предстоящего перфа. Соблазнительное событие для такого любознательного ротозея, каков я.
Явные планы Гартамонова на это перф не особо секретны: создать микс с Тропецким и произвести на свет существо, подобное мне. Мне против этого возразить нечего. Я, наоборот, за. Будет мне единомышленник, товарищ в борьбе за права.
В то же время для меня, а равно и для Павлова, вернувшихся из командировки, стало новостью идея отыскания и извлечения мертвых душ из некрокосмоса. Я это расцениваю как начало безумия, а в безумии человек с возможностями ген.-полковника многое способен наворотить. Это в лучшем случае.
А если он окажется прав, и это возможно, то достигнув успехов желаемого, непременно захочет подчистить за собой. И тогда участь всех, кто принимал участие в эксперименте, окажется плачевной. Кроме его миксов, конечно. Они составят армию его единомышленников. А всех прочих ждет либо Кунсткамера (она же Зеленая Комната, я потом о ней подробней скажу), либо - расколбес и аннигиляция, невозвращение, почивание в базе (как в бозе), вечное пребывание в ней. В его власти обеспечить невоскрешение, изъятие из реестра, а то и уничтожение баз - во всяком случае, тех, до которых сможет дотянуться.
Поэтому Торопецкий вынужден (и я на него надеюсь) что-то предпринять против этого. Ведь он не дурак, догадался.
Если быть откровенным - а я был, буду и есть - то при ассистированной визе необходимости в перфе нет. Каюр самолично выводит клиента в благоприятный лэнд.
Если же клиент осуществляет выход один, то да, нужно максимально подготовить его к путешествию, чтоб ненароком не угодил в ад. Указать направление. Придать инерцию. Тут нужен каюр или его заместитель. Раньше просто бросали в могилу дохлого пса.
Так что в нашем конкретном случае перф - чистая профанация. Однако приготовления были обставлены с величайшей тщательностью. Каждой детали было придано мнимое значение. Ну и позабавился же Торопецкий на Гартамоновский счет. Тут соединилась в нем страсть к сочинительству и убийству.
Отчасти будучи Торопецким, с уверенностью могу предположить, что он решил воспрепятствовать генеральским замыслам. С такими единомышленниками, как Джякус, Джус, как Бабка Ягинская с ее информационной поддержкой, шансы его весьма высоки. Что касается меня, то - поскольку мы с ним конгениальны - часть моих симпатий тоже на его стороне. Я бы на его месте постарался нейтрализовать Гартамонова, завладеть его возможностями и встать во главе предприятия.
Вопреки предвкушениям, шоу оказалось не очень затратным. Я думал, что для такой персоны, как Гарт, будет устроено настоящее светопреставление. Роскошный образ смерти с величественной панорамой, имитирующей, например, Бородинскую битву или иное побоище, с применением гаубиц и мортир, холодного штыкового оружия и живого огня. Или иное красивое кровопролитье, гибель в бою. По древним поверьям такие клиенты попадают в рай. По христианским - тоже смерть почетная и богоугодная. Мой Торопецкий так и сделал бы. Но очевидно, реальный после своего мистического раздвоения в своей каюрской эволюции дальше ушел. Так что, боюсь, мне его мыслей и действий с достаточной доскональностью не понять. Возможно, что это Павлов тормозит процесс моего дальнейшего совершенствования. Ведь с кем поведешься, от того и наберешься. Думаю, что Павлов в свою очередь духовно возрос в сравнении с тем Аликом, что служит у вас лейтенантом на побегушках.
