— Хорошо, — закончил разговор я.
«Теперь Эрея находиться под более надежной защитой», — пришло ко мне понимание, и поэтому я сказал.
— Бее. Можно выдвигаться.
Закидывая рюкзак за спину, и немного попрыгав, проверил, не сильно ли шумит навешанная на меня амуниция.
Бее то время пока мы готовились к дальнейшему пути, выражение изумления все так же не покидало лица корнола.
«И что его так поразило в этом браслете?» — подумал я, а потом до меня дошло, — «он, похоже, его узнал. Ну, или, по крайней мере, догадывается о его происхождении. Ну да ладно. Сейчас это уже не так и важно».
Подождав пока все будут готовы, я еще раз осмотрел место боя с исчадием, не заметил ничего нового и выдвинулся вперед.
Правда, оглянувшись назад, я мельком заметил неподдельное возмущение на лице девушки. Но это выражение длилось лишь доли мгновения, потом оно приняло независимый и отстранённый вид. При этом даже осанка девушки изменилась. Передо мной сейчас стояла гордая и холодная красавица, в ногах у которой путалась какая-то мошка в моем лице. И у нее было огромное желание эту мошку раздавить с огромнейшим желанием и удовольствием.
«Что же тебя так напугало в моем браслете Эрея?» — задал я ей мысленный вопрос. И будто услышал ее голос у себя в голове.
«Зачем ты мне его одел?»
* * *
Первое время мы двигались в абсолютной тишине.
Я следил за окрестностями, обследовал туннели на наличие ловушек и прочих опасностей, которые могли бы грозить нам. Иногда останавливался, чтобы проверить то или иное ответвление, уходящее в сторону от туннеля.
Мои спутники шли за мной. И тоже в полной тишине, хотя разговаривать им никто не запрещал, главное не делать это в полный голос.
Однако видимо сейчас каждый из них старался разобраться в тех странностях, что они могли наблюдать за последнее время.
И вот, похоже, первой решила обсудить свои наблюдения с оборотнем Эрея. Правда, опять, возможно даже осознанно, исключив меня из их разговора.
Почему я сделал такой вывод. Да потому, что она завела разговор с Лениавесом на Высоком Эльфаре, которого я предположительно не знал.
«Ну, пусть так и остается», — уже в который раз подумал я.
— Что вы можете сказать об этом? — несколько неопределенно спросила Эрея у корнола.
— О том плане, что предложил Баг? — уточнил у нее оборотень, и было не понятно, действительно ли он не захотел распознать смысл вопроса девушки или только притворяется, стараясь добиться от нее прямо заданного вопроса.
— Нет, — помотала она головой, — с этим то мы, по крайней мере, пока разобрались, хоть и не полностью. Да и лучшего никто из нас предложить вряд ли сможет. Это я прекрасно понимаю, — закончила Эрея.
— Тогда в чем дело? — будто удивившись, спросил у нее Лениавес.
Эрея задумалась.
Потом немного нахмурившись и как-то странно поджав губы, она показала свое запястье, и, посмотрев на то место, где должен был находиться браслет, сейчас абсолютно незаметный на ее руке, сказала.
— Я говорю о его подарке, — и почему-то на этом месте она передернула плечами, — что вы думаете о том браслете, что он мне отдал?
— А что с ним не так? — подозрительно посмотрел на нее Лениавес, и немного напряженно добавил, — ты что-то знаешь о том артефакте, что сейчас надет тебе на
руку?
И тут девушку прорвало. Я даже не ожидал такого выплеска эмоций.
Она внезапно остановилась и заговорила.
— Да это же браслет супружеских уз, — прошипела-прошептала она.
Однако создалось такое впечатление, что ее возмущенный шепот набатом разносится по окрестностям.
— Бы же говорили, — продолжила Эрея, — что он ничего не знает и ни о чем не догадывается. Тогда что это?
И она снова потрясла перед ним своей рукой.
— Для него это просто браслет защиты, — несколько настороженно ответил ей Лениавес, явно стараясь как-то ее успокоить и снизить накал ее эмоций, но одновременно и что-то в окружающей обстановке не давало ему покоя.
При этом корнол стал с опаской оглядываться по сторонам.
Я сразу почувствовал изменение в его поведении. Да и Рыкун как-то беспокойно завозился за моей спиной.
И правильно делал, я тоже заметил какой-то отзвук опасности, проявившийся после этого эмоционального выплеска девушки, и шёл он откуда-то слева от нас. Хотя, по крайней мере, на протяжении ближайших нескольких метров как я мог судить, не было ни одного ответвления уходящего в ту сторону, даже скрытого или замаскированного.
Об этом однозначно говорила модель построенная Искателем.
Поэтому я стал с еще большим вниманием контролировать близлежащую территорию.
Казалось, что этот поток эмоций девушки и привлекает к нам опасность. Нас с корнолом пока эти неизвестные не замечали или что более вероятно, просто не обращали на нас внимание.
Мне нужно было время, чтобы выделить эту странную опасность из окружающего нас фона. Но из-за того что направлена она была не лично на меня, я видимо плохо это мог сделать.
«Вот и один из минусов моей интуиции», — понял я, — «если что-то не касается лично меня, то она работает гораздо хуже».
Однако нужно было что-то решать или делать.
При этом Эрея не могла успокоиться, а все больше распаляясь, выплескивала на Лениавеса накопившиеся в ней страхи, пережитые за это время. И как мне кажется.
связано это было не только с тем, что я надел ей этот треклятый браслет, но и с тяжелыми событиями, произошедшими с нею за последние несколько дней. А браслет лишь был тем катализатором, что запустил реакцию.
Но что сделано, то сделано.
И теперь нужно понять, как не дать этому моему подарку не стать последним в ее жизни. Ну и нашей с Лениавесом за компанию.
— Этого уже не скрыть, — все лилась и лилась из нее река возмущения и обиды, — раньше это был лишь гипотетический брак, а теперь он взял и надел на меня браслет супруги. И любой мало-мальски подготовленный маг сможет распознать его наличие. Теперь это, — и она вновь потрясла рукой, — сможет увидеть каждый. Да и как он посмел, даже не узнав моего мнения, не испросив разрешения? Не поинтересовавшись, нужно ли мне это, хочу ли я этого? Он. Он. Он такой же, как и все.
И Эрея расплакалась. Разревелась как маленькая беспомощная девочка, сцепив и опустив сжатые в кулачки руки и склонив голову.
Лениавес растерянно смотрел на плачущую девушку, а ко мне, наконец, пришло понимание происходящего.
«Вот оно», — догадался я, — «вот она причина. Брак». Но даже не это. Ее возмутило то, что это посмели сделать без ее ведома. Никому не интересно мнение маленькой девочки. Бот почему, я такой же, как и все прочие. Видимо уже пытаются использовать ее как одну из фигур в политических и прочих играх. «Ну а что вы хотели, твое происхождение к этому обязывает».
И я с сожалением и сочувствием посмотрел на эту молодую и красивую девушку, которую еще в детстве сделали разменной монетой ради высокой политики и прочих благ, о которых подумали ее родители.
Но которые почему-то забыли, что она все-таки живой человек, простите эльфар, и у нее может быть свое собственное мнение. И к их великому удивлению, возможно даже не всегда совпадающее с целесообразностью и прочими постулатами, которыми пользуются все остальные.
«А ты не такая и принцесса, коль тебя все еще волнуют такие вопросы. А не политические выгоды», — с одобрением подумал я, «знаешь, мне почему-то нравиться, что ты все еще простая, нежная, милая, такая красивая и прекрасная, но обычная девушка, хоть и высокородная принцесса».
И, улыбнувшись своим мыслям, я как-то неосознанно развернулся, сделал два тихих шага, а затем нежно и ласково приобнял ее со спины.
Сначала она вся напряглась и даже постаралась отстраниться, сделать шаг от меня в направлении корнола.
А тот стоял и смотрел на это, удивленно раскрыв и так свои огромные глаза.
Но я все так же ласково, стараясь не слишком давить на нее, развернул Эрею к себе, и погладил по нежным шелковистым волосам.
— Не плач. Я с тобой, — произнес я, при этом продолжая гладить ее шелковистые волосы, — я с тобой. Все будет хорошо.
Казалось бы, это были простые и обычные слова. При этом сказанные на русском языке, который не могли тут знать и понять. Но они помогли.
Эрея сначала расслабила и опустила напряженно сжатые кулачки, упертые мне в грудь.
А ведь я даже и не заметил, что они там были.
Потом, тихонько всхлипывая, прижалась ко мне и положила свою голову на плечо.
И я почувствовал как ее влажная щека задела мою шею.
— Тихо, — еще раз прошептал я, продолжая гладить ее по голове, боясь даже шевельнуться, чтобы не спугнуть этого мгновения.
И через некоторое время Эрея постепенно стала успокаиваться.
* * *
А потом внезапно без какой-либо видимой причины и подготовки повернулся некий винтик в моем сознании и формат моего восприятия реальности мгновенно изменился.
