— Ага, значит, Кабановичи будут полным составом. И, да — старший сын Егора Фомича, Кузьма, несмотря на неполные двенадцать, получил от Беляка перстень наследника рода. Так что на приёме будет.
Волченок расхохотался — страдания главы семейства Кабановичей по поиску походящих невест для всей толпы сыновей были притчей во языцех.
— Да уж, им зайку-другую найти нужнее, чем кому другому. А пацана жалко — кончилось его детство.
— Это да. Зато все брачные договорённости, если были — слетели, как листья по осени.
— Наших кумушек это точно обрадует.
Титулованной части дворянства приглашения тоже разослали, от лица секретаря Предводителя дворянства, которым выступал граф Соснович, но их присутствия всерьёз никто не ожидал. Максимум — заедут ненадолго, больше отметиться перед графом, чем для чего-то ещё, или вовсе наследников пришлют в качестве представителей, чтобы те потренировались перед «настоящими» приёмами.
Егор Фомич, выходя на смолевичский перрон, был, пожалуй, единственным дворянином в районе, который ещё не знал о запланированном на сегодня приёме, что выглядело забавным.
Даже Буяковы, которые единственные не получили приглашения, и те знали о предстоящем действе. Как и все остальные знали, что ЭТИ — не приглашены с формулировкой «потому что не знают, как себя вести в гостях». Да, я понимаю, что если меня поддержат — то им только и остаётся, что съезжать в другой район, причём желательно — не соседний, но ничуть не жалко. Как сказал дед: «Каждый сам трындец своего счастья». Нет, конечно, в теории есть вариант, что они могут попытаться выдавить из района меня — но это не с их репутацией, извините.
— Господин Беляков, позвольте поздравить вас с возвышением рода! — Ритуальная фраза, которую ему сегодня предстоит выслушать не один десяток раз, хе-хе.
— Спасибо! Огромное спасибо за всё!
Нововозведённый дворянин осмотрелся вокруг.
— Скажите, Архип Сергеевич не смог приехать? Мне бы как-то домой попасть, с дороги — сами понимаете…
— Прекрасно понимаю. Именно поэтому для вас уже подготовлена гостевая комната в моём доме, там вас ждёт всё необходимое, в том числе — ваша супруга, которой не терпится вас поздравить и помочь вам с приведением себя в порядок. А потом мы обязательно должны отметить это событие.
С этими словами я пригласил Егора Фомича к пикапу — мой фургон, конечно, смотрится лучше, но сейчас оба экземпляра в Могилёве, один на изнанке МХАТ, второй — недалеко от вокзала. Он хотел было сесть за руль, но я не пустил:
— Извините, но вы сегодня — гость, так что извольте на гостевое место.
Усевшись в кабине, мой главный управляющий продолжил смущаться:
— Да я, как бы, не готовился праздновать…
— Понимаю, что главное празднование будет в кругу родичей, на ваших родовых землях. Но сегодня тоже отвертеться не удастся. Можете считать это репетицией.
Егор Фомич пару раз порывался что-то казать, но — сдержался, а я не стал тормошить человека, захочет — скажет. Тем более, что мы сейчас формально равны в статусе, оба главы благородного рода. Подъехал я, на сей раз, к парадным воротам. Загодя проинструктированный Лёнька открыл дверь в кабину со стороны Белякова, а Семёныч — распахнул перед ним ворота. На дорожке, на полпути к дому, его ждала семья — жена и дети, включая годовалую малышку Алесю. Смотреть сцену семейной встречи, эмоциональную, но в чём-то глубоко интимную, я не стал. Обогнав Белякова, я направился к дому, успев услышать только: «Живой!» от его жены.
К часу дня мы подъехали к арендованному ресторану. Заведение называлось «Дунай» и располагалось буквально в паре сотен метров от пожарной части в сторону вокзала, по обоим берегам речушки Дунайчик[1], притока Плисы. Ресторан делился на две части — верхнюю и нижнюю. Первая располагалась на террасе на склоне холма. Между основной террасой и речкой поместилась не то набережная, не то широкая ступенька, на которую вели три лестницы. Нижняя часть располагалась на той стороне, что со стороны вокзала, и вдоль берега шла широкая летняя веранда, частично нависавшая над руслом. Через речку от набережной к веранде были перекинуты два бревенчатых мостика, для персонала и для посетителей, чтобы не выходить на улицу. Верхняя часть позиционировалась, как предназначенная для более благородной публики, но поскольку на одних титулованных не проживёшь — мало их в районе, так что и обычных дворян туда тоже пускали, «добирая» статус кабинетами для переговоров и двумя залами для официальных торжеств и значимых событий. У нас событие было значимым, но количество приглашённых не позволяло разместить их даже в обоих залах разом, равно как и в здании собрания. Так что пришлось снимать «нижний» зал размером побольше, сдвигать столики к стенам, решать ещё несколько организационных вопросов, в которые Волченок окунулся с большим удовольствием, а я не хотел даже касаться.
Бабушка ехать на приём отказалась. Вначале я не понял причину, и даже удивился, но потом дед намекнул:
«Там же будут все — значит, несостоявшиеся невесты с родителями тоже. И куча злейших подруг, которые не преминут поиздеваться по этому поводу».
И действительно — я об этом как-то не подумал, а вот бабуля… Знает кошка, чьё сало съела! Ну, зато сам собой разрешился вопрос с тем, кто будет старшим в доме над дочками Егора Фомича и нанятой на вечер няней.
Приём прошёл хорошо. Граф Соснович приехал через пятнадцать минут после начала, как предводитель дворянства поздравил главу нового рода, выразил пожелания укреплять связи, деловые и родственные, с нашим районом, принял рюмку виски и со словами:
— Можем же! И зачем нам эти шотландцы? — отбыл по своим делам. На переделанном мною автомобиле, между прочим.
После отъезда графа
