— Государь, у меня есть несколько людей, которые хотели бы поехать на Русь…
— Так пусть приходят. Либо ко мне, либо вот — к боярину Морозову. Поговорим, посмотрим, рады будем. Коли они твои друзья, так лучшей рекомендации им и не надобно.
И верно — Володыевский подбирал друзей по себе. Храбрых, отлично владеющих оружием, не всегда умных и дальновидных, но в основном — честных и порядочных.
Ежи расплылся в улыбке.
— А еще, государь, хотелось бы мне попросить…
— Слушаю?
Алексей улыбался, намекая, что для вас — любой каприз. И то верно, коли б не Володыевский, далась бы так легко победа али нет?
— Это я попросила… государь, — Барбара отчаянно краснела, но держалась. — Мы с Ежи обвенчаться хотим, а отца у меня нет. Ежели вы меня к алтарю поведете… без вас погибли бы мы все там, так бы и пропали. Благодаря вам мы с Ежи вместе… Конечно, свадьба будет тайной…
Она смешалась и окончательно замолкла. Алексей и Иван переглянулись, с веселой улыбкой, понимая друг друга без слов.
А ведь идея неплохая!
И свадьба эта вовремя… кто вспомнит о пани Кристине, которая волком выла, отправляясь в монастырь? Михайло лично распорядился, чтобы ее постригли как можно скорее, а Анджей Тшебинский, епископ Краковский, добавил от себя, что сам все проверит. Ему тоже поступок пани Кристины не по душе пришелся.
Лично Ежи и горя было мало.
Не любя, женился он на приданом, вот и не думал о супруге лишний раз. Случись что с Басенькой, даже захворай она простудой — был бы он куда как более безутешен. Впрочем, и племянница не сильно плакала о своей тетушке, которая мало того, что издевалась над девушкой за ее некрасивость и неумность — так еще и вышла замуж за мужчину, без которого для Баси ни солнца, ни звезд не было.
И сейчас нашла Бася, может быть, что и лучший способ заткнуть рты всем сплетникам.
Победа, свадьба, пусть тайная, но… распустите после такого гадючьи жала, а? Рано или поздно все тайное явным станет, но ежели один король благословляет, а второй невесту к алтарю ведет… Не распустят, побоятся. Тем более что и замена у них есть — Собесский. Ходит, гуляет среди панов сплетня, что загубил он две невинные души за то, что те правду о его супруге узнали.
К тому же, женской мудростью понимала Бася, что здесь они победители, а на Руси еще что будет… да и подарки свадебные тоже к месту придутся. Ей гнездо обустраивать надо, опять же, поддержка русского царевича лишней не будет…
Алексей Алексеевич медленно кивнул и склонился к нежной ручке.
— Панна, почту за честь передать вас будущему супругу.
Бася расцвела улыбкой.
— Благодарью вас, госьударь…
На русском она говорила плохо, но видно было, что девушка старается, и это растрогало мужчин.
— А когда свадьба? — вмешался Иван Морозов.
— Так через пять дней, как платье Басеньке дошьют…
Ежи скромно умолчал, что через три дня постригут в монашество пани Кристину, и станет он свободным человеком…
Парни переглянулись, и Иван скрылся в спальне, чтобы вернуться через пару минут с небольшим таким сафьяновым мешочком.
— Так пусть уж платье шьют под эту безделицу…
В султанском шатре нашлась и кучка женских драгоценностей. Ваня, конечно, ими не побрезговал — и теперь, с полного согласия своего короля, дарил Барбаре одно из них — роскошное ожерелье-воротник, выполненное в виде соединенных между собой цветков. Неизвестно, кто его делал, но синяя эмаль оттеняла роскошь золотых колокольчиков, бриллианты блестели капельками росы на цветах, сапфиры составляли части лепестков…
Бася восхищенно ахнула, Ежи поклонился…
Алексей подумал, что отъезд придется отложить дней на пятнадцать… ничего.
Переживем.
Добрые отношения укреплять надобно.
* * *
Алексей Михайлович наконец получил известие о победе… и был несказанно горд сыном!
Софья простила отцу за это — все, что угодно. Он просто светился.
А то как же!
Давний враг, страшный враг, а Алексей возвращается домой. Выступить против десятикратно превосходящего войска, а вернуться, потеряв от силы десятую часть своего. Вернуться с победой!
Оставался вопрос — чем его награждать.
Вот тут Софья и полезла к Любаве.
Дело в том, что на Руси не было орденов. Вообще. Они еще не вошли в моду или еще не придумали… но идею Софья подсказала молодой царице. А та скромненько намекнула мужу.
Мол, так и так, дорогой, может быть, нам учредить что-то вроде государственного знака отличия для тех, кто побеждает, для военных…
Как назвать?
Эм-м-м… вопрос, конечно, сложный. Например, в честь былинного богатыря, Ильи Муромца. А что?
Святой, богатырь, победитель, землю Русскую защищал, лет тридцать тому назад канонизирован… грех не уважить такую память?
Стоит ли говорить, что Алексей Михайлович принял идею «на ура»? Да настолько, что придворные ювелиры с ног сбились. Надо было придумать эскиз, подобрать камни, выполнить в металле… и СРОЧНО!!!
А то ведь скоро защитники вернутся, а приличные драгоценности за один день не делаются, это всякий знает.
Софья, глядя на это, едва удерживала язык за зубами, так ей хотелось предложить ввести еще и орден Святой Троицы. А что?
Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович… геройствовали вместе?
А чего одному тогда почет, а этим двум незачет? Даешь Святую Троицу! Или хотя бы святую триаду!
Молчала, стараясь не опошлять момента. Молчала рыбой. Тем более что орден получался интересным. Что может быть символом героя? Портрет? Так кто его знает, какой он при жизни был. А потому для ордена была выбрана… булава. Меч и булава, выложенные бриллиантами, скрещенные вместе на голубом эмалевом медальоне в виде звезды с семью лучами. И красивая, но нарочито простая цепь, чтобы не отвлекала от главного.
Все изящно, аккуратно, достаточно заметно…
И давать такие ордена далеко не каждому, только тем, кто кровью заработал.
Алексею Михайловичу так это дело понравилось, что он распорядился придумать еще штук пять орденов. А что?
Ну оч-чень удобно. И наградил, и казне не в убыток.
Это Софья, конечно, ехидствовала сама с собой. А Алексей Михайлович о таком не думал. Он просто был счастлив, что сын возвращается.
Бояре, конечно, шушукались по углам, но все же не сильно. Как-никак, победитель. Да кого!
Османов!
Тут поневоле начнешь язычок прикусывать…
* * *
Письмо пришло за два дня до свадьбы.
Михайло ходил весь день задумчивый, а потом-таки поделился с Марфой.
— Возьми, радость моя, ты же читаешь на латыни…
Читала. Хоть и не слишком хорошо, ну да за последние пару месяцев получше стало. Марфа взяла свиток, поглядела на печать…
— Священная Римская империя… та-ак…
Леопольд Первый.
И что нам пишет император?
Вещи были написаны достаточно интересные, так, что Марфа даже скопировала письмо для брата. А что?
Важно!
Поздравляет с победой над погаными нехристями. М-да, сразу видно, что шпионская сеть у него налажена на славу.
И аккуратно интересуется планами русских. А что — Азов они заняли, что далее делать будут? Не известно ли венценосному брату?
Да, и говорят, что королева в тягости, возможно, если будет мальчик, не стоит ли им поговорить о помолвке?
К тому же, если Польша окажет помощь соседу в священной и праведной войне, империя будет ну очень признательна…
Морально.
Денег все равно нет.
Марфа вздохнула, поглядела на мужа.
— Что ты хочешь делать, любимый?
— А что тут можно сделать? Сообщу обо всем твоему брату. По крайней мере, один союзник у него будет в войне с турками. Пусть согласуют.
— Да, война будет…
Марфа и не сомневалась. Любой султан, останется ли Мехмед, придет ли кто-то еще, обязан будет одержать хотя бы одну победу и примерно наказать наглецов, которые покусились на одряхлевшую, но вполне еще мощную Османскую империю.
— И я не останусь в стороне, — заверил жену Михайло. — Я слишком благодарен моим родственникам.
Марфа улыбнулась. Не «твоему отцу, твоему брату…». Нет.
Родственникам.
Вот что важно.
— А помолвка? Коли у нас сын будет?
— Обязательно будет. Но с помолвкой мы подождем. Вдруг ему так же повезет, как мне?
Его величество заключил жену в объятия. Марфа уткнулась ему в плечо и тихонько улыбнулась.
Конечно, повезет.
Она постарается.
* * *
Свадьба вышла роскошной.
Героический жених, бледная от волнения невеста, которую вел к алтарю русский королевич…
Да и свой король уже пообещал Володыевскому, что станет крестным отцом его первенца. Такое благоволение!
Венчал пару как раз краковский епископ Анджей Тшебинский. А кто еще имел право?
Пусть он иногда и чуть хмурился, вспоминая о приличиях, но потом мысленно махал на это рукой. А и то — правильно они делают. Сейчас Володыевский — герой, Бася тоже не просто так, а женщина, которая не покинула его перед лицом опасности, готовясь сложить свою голову рядом с любимым. А потом, схлынет победный угар — и пойдут шипеть… гадюки.
