странно, пахло здесь вовсе не затхлостью и пылью, а сушеным липовым цветом. На одной стене на крючках висели лоскуты блестящей парчи и что-то наподобие накидок — по всей видимости, для жрецов. На другой — вязанки розовых бус, кулонов, лент и крошечных фигурок богини Фортуны.
А на третьей стене, присыпанные пылью и песком, виднелись три полки.
Одна из них была абсолютно пустой. На второй стояли три деревянных ларца размером с двух килограммовый торт.
А на самой нижней лежала до странности тонкая книга формата А-4.
И первым делом, конечно, я потянулся именно к ней.
Больше всего меня удивило, что переплет у такой старой книги выглядел совсем новеньким. Толстая коричневая кожа не имела ни царапин, ни потертостей, будто ее только что натянули.
А потом, само собой, я ее открыл.
Перед глазами все поплыло. Розовато-лиловая дымка окружила меня плотной стеной.
И я услышал громкий женский голос:
— Бух...
В розоватой дымке чуть выше уровня глаз появилась светящаяся волнистая линия.
— ...ало... — продолжал голос.
Над волнистой линией выросла плавная парабола, немедленно наполнившись розоватым светом.
— ...во! — закончил голос.
Бухалово?! Вы серьезно???
И тут вся конструкция разлетелась вдребезги, будто кто-то разбил стакан.
Голову больно сдавило, в середине груди кольнуло, теплые шарики поднакопившейся энергии мягко пробежали по телу.
А потом все растаяло.
Я стоял в пропахшей плесенью кладовке, держа в руках невесомую почерневшую книжицу. Стоило мне чуть шевельнуть руками, как она рассыпалась, будто была сделана из пепла.
— Ох ты ж блин... — выдохнул я.
— Ага, — с той же интонацией проговорил Лёха. — А я всю жизнь думал, что такие книги — это байки!..
— Погоди, ты хочешь сказать, что я...
— Ты получил безусловный конструкт, мой друг. Как самый удачливый сукин сын на свете! — с нескрываемой завистью в голосе ответил мой приятель.
— Да ладно?..
Я нерешительно поднял руку.
— Бух!..
Горячая волна из середины груди хлынула в ладонь, и из пальцев с легким покалыванием вытянулась светящаяся волнистая линия.
Она дрожала и поблескивала, и мне вдруг пришло в голову, что это чем-то похоже на блеск хорошего коньяка в бокале.
— Ало! — уже громче заявил я.
И над волнушками возникло параболическое очертание большого бокала.
— Во!
Картинка рассыпалась вдребезги.
Но на полу у моих ног стоял самый настоящий бокал с коричневато-золотистой жидкостью!
Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Присев, я поднял самую настоящую стеклянную посудину и осторожно понюхал содержимое.
Это определенно был коньяк!
— Боги, я — чародей, — проговорил я. — Я — волшебник, мать моя женщина! Осталось только попробовать...
Опрокинув в себя сто грамм божественного напитка, я решил не останавливаться и провести эксперимент дальше. Чудесное заклинание по очереди вызвало из небытия бокал виски, потом еще один — с ледяной колой, и жизнь начала налаживаться!
— Слушай, а молоко, например? Молоко ты сможешь сделать? — спросил вдруг Лёха.
Я икнул.
— Понятия не имею. Надо попробовать.
Я представил себе внешний вид молока. Энергии уже не хватало, меня мутило, коленки подкашивались, но я все равно дочертил свой конструкт и через полминуты прямо у моих ног возник бокальчик с белой жидкостью.
— Господи, я теперь умею наколдовывать что угодно!!! — воскликнул я. — Я могу все! Я — великий мастер Бухалово!
Подхватив бокал, я маханул белую жидкость внутрь и чуть не подавился.
Потому что это было вовсе не молоко, а приторно сладкий и непривычно крепкий ликер. Поморщившись, я едва проглотил вязкую хрень.
Все-таки бухалово — это тебе не попивалово, и не поедалово.
Череп завистливо вздохнул.
— Да, друг. А теперь ты выйдешь на воздух и будет тебе нереально плохо, потому что ты задействовал абсолютно всю свою энергию... — принялся вправлять мне мозги Лёха.
— Ага, — проговорил я, чувствуя, как пол предательски покачнулся под моими ногами.
Прислонившись плечом к стене, я придвинулся к полкам и открыл первую шкатулку. В ней лежали две пригоршни золотых, которые я аккуратно рассыпал по карманам.
В конце концов, местным жрецам они точно уже не понадобятся.
В следующей шкатулке я нашел мужской перстень с красивым темно-лиловым камнем. На внутренней стороне перстня имелась гравировка — слово «благословение» и маленький светящийся вензелек, похожий на стилизованное изображение рога.
— Как думаешь, что это? — спросил я у Лёхи.
— Ты про начертание?
— Нет, блин, про кольцо! — ругнулся я. — Конечно, я спрашиваю про символ!
— Понятия не имею, — проговорил некромант. — Но лучше не надевать на себя зачарованные вещи, не убедившись, что они не превратят тебя в козла с одним рогом.
— Логично, — согласился я.
И открыл третий ларец.
В нем лежала маленькая позолоченная туба, запечатанная восковой печатью. Типа тех, в которых в кино знатные особы друг другу пересылали письма, скрученные в трубочку. На печати отчетливо просматривался профиль богини Фортуны.
— А вот это, пожалуй, я должен отдать Янусу, — сказал я, пряча ватными руками тубу вместе с перстнем во внутренний карман. — Однако, мы очень удачно зашли в подземелье!
Я отодвинулся от стены и решительно направился к лестнице, но пол опять покачнулся, стены поехали в сторону — и я грохнулся прямо на холодный каменный пол, в хлопья черно-серого пепла, оставшегося от книги. Черепушка в кованой оправе звонко брякнула о плиты.
Лёха крепко выругался.
— Осторожней ты, олух царя небесного! Раздавишь же последнее вместилище!
— Извини, — искренне повинился я. — Но не боись, не раздавлю. Прутья... Прутья твоей оправы не дадут. Прости, друг. Но сто пятьдесят коньяка на голодный желудок, да вместе с перерасходом энергии... Превращаются в поллитра водки, — пробубнил я, пытаясь встать.
Наконец, мне это удалось, и я, прижимаясь плечом к стене, медленно двинулся по лестнице вверх.
Выбравшись на поверхность, я устроился у подножия поруганной статуи Фортуны и примерно полчаса просто дышал свежим воздухом, подставляя лицо отрезвляющему ветру.
А потом, мысленно попрощавшись со своей покровительницей, побрел из храма к длинному зданию.
Если уж в пустом храме я умудрился нафармить такую штуку, то кто знает, что еще мне удастся отыскать в заброшенном доме юношей? Ведь по словам Арахниной дочурки, там от прежних жильцов осталось немало антиквариата.
Если бы я только знал в тот момент, как сурово меня накажет город Асилос за мою алчность!
Или, может, за излишнюю удачу?..
