Джафара.
– Аладдин, – скомандовала Шехеризада, – закрой рот и смотри перед собой. А то я всё скажу царевне Будур.
– Брось, Шехи, – ответил тот, – восхищение красотой и измена – не одно и то же.
– Небывалая удача тебе выпала, Серж, – признал Али-Баба.
И, действительно, Зубейда, зардевшаяся от комплиментов, как майская роза, ужас как хороша! Мне даже стало завидно самому себе. Вишневое ниспадающее платье с ажурным серебром украшений, сапфир глаз и каменьев, совершенство черт лица, пластичность и стройность фигуры создают поразительное по гармонии, безукоризненности сочетание.
А Зубейда между тем, похоже, решила пошалить, раз представился такой случай. Поставив поднос с пловом и мясом на стол, она не ушла, а отступила на три шага назад и, сложив перед собой опущенные руки, застыла, словно в ожидании распоряжений. Трапеза началась, но в поведении гостей чувствуется какое-то замешательство. Только Ахмед посмеивается себе в бороду. Правда, Шехерезаду не так просто провести женскими уловками. Она всё поняла и моментально исправила неловкость положения.
– Зубейда, иди садись рядом со мной. А то кто-нибудь из присутствующих подавится невзначай или вывихнет себе шею, оборачиваясь к тебе.
– Я не смею, Шехи-ханум. Только если Сержи-сахеб разрешит.
– Зубейда, не позорь меня перед друзьями. Ты прекрасно знаешь, что тебе никто ничего не запрещает. Стало быть, и разрешений никаких не надо.
– Тогда я сяду рядом со своим повелителем, – улыбнулась она.
– Вина выпьешь?
– Спасибо.
Между тем Ахмед на минуту вышел и вернулся с другой служанкой, уже нагруженной всяким разным. Что она и принялась расставлять перед гостями.
Шехерезада тяжело вздохнула:
– Счастливая ты, Зубейда. Тебе не нужно никому никаких сказок рассказывать по ночам. Ты сама сказка. Я бы с радостью приняла тебя в нашу компанию.
Багдадский вор мечтательно и завистливо сказал:
– А вот мне бы для отвлечения внимания такую напарницу, как Зубейда. Пока все, раскрыв рот, пялятся на неё, я мог бы вернуть себе не только Око Света. Дворец халифа разобрал бы по кусочкам, и никто ничего бы не заметил.
– Брось, – отмёл такую возможность Али-Баба. – Зубейда не создана для воровских махинаций. Вот если бы взять её к нам в лавку, то продавать стали бы вдесятеро больше. Весь базар сбегался бы к нам, чтобы полюбоваться на такое диво.
– Блестящая идея, – воскликнул Ахмед, – и спасение от домашней скуки. Ты как, Зубейда?
– Я не знаю, Ахмед-ага.
– Ладно, потом обсудим.
– А мне бы от неё ничего кроме вреда, – посетовал Синдбад. – Матросы посходят с ума. Обидно.
– А мне, а мне…, – начал было Аладдин.
– А тебе ничего, – оборвала его Шехерезада, – ты уже продан царевне Будур. Вы только представьте себе, какая история произошла сегодня во дворце…
– Шехи, совсем не обязательно всем об этом рассказывать, – забеспокоился Аладдин.
– Как это не обязательно? Сам знаешь, что у нас друг от друга секретов нет. Так вот, явился Аладдин во дворец, разодетый, как модник на базаре. Пришлось даже кое-что тут же снять, чтобы не позориться. Провела его в верхний сад, где обычно гуляет Будур. Усадила на скамейку и настрого велела ему ни в коем случае рта не раскрывать и только вежливо поклониться, если Будур его заметит. Очень важно, чтобы она первая проявила интерес и начала расспрашивать у кого-нибудь о нем. У «кого-нибудь» – это, значит, у меня. Сама я спустилась в нижний сад и села у фонтана, словно совершенно ни при чём. Только прислушиваюсь.
И дослушалась. Буквально через четверть часа из верхнего сада донеслись истошные вопли Будур "Стража, стража!" Взбегаю наверх. Стражники уже тут и держат нашего Аладдина вполне надёжно. С Будур чуть ли не истерика. Упала мне на грудь и всё повторяет: "Это он, это он!" Больше ничего не может промолвить. Я распорядилась стражникам пока не уводить Аладдина из сада никуда, а привязать к колонне и присматривать. А Будур я увела к себе.
Когда Будур немного поуспокоилась, то выяснилась очень интересная вещь. Оказывается, что Аладдин кое-что утаил от нас. Будур его видела раньше. И при очень интересных обстоятельствах. Как я понимаю, имело место следующее событие.
Аладдин положил глаз на Будур, когда она шествовала в баню. Он последовал за процессией, проник в баню и стал подсматривать, как Будур раздевается. На этом сама Будур его и застукала. Конечно же, вопли, паника, стража. Аладдину удалось удрать только потому, что стражники, преследовавшие его, поскользнулись на мыле.
Повествование пришлось прервать из-за жуткого хохота охватившего всех.
– А мне было не до смеха, – обиженно проговорил Аладдин, когда все немного поуспокоились.
– Да ладно тебе, – смахивая набежавшие слезы, отмахнулся Ахмед. – Шехи, продолжай, пожалуйста. Только поосторожнее. У меня сердце может не выдержать.
– А дальше вот что. Когда истерика кончилась, то началось обсуждение того, какой казни потребовать у отца для наглеца. Нужно так, чтобы помучился, но без крови и хрипов. Будур очень впечатлительна и не выносит крайностей, а понаблюдать за жертвой ей хочется. Я ей сказала, что всё это можно устроить. А одновременно и получить большую пользу для себя. У тебя, мол, Будур, куча старших, ещё незамужних сестёр. Когда тебе выпадет черед выйти замуж, одному Аллаху известно. Тебе представилась возможность опередить всех и избавиться от дворцовой скуки. Нужно только наглеца поставить перед выбором. Или женитьба на Будур, или топор палача. Понятно, что он выберет. Ну, а пытку ты уже после свадьбы устроишь ему сама. Главное, чтобы отец не узнал о преступлении наглеца. Тогда и твои просьбы о помиловании не помогут, а безголовых мужей не бывает.
Тут Будур и призадумалась. А потом высказалась, что наглец, вообще-то, недурён собой. Поинтересовалась, кто он. За что отец собирается наградить его титулом. Какой у него дом. Ну, и всё такое прочее. Осталось только передать наглецу наши условия. За тем я и вернулась в верхний сад.
– Ну, ты и дипломат, Шехи, – восхитился Синдбад. – Раз Аладдин здесь, то значит, твоя миссия увенчалась успехом. И как удивительно просто у тебя всё получается. Восхищаюсь.
– Ты подожди восхищаться простотой. Во дворце её не бывает. Там на каждом шагу возникают неожиданные сложности. Так получилось и на этот раз. Поднявшись наверх, я застала в саду халифа. Гарун стоял напротив привязанного Аладдина и о чем-то расспрашивал стражников. Увидев меня, Гарун оставил стражников в покое и между нами состоялся примерно вот такой разговор:
"– Шехерезада, что это значит? Почему он тут привязан? Стражники говорят, что Будур истошно кричала "Это он, это он!". Что происходит?
– Просто Будур признала в Аладдине человека из своих снов. И это её так возбудило, что она и начала кричать, а стражники подумали, что на неё напали, и схватили парня.
– А зачем он привязан? Стражники говорят, что это ты приказала.
– Будур попросила как-нибудь задержать его. Она застеснялась своих чувств и убежала. А этот вот претендент на её руку
